Ассимиляция

... Седьмая... Восьмая?! Девятая!

Вертолёт поднялся на десятой секунде полного сознания. Разворачиваясь к полигону, призрак-вертолётчик наклонил корпус машины... Моя голова словно качнулась назад - успелось за те секунды, которые для меня стали мгновенным приходом в сознание. Всё. Я заблокировался, отстранившись. Моё тело продолжало биться и дёргаться в болезненных конвульсиях - на чистых рефлексах от внешнего раздражения (мягко говоря), но теперь я мог думать... Знать бы раньше, что нельзя закрывать глаза...

Время - понять ситуацию.

Итак, разработчики приёмов для призраков придумали кое-что новенькое, от чего не был застрахован даже Карл. Или у призраков есть специализации, о которых всех не оповещают. Я-то думал, призраки - бойцы только против сим-вормов... Кстати, о Карле. Я видел, как он словно споткнулся, но... Ранен? Убит? Симулировал?

На пацанов не смотреть. Эмоций не могу сдерживать. А это сейчас опасно. Капитан и так, заставив меня испытывать острую боль и находиться в полубессознательном состоянии, пошёл на такой риск, размеров и последствий которого он ещё не представляет. Впрочем, и не догадывается о том... А если меня точно лишат сознания... Или я слишком хорошо думаю о себе, или Сцилле не жить.

Знать бы, сколько ребят из переселенческого десанта осталось в живых.

"Брис..."

Голос Мартина прозвучал непривычно. Шёпот. Хотя, телепатируя друг с другом, мы привыкли общаться, как в реальности, говоря в полный голос. Почему же он шепчет? Боится телепатов среди призраков? Вряд ли. У нас с младшим братом личный канал, давным-давно настроенный специально только на нас двоих.

В следующее мгновение я похолодел: он не может даже мысленно говорить в полный голос - от боли... Он ещё ребёнок. Мы учились блокировать боль, но он не может собраться с силами. При такой-то боли ... Господи, как же помочь.

"Брис, только не умирай..."

Облегчение окатило меня такой волной, что скрыть удалось её с трудом.

"Я тебе покажу - "не умирай"! Быстро, пока на тебе нет направленного внимания, начинай унимать боль и исцелять раны! Много их у тебя?"

"Бри-ис!.." - уже ликующий мысленный вопль успокоил сердце и душу.

"Тихо, Мартин, тихо. Что с Кэвином?"

Через паузу: "Его отключили надолго".

"Что ж, может, и к лучшему. Начинай работу над повреждениями".

Итак, мы летим назад, к полигону. Капитан, кажется, думает: я пошутил насчёт того, что веду сим-вормов за собой. Шантажировал, типа. Чтобы, когда драться - дрались бы все... Сколько нам дал Данияр до прихода тварей? Полчаса? А мы летим назад. Значит, со всеми временными заморочками на мелкие события лёту до сим-вормовской своры остаётся где-то минут пять. Если Бертон думал, что полностью выключил меня из реальности и таким образом везёт просто агонизирующее от боли тело, ему придётся пересмотреть своё представление о Сцилле.

"Мартин, я собираюсь устроить заваруху. Вертолёт немного потрясёт. Попробуй как бы невзначай передвинуться ко мне - и прихвати Кэвина".

"Понял".

Интонации надежды. А верю ли я сам, что смогу вытащить нас из передряги? Страшно становится, когда подумаю, что именно затеваю. Но опять-таки деваться некуда. Не хочу быть подопытной крысой, а уж мальчишкам такого пожелать... Особенно если узнают, что они не обычные дети, а бывшие маленькие призраки... Ни за что... Лучше рискнуть всем, что у нас имеется сейчас.

Судя по впечатлениям, вертолётчик поднимает машину выше. Пропустить свору под нами? Значит, вот-вот...

Медленно закрылись веки. Шаги. Бертон остановился передо мной, раздражённо сказал:

– Я предупреждал тебя!..

"А не пошёл бы ты!" - радостно взревел берсерк, одновременно открывая мои налитые кровью глаза.

Капитан отшатнулся от неожиданности. Мысленный голос человека - это голос его носителя. Но сейчас Бертон услышал хриплый низкий рык, медленно проговаривающий слова. Рык, который ну никак не мог принадлежать двадцатилетнему.

Бешенство плеснуло в моих глазах, смывая одну личность и заменяя другой. Всё. Видящие больше не контролируют моё тело. Потому что это уже не я.

Меня нет. Я стою в стороне, холодно наблюдая выступление берсерка и готовясь время от времени корректировать его поведение.

Он же, сузив глаза, впился взглядом в глаза капитана, а затем медленно же оскалился, подняв стиснутые ремнём губы, хотя поднимать-то уже некуда - чуть не надевая их на сам ремень. Я отключил чувствительность вовремя: потревоженные рассечения вокруг рта - там, где ремень в зубах до сих пор не давал коже шевелиться и кровь почти подсохла, - в момент оскала лопнули, обливая и ремень, и мой подбородок новой порцией крови.

Рычание пойманного разъярённого зверя - Бертон насторожённо смотрел, ничего не предпринимая, но по возмущению пространства я видел, как капитан поднимает зрение на тонкий уровень и, проникая в мой информационный слой (туда, куда я позволил ему проникнуть), начинает различать беснующегося в нём берсерка.

Вот только берсерк бесновался не от балды, как, возможно, воспринимал его действия Бертон. Легко размахивая чудовищным на вид мечом, берсерк энергично шаманил возле разожжённого костра - огромного бурелома, который полыхал ревущим пламенем. Бородатая морда моего психического заболевания вдохновенно вопила странные дикие песни, от которых огонь, казалось, становился яростней и рвался кверху, пытаясь поджечь чёрные небеса.

Капитан оглянулся на кабину. Кажется, призрак-вертолётчик по связи что-то сказал ему. И Бертон поспешил в кабину. Не слишком беспокоясь насчёт меня. Он сообразил, что такое берсерк. Моё психическое состояние несколько удивило, но отнюдь не мешает ему продолжить полёт и командование происходящим.

Берсерк мгновенно перестал вопить и пристально посмотрел на двоих видящих. Оба пытались по-прежнему держать моё тело в состоянии стабильной боли, не понимая, почему оно обмякло и больше не подчиняется точечной провокации на боль. Когда видящие подняли глаза посмотреть мне уже в лицо, они от неожиданности чисто по-человечески удивились. Один даже приподнял бровь.

Собственное отражение в их восприятии я видел хорошо: холодные глаза недавнего покорного пленника переливались светлой мощью. Берсерк с трудом стоял спокойно. Он хотел вырваться на свободу и крушить всё на свете - особенно этих двоих, из-за которых тело, его приют, оказалось впервые так сильно уязвимым. Но мне пока было достаточно, чтобы берсерк держал видящих "на мушке". Что он и делал, с удовольствием глядя на их попытки освободиться, когда они обнаружили, что теперь именно они не могут сдвинуться с места.