Ассоциация
Шрифт:
Морин в конце концов надоело смотреть, как он мается, и она придумала для него поручение.
– Одри собрала для меня их с Фрэнком налоговые квитанции за четыре года, я обещала посмотреть. Им в этом году пришлось заплатить вдвое, и она хочется подстраховаться на будущее от неприятных сюрпризов. Боится, вдруг налоговая найдет еще какие-нибудь недоимки задним числом. Сходи к ним, принеси мне бумаги, ладно?
– Я тебя настолько допек?
– Ага. Иди, хоть польза будет.
Барри поворчал для виду, хотя на самом деле обрадовался, что появилось какое-то занятие. Зайдя
– Скоро вернусь, шеф!
Было жарко, парило. Грозы, скорее всего, не ожидалось, однако воздух был влажный, как на тропическом болоте. Не только их участок пострадал от вчерашнего ливня – по дороге Барри видел и в других дворах на дорожках грязь и обломанные ветки.
А что делает Культя, когда идет дождь? Прячется под деревьями или у кого-нибудь под верандой? Может, у него какой-нибудь сарайчик есть в лесу? Или он настолько слабоумен, что не догадывается искать укрытие и просто барахтается в грязи, завывая под хлещущими струями дождя?
За поворотом показалась стройплощадка. Сейчас на ней никто не работал, но добровольцы уже многое успели. На расчищенном участке был частично вырыт котлован под фундамент, а яма эпических размеров сгодилась бы и для олимпийского бассейна.
Барри обрадовался, что рабочих нет. Пусть сейчас ясный день и сам он – взрослый человек, зато человек с буйным и мрачным воображением. Ему было страшно даже думать об этих зомбиобразных добровольцах и беспощадном надсмотрщике.
Возле дома Ходжесов, окруженного высокими соснами, не стоял хозяйский пикап; значит, Фрэнк и Одри, скорее всего, уехали в город за покупками. Барри все-таки на всякий случай подошел к крыльцу и позвонил. К его удивлению, Одри открыла дверь.
– Барри, привет!
– Я думал, вас нет дома.
– Фрэнк поехал рыбачить. Раз в месяц я даю ему порезвиться на воле – у него есть свое тайное местечко на ручье. Улова ноль, но он там неплохо расслабляется. Ты к нему? Он часам к трем-четырем должен вернуться.
– Вообще-то я к тебе. Мо просила принести какие-то бумаги.
– Ах, да! Входи, входи.
Одри отступила в сторону, пропуская Барри в гостиную, и указала на диван.
– Ты спешишь или есть время немножко поболтать?
Барри посмотрел на часы.
– Никаких срочных дел. Могу посидеть чуток.
– Вот хорошо! Я хотела с тобой поговорить насчет Лиз. Мы с Фрэнком ужасно о ней беспокоимся.
– Мы тоже.
– Я вчера к ней заглянула, хотела пригласить к нам на обед, так она даже не открыла. Крикнула мне что-то через дверь.
– С нами тоже так было. Сегодня утром, после тенниса, мы хотели к ней зайти, а она не впустила. Крикнула, что плохо себя чувствует. Мол, позвонит, когда придет в себя.
– Нужно что-то делать! Я понимаю, она тяжело перенесла смерть Рэя, но надо жить дальше. Может, соберем друзей и явимся к ней всей толпой? Если надо, станем лагерем в саду и с места не сдвинемся, пока она не согласится с нами поговорить по-настоящему.
Барри
кивнул:– Стоит попробовать.
Одри вдруг встрепенулась.
– Какая я невоспитанная! Хочешь что-нибудь выпить? Кофе, пиво?
– Спасибо, не надо.
Одри все равно встала.
– Ну ладно, чувствуй себя как дома. Я на секундочку, только сбегаю пись-пись.
Она мило улыбнулась, задержав его взгляд чуть дольше, чем следовало. Барри сделалось неловко, и он смущенно отвел глаза.
Одри вышла из комнаты. Барри стал перебирать журналы на кофейном столике: «Жесткий секс», «Путы», «Новости садо-мазо», «Современные сексуальные пытки». По спине побежали мурашки.
Что-то здесь было неладно.
Он так часто в последнее время испытывал это ощущение, что уже стало казаться нормой – быть все время настороже, готовым в любую минуту столкнуться с каким-нибудь новым жутким сюрпризом.
Барри подумал, не сбежать ли, но тут же осудил себя за трусость. К тому же это было бы невежливо.
И вообще, с чего вдруг такая паника? Ну, допустим, у Одри с Фрэнком несколько эксцентричные вкусы по части интима. Никого не касается, чем они занимаются у себя в спальне. В остальном комната была совершенно обычная: музыкальный центр у стены, голова лося над камином – Фрэнк добыл ее на охоте. Мебель типичная для американской семьи среднего достатка, и гравюры в рамках.
Только журналы выбиваются из общей стандартной картины.
Современные сексуальные пытки…
Прошло несколько минут.
В комнату вошла Одри. Из одежды на ней был только пояс верности – готического вида штуковина, охватывающая бедра и тесно облегающая зад и промежность. Щеки у Одри чуть раскраснелись, но вовсе не от стыда.
От возбуждения.
Барри заметил, что у нее отрезаны соски. Остались только шрамы.
Одри широко раскрыла рот, высунув язык. На языке лежал ключ.
Барри вскочил и попятился.
– Я… – начал он.
И запнулся. Что тут скажешь?
Одри двумя пальцами протянула ему ключ.
– Отопри мой ларчик!
Барри инстинктивно продолжал пятиться, хотя дверь находилась в другой стороне. Голос наконец вернулся к нему.
– Одри, ты выпила или что, я не знаю, только лучше перестань. Предупреждаю сразу, я такими вещами не увлекаюсь.
Одри бочком придвинулась к нему.
– Ты можешь делать со мной все, что хочешь, – прошептала она. – Бей меня, мучай, используй мой рот вместо унитаза, поставь мне клизму с кипящим маслом, сделай анальный душ с соусом табаско…
Она протянула руку к его паху и нахмурилась, помяв пальцами совершенно мягкий, ничуть не возбужденный член.
– Ты что, больной?
– Это я больной?! – Барри оттолкнул ее руку. – Иди к черту!
На улице взвизгнули тормоза, потом хлопнула дверца пикапа.
Барри отпихнул Одри и выскочил из дома. За спиной у него лязгнул пояс верности.
– Мне необходима боль! – завопила Одри вслед.
Барри пробежал мимо Фрэнка, боясь взглянуть другу в глаза. На бегу вспомнил, что так и не забрал документы для Морин, но ничто на свете не заставило бы его вернуться в дом.