Асмодей

Подумать только, даже послеобеденное времяпрепровождение почти не отличалось у них от того, что было принято в высшем свете. Демоны играли в покер, разница была лишь в том, что здесь на кон ставили не деньги, а души. Теперь-то Аврора поняла предназначение стеклянных бутылочек, стоявших около стола. Лишь игроки вступили в игру, все они заполнились эфемерной материей, напоминающей светящийся дым. Одни сверкали настолько ярко, что заменяли собой свет сотен свечей, другие были совсем блеклые, а третьи и вовсе черными, представляющими ценность лишь тем, что в смертной жизни обладали громким именем.

Наблюдать за ходом игры Аврора любила. Это был целый мир, где, будто в театре, можно было примерить на себя любую личину, любую эмоцию – бесконечное царство блефа и азарта, где одни становились актерами, а другие, напротив, показывали свое истинное лицо.

По убеждению девушки, карточный стол был одним из немногих мест, где может раскрыться характер человека. Ведь, зачастую, нужна немалая смелость, чтобы просто играть теми картами, что были розданы, поставить все и победить. Победить не эмоциями, а холодным расчетом, знанием своих соперников, умением просчитать ходы и читать язык тела. Разумеется, это правило действовало лишь на тех, кто способен ждать и наблюдать. А она это делать умела, с детства научившись надевать на себя бесстрастную маску, общаясь с ростовщиками и заемщиками, подсчитывая прибыль, взымая долги. Даже если в душе ее горел пожар, ни одна эмоция не отражалась на ее лице, и лишь глаза могли выдать ее маленькую ложь.

Еще будучи девочкой, с интересом наблюдающей за игрой, Аврора уяснила, что в картах важно не то, хорошую или плохую комбинацию тебе раздали в начале, а то, во что ты заставишь поверить своих соперников. Вот и сейчас, втихомолку следя за ходом партии, она наблюдала не за картами на столе, а за игроками.

Самыми азартными были вечные противники Абаддон и Асмодей, сумевшие даже игру в карты превратить в настоящую битву, где на кон ставились людские жизни. Аврора очень быстро поняла, что в игре Абаддон делает ставку не на хорошие карты, а на психологическое насилие, играя на нервах игроков, как на музыкальных инструментах, Асмодей, напротив, больше уповал на старушку-удачу, которая ему сопутствовала, но была крайне ненадежным союзником.

Мамон, будучи скупцом по своей природе, играл скорее ради того, чтобы не выделяться из толпы, а потому делал лишь небольшие ставки, пасуя при малейшей опасности. Наиболее интересной фигурой был Люцифер, избравший себе роль распределителя. Храня на своем лице невозмутимый вид, он играл не с картами, а со своими рыцарями, то тут, то там подбрасывая случайные фразы, заставлявшие их потерять концентрацию. Он, точно так же, как и Аврора, наблюдал за игрой, делая свои выводы, изучая.

Левиафан и Астарот играли в плюсе, но особой страсти к этому действу не испытывали, поддерживая ставки лишь в случае полной уверенности в своей победе. А Азазель и Вельзевул, сыграв для видимости пару партий, и вовсе от игры отказались, предпочитая тихую беседу за стаканчиком настойки.

– Ну что, так и будем размениваться по мелочам? – проговорил Абаддон, взглянув в изумрудные глаза Асмодея. – Предлагаю увеличить ставку, – с этими словами демон поставил на стол семь флаконов со светящимися душами.

– Чего ты хочешь? – скрестив руки на груди, произнес хозяин.

– Хочу ее! – при этом Абаддон так посмотрел на Аврору, что девушка едва не выронила поднос из рук, обратив на своего Владыку умоляющий взгляд. Асмодей молча взял в руки бутыль, слегка поболтав ей в воздухе, будто алхимик, склонившийся над пробиркой. Секунду спустя сияющая дымка посерела и поблекла.

– Ты всерьез считаешь, что бриллиант можно уровнять по цене с горой стекляшек? – презрительно отбросив в сторону склянку, произнес демон.

