Аскетика. Том I
Шрифт:
Глава 19
Всякой видимой вещи свойственно, если не приходит к ней на помощь другое постороннее естество, самой по себе оставаться бездейственною и неустроенною, потому что неизреченная Божия премудрость в видимых вещах показывает нам тайны и образы, как человеческая природа сама по себе не может показать совершенной красоты добродетелей и духовного благолепия святыни, если не будет ей содействовать Божия рука. Например, земля, оставленная самой себе, если не употребят о ней тщания своего земледельцы, а также не приложат содействия своего дождь и солнце, ни к чему не годна и всего менее способна к плодородию. И всякий дом имеет нужду в этом солнечном свете, который не одинаковой природы с домом, а без света будет он полон тьмы и неудобообитаем. А много увидишь и других вещей, о которых должно сказать что-либо подобное сему. Так и человеческая природа сама по себе не имеет возможности в совершенстве приносить плоды добродетелей, а имеет нужду в духовном Земледелателе душ наших, то есть в Духе Христовом, Который поистине необычаен для нашего
Глава 20
Христианам предлежит двоякая брань и двоякая борьба: во-первых, с вещами, которые видимы этим глазом, потому что они раздражают, расстраивают и вызывают душу пристращаться к ним и услаждаться ими; а во-вторых, с началами и властями страшного Миродержителя.
Глава 21
Слава, какую Моисей имел на лице, была образом истинной славы Всесвятого Духа. Как там никто не мог взирать на лице Моисеево, так и ныне тьма страстей не выносит сей славы, осиявающей христианскую душу, но бежит, гонимая ее лучами.
Глава 22
Правдолюбцу и боголюбцу, который вкусил небесной сладости, имеет в душе своей насажденную и срастворенную благодать и всецело предал себя изволениям благодати, — все в веке сем бывает ненавистно, потому что он поставлен выше всего, что есть в мире. Наименуешь ли золото, или серебро, или почести и славу, или ублажения и похвалы — ничем таковым не может он быть уловлен, потому что опытно изведал иное богатство, иную честь, иную славу, питает душу нерастленным удовольствием, имеет ощущение и полную удостоверенность по общению Духа.
Глава 23
Он столько же отличен от людей разумением, ведением и рассудительностью, сколько разумный пастырь отличается от бессловесных овец, потому что причастен он иного Духа, иного ума, иного разумения и иной мудрости, отличной от мудрости мира сего. Сказано: премудрость же глаголем в совершенных, премудрость же не века сего, ни князей века сего престающих, но глаголем премудрость Божию в тайне (1 Кор. 2, 6, 7). Посему-то таковой, как сказано, во всем отличен от всех людей, имеющих дух мира, и разумных, и мудрых, и, по написанному востязует всех (1 Кор. 2, 15). Он знает о каждом, откуда взятое говорит он, на чем остановился и где находится; его же познать и о нем судить нет возможности никому из имеющих дух мира, а может только тот, в ком есть подобный Дух Божества, по слову божественного апостола: Духовная духовными сразсуждающе. Душевен же человек не приемлет, яже суть Духа Божия, юродство бо ему есть: духовный же востязует вся, а сам ни от единаго востязуется (1 Кор. 2, 13–15).
Глава 24
Сего же Всесвятого Духа невозможно приять иначе, разве кто, устранившись от всего, что есть в веке сем, посвятит себя исканию любви Христовой, чтобы ум, освободившись от всех забот о вещественном, устремлен был к сей только одной цели и, таким образом, сподобился быть в един Дух со Христом, как говорит апостол: прилепляяйся Господеви един дух есть (1 Кор. 6, 17). Душе же, всецело привязанной и пристрастившейся к чему-нибудь в веке сем, например, к богатству, или к славе, или к мирской приязни, невозможно будет избежать и миновать тьмы лукавых сил.
Глава 25
Души правдолюбивые и боголюбивые не терпят и малого ослабления в любви к Господу, но все и всецело пригвоздившись ко кресту Его, сознают обнаруживающееся в них ощущение духовного преспеяния. Почему уязвленные сею любовью и, так сказать, алкая правды добродетелей и озарения от благого Духа, хотя достойны Божественных тайн, хотя соделываются причастниками небесного веселия и благодати, не бывают уверены сами в себе и не думают, чтобы значили они нечто; но в какой мере сподобляются духовных дарований, в такой, и еще с большею ненасытимостью и с большим усилием, взыскуют небесного; и чем более ощущают в себе духовного преспеяния, тем с большим алканием желают причастия сих дарований; и богатые духовно, сколько от них зависит, уподобляются бедным, согласно с Божественным Писанием. Ибо сказано: ядущии Мя еще взалчут, и пиющии Мя еще вжаждутся (Сир. 24, 23).
Глава 26
Таковые души сподобляются во всем свободы от страстей и в совершенстве приемлют озарение и общение Божественного Духа в полноте благодати. Души же ленивые, не терпящие трудов, и, поелику находятся еще в теле, не старающиеся постоянным терпением и великодушием, не отчасти, но вполне здесь приять святыню сердца, не надеются с полным чувством и удостоверением вступить в общение с Духом Утешителем, а через Него освободиться от вредных страстей. Они, хотя и удостоятся Божественной благодати, но, окрадываемые пороком, оставляют всякое о себе попечение, как получившие уже благодать, утешаемые ею и наслаждающиеся духовной сладостью; а потому весьма склонны к самомнению, не имеют сокрушенного сердца, несмиренны в образе мыслей своих, не ощущают жажды, не стремятся к совершенной мере бесстрастия, но довольствуются сим малым утешением благодати, преуспевают в превозношении, а не в смирении, а иногда
всего скорее лишаются и той благодати, какой сподобились. Ибо душа истинно боголюбивая, как показало слово, хотя бы совершила тысячи дел праведных, хотя бы изнурила тело строгими бдениями, сподобилась различных дарований Духа, откровений и тайн, так скромно ведет себя, как бы не начавшая еще жизни по Богу, не приобретшая ничего доброго, потому что с приверженностью и ненасытимостью расположена к любви Христовой.Глава 27
Прийти в сию меру можно кому-либо не вдруг и не легко, а разве после многих предшествовавших трудов и подвигов, при многолетней рачительности, по испытании и по различных искушениях возможно достигнуть меры совершенного бесстрастия. Сим только образом истинный во всяком труде и самоизнурении, благодушно перенесший все искушения, в какие вводит злоба, человек сподобляется наконец великих почестей, духовных дарований и божественного богатства и потом делается наследником Небесного Царства.
Глава 28
Душа же, которая не имеет сказанной строгости в жизни и не прияла еще в сердце ощущения святыни, да плачет и с горячностью просит у Господа, чтобы сподобиться ей сего блага и действенности Духа, обнаруживающейся в уме неизреченными созерцаниями. Как, по церковному закону, обличенные в плотских грехах сперва отлучаются иереем, а потом, показав в должной мере свое покаяние, допускаются до общения, а которые жили непреткновенно и чисто, те восходят до священства и из предстоявших вне вводятся внутрь алтаря и восприемлют сан, чтобы пребывать священнодействующими и предстоящими Господу, так будем рассуждать и о таинственном общении Духа, о котором сказано у апостола: благодать Господа нашего Иисуса Христа и любы Бога и Отца и общение Святаго Духа (2 Кор. 12, 13). И здесь увидишь, что соблюдается последовательность. Ибо Божественная Троица вселяется в душе, которая, при содействии божественной благости, блюдет себя чистою, вселяется же не как Она Сама в Себе есть, — потому что невместима для всякой твари, — но по мере способности и удобоприемлемости человека. Как же скоро человек уклонится сколько-нибудь от жизни, согласной с волею Божиею, и оскорбит Божественного Духа, — ум его извергается и отлучается от духовного веселия, потому что умаляются в нем Божественная благодать и любовь, и всякое благое действие Духа, сам же он предается скорбям, искушениям и лукавым духам, пока душа не начнет опять ходить право, в благоугождение Духу. Потом, показав свое покаяние во всяком исповедании и смирении, снова сподобляется наконец благодатного посвящения, в большей, нежели прежде, мере восприемлет небесное веселие. Если же душа ничем не оскорбит Духа, но будет жить благоугодно, противоборствуя всяким лукавым помыслам и постоянно прилепляясь ко Господу, то таковая душа по справедливости и соразмерно с сим преуспевает, сподобляется несказанных даров, преставляется от славы в славу, от одного упокоения к упокоению совершеннейшему, а потом, достигши совершенной меры христианства, сопричтена будет к совершенным делателям и неукоризненным священнослужителям Христовым в вечном Христовом Царстве.
Глава 29
Во всем этом видимом представляй себе образы и сени сокровенного: в видимом храме образ храма сердечного, в иерее образ истинного иерея Христовой благодати, и так далее. Как в сей видимой церкви, если не будут предшествовать сперва чтения, псалмопения и прочее последование церковного чиноположения, то иерею не следует совершать самого Божественного таинства тела и крови Христовой, так же, если и все церковное правило будет выполнено, но таинственной Евхаристии иереем не совершено и приобщения тела Христова не было, то по церковному уставу священнодействие не довершено и служение таинства недостаточно, — так разумей и о христианине. Если преуспел он в посте, во бдении, в псалмопении, во всяком подвиге и во всякой добродетели, но на жертвеннике сердца его не совершено еще благодатью таинственное действие Духа при полном ощущении и духовном упокоении, то все таковое чинопоследование подвижничества несовершенно и почти бесполезно, потому что человек не имеет духовного радования, таинственно производимого в сердце.
Глава 30
Прекрасное дело — пост; прекрасное дело — бдение; а равно прекрасное дело — подвижничество и странническая жизнь; и это — начатки жития боголюбивого. Но совершенно неразумно полагаться смело на одни подобные сим дела. Бывает иногда, что причастны мы некоторой благодати, но и затаившийся внутри нас порок, как было уже о сем говорено, ухищряется и добровольно уступает место, не действует по-своему, а напротив того, заставляет человека почитать ум свой достигшим чистоты, и тем приводит уже к самомнению о своем совершенстве, потом разбойнически нападает на человека и низвергает его в преисподняя земли. Люди нередко, пробыв лет двадцать разбойниками или в воинской службе, знают, как строить козни неприятелям, скрываются, умышленно делают засады, заходят в тыл врагам и, нечаянно окружив, убивают. Кольми паче грех, который уже тысячи лет на свете и самым важным делом для себя почитает губить души, умеет умышленно делать такие засады в сокровенности сердца, способен на время притаиться и не действовать, чтобы вовлечь душу в самомнение о своем совершенстве. Основание же христианства таково: если кто исполнит все дела правды, не успокаиваться на них, не много на них надеяться и не думать, что сделано нечто великое; если кто соделается причастником благодати, не почитать себя достигшим цели и пресытившимся, но и тогда алкать и жаждать, плакать и проливать слезы, иметь всецело сокрушенное сердце.