При этих словах Аврора так и просияла. Асмодей никогда не говорил никому ничего приятного, воспринимая любое деяние, как должное, тем ценнее были его слова, брошенные невзначай. Он ценил ее, а потому не желал делать подобную ставку. Однако это хрупкая надежда наивной девушки, замертво рухнула на холодные плиты, после его следующих слов. – Хочешь сыграть на ее душу – поставь что-то не менее ценное в ответ!

– И что же? – Абаддон взмахнул рукой, и все сосуды исчезли как по волшебству. Происходящее сейчас было настолько мерзко и унизительно, что Аврора едва сдерживала слезы, вставшие поперек горла.

Такой униженной девушка не чувствовала себя даже тогда, когда ее привязанную к кошмару Дэлеб, приволокли в эту обитель. Она же была здесь, стояла в нескольких шагах, а они так бесстыдно торговались за ее душу. Ну что ж, поделом ей. Рабыня забыла о своем месте, а потому ей достаточно грубо на него указали.

– Хочу Жанну, – спокойно ответил Асмодей, глядя на своего вечного противника, который едва не захлебнулся от злости.

– Ну, ты не сравнивай душу Орлеанской девы и этой простушки! – фыркнул Абаддон.

– Полно тебе, – отмахнулся демон, – если бы у тебя была целая душа великой мученицы, предназначенной для Рая, я бы не осмелился тебя просить, но ты по глупости своей умыкнул из Чистилища лишь маленькую толику ее величественного сияния, такую крохотную, что в Раю даже не заметили пропажи. В этом кусочке души больше громкого имени, чем праведности, поэтому случаю моя ставка куда практичней.

– Владыка! – пытаясь разрешить их спор, они одновременно обратились к Люциферу, которого больше забавляла картина душевных метаний Авроры, за которой он наблюдал в течение нескольких последних партий. Все обратили глаза на Властелина Тьмы, и кругом повисла густая, оглушающая тишина.

– Готов допустить подобную ставку, – практически промурлыкал он. В кабинете вновь поднялся оживленный гул, – но с одним условием, – добавил Дьявол после некоторых размышлений.

– Каким, Повелитель?

– Пусть ее душа сама поборется за себя!

– Владыка, – произнес Асмодей, который стал белее простыни, – разве господин может опуститься до игры с рабыней?

Абаддон был прекрасным игроком, которому мог противостоять не всякий демон, не говоря уже о том, насколько он чувствовал игру и своих соперников, а Люцифер из-за своей глупой прихоти решил просто так отдать чистую душу своему фавориту. Сейчас Асмодей буквально разрывался между желанием взбунтоваться против решения повелителя и необходимостью повиноваться его воле. И рад бы он взять свои слова назад, да только подобная слабость в присутствии всей адской элиты сравняла бы его авторитет с землей. При виде Дьявола даже самому всесильному демону приходится либо повиноваться, либо умереть. Посчитав, что потеря одной души, пусть и самой лучшей в его коллекции, не сравнится с потерей положения, Асмодей согласно кивнул.

– Она с таким интересом следила за происходящим, – произнес Люцифер с едва уловимой улыбкой, – признаюсь, я бы и сам сел с ней за стол! Тебе знакома эта игра?

– Да, Владыка, – делая шаг вперед, произнесла Аврора, пытаясь скрыть слезы.

– Играла хоть раз?

– Нет, – еще тише прошептала она, – но видела не единожды.

– Ну что ж, среди смертных бытует мнение, что новичкам везет. Проверим…

Одного взгляда на побледневшего Асмодея было ясно, что он еле сдерживает себя от гнева. С самого начала вечер пошел не по тому маршруту, что он желал, а потому сейчас демон просто изнывал от безысходности. В очередной раз Люцифер решил при всех возвысить своего фаворита, а платить за все придется ему – Асмодею. Едва ли девочка сможет обыграть такого опытного игрока.