Астарта. Предназначение. Книга 3

Маша и старцы, оставшиеся в зале, подошли к царю. Они начали подробно объяснять ему всю сложившуюся ситуацию, пока мы, затаив дыхание, тихо ждали в стороне, напряженно прислушиваясь к их разговору.

Обсуждение длилось долго. Голоса поднимались и стихали, иногда переходя в оживленный спор, но в итоге Орион принял решение: выделить для расы друидонов отдельное здание. Это стало важным шагом на пути к обеспечению их безопасности и комфорта. Теперь у друидонов появилось место, где они могли чувствовать себя защищенными и спокойно работать над своим развитием.

Посейдон, в свою очередь, взял на себя задачу усиления общей защиты полуострова. Он не стал откладывать: тут же приступил к укреплению защитного щита, который окружал всю территорию, чтобы предотвратить любые возможные угрозы извне. С каждым днем полуостров становился все более неприступным, и это вселяло в нас уверенность в завтрашнем дне.

Мы приняли решение остаться на полуострове до конца недели, чтобы завершить все необходимые дела. Домой собирались вернуться за день до Большой Игры.

Во-первых, нужно было натренировать Пегаса, готовя его к Большой игре. Несмотря на то что он казался опытным и умным конем, на деле он оказался ребенком — как выяснилось, любившим бедокурить. Часто он подначивал моего сына на мелкие проказы, от которых мы с Клавдией порядком намучились. В итоге тренировки занимали большую часть нашего времени.

Сложность заключалась не только в физической подготовке, но и в синхронизации с его природной магией, о которой он сам не имел ни малейшего представления. Это оказалось нелегкой задачей, но на этот случай у нас был Гермес. Он скорректировал программу тренировок, учитывая возможности Пегаса. Ведь тот был из слота Димы, а значит, его ресурсы были ограничены: два часа работы при обычном полете и всего час, если он использовал свои навыки. Каждый раз, убирая Пегаса на подзарядку, Дима сокрушался, что время так быстро заканчивается.

Во-вторых, друидонам требовалась помощь в разработке четкого плана работы и занятий. Мы хотели, чтобы они не просто обосновались в новом месте, но и смогли стать частью сильной, сплоченной общины. Адаптация была ключом к их выживанию и процветанию, и мы прекрасно понимали это.

На полуостров даже прибыла целая группа специалистов, включая мужа Алины, Джованни. Царь Орион, увидев масштаб бедствия, скорректировал свой указ: в итоге друидонам выделили небольшой участок возле моря, где когда-то находилось старое поселение. Оно было давно заброшено, так как его жители переселились в центр. Решено было назвать деревню «Друид». Там разместились наши ученые, Валя с лисицами, Алина с мужем и их сыном Костиком.

Мы с Богданом и Клавдией старались успевать везде. Богдан проводил больше времени в деревне «Друид», помогая с организацией, а мы с Димой и Клавдией — на бескрайних полях, тренируя Пегаса. Работы было много, и она порой казалась бесконечной. Но каждый шаг, каждая выполненная задача приближала нас к цели, и это вдохновляло.

Лари же находился под строгим наблюдением, и вся тюремная система была сосредоточена на том, чтобы исключить любую возможность его побега или использования сил. Вместе с инженерами мы разработали и внедрили специальный имплант, который блокировал его внутренние способности. Этот имплант позволял тюремной охране отслеживать его местоположение и состояние, а также предотвращал любые попытки активации его навыков.

Дополнительно была проведена вакцинация, подавляющая его силу на длительный срок. Эти меры должны были гарантировать, что Лари больше не сможет причинить вред. И хотя все выглядело надежно, я все равно не могла избавиться от тревоги.

Лари был слишком спокоен. Его поведение выглядело натянутым, словно он носил маску, скрывающую истинные намерения. Иногда его взгляд задерживался на чем-то невидимом перед ним, и в эти моменты я чувствовала холодок по спине. Казалось, он что-то замышляет, и эта мысль не давала мне покоя.

Тем временем маяки, установленные по всему периметру острова, продолжали отслеживать обстановку. Они показывали, что все оставалось стабильно. Никаких посторонних на территории обнаружено не было. Это давало мне возможность немного расслабиться и перевести дыхание. Но где-то глубоко внутри тлело чувство тревоги. Я понимала: это затишье может быть обманчивым.

— Как долго продлится это спокойствие? — прошептала я однажды вечером, глядя на горизонт, где солнце медленно утопало в море.

Ответа не последовало. Только шепот волн и холодный ветер напоминали, что мирное время — всего лишь иллюзия. Я знала: угроза может возникнуть в любой момент. И именно поэтому оставалась настороже, как натянутая струна, готовая к любому повороту событий.

В один из относительно спокойных дней я все же позволила себе немного отдохнуть. Лежа на пляже, я наслаждалась теплом солнечных лучей, которые мягко согревали мою кожу, и слушала, как волны нежно накатываются на берег. Это был редкий момент тишины, словно сама природа решила подарить нам передышку.

Неподалеку Клавдия плескалась в море, весело играя с Димой и Костиком. Их звонкий смех разносился по всему побережью, как легкий ветерок, проникая в глубины моей души. На мгновение я почувствовала покой — такой хрупкий, что казалось, одно дуновение ветра может разрушить его. Но в тот момент я позволила себе поверить, что все может быть хорошо, хотя бы ненадолго.

Я с благодарностью наблюдала за Клавдией, которая, казалось, нашла общий язык с моим сыном лучше, чем я сама. В этом мире, полном забот, тревог и нескончаемых дел, время для Димы становилось для меня роскошью, которой я могла позволить себе все реже. И это терзало меня. Сколько бы я ни старалась, внутри меня жило непреодолимое чувство, что я недостаточно хорошая мать.

Но Клавдия... Она словно заполнила ту пустоту, которую я не могла заполнить сама. Она стала для Димы той самой неизменной опорой, источником заботы и тепла, которые я мечтала подарить ему. С утра до ночи она была рядом, ее внимание и любовь стали для него тихой гаванью, где он мог быть просто ребенком. Ребенком, которым он заслуживал быть, несмотря на хаос, окружавший нас.

А я? Я была матерью, вечно разрывающейся между долгом и желанием. Желанием быть рядом, слышать его смех, видеть, как он растет, и долгом — защищать, оберегать, делать все, чтобы он мог жить в безопасности. Но благодаря Клавдии Дима никогда не чувствовал себя брошенным. Это было не похоже на истории, когда детей оставляют на бабушек или дедушек, чтобы те заменили родителей. Нет, он знал, что его любят. Знал, что он важен.

Он понимал свою роль, осознавал ответственность, которая лежала на каждом из нас. И, несмотря на свой возраст, он с удивительной зрелостью принимал мои частые отлучки, мои решения, которые часто казались мне слишком тяжелыми для него. Он не обижался. Он рос. Ответственность, которую я невольно возложила на его плечи, сделала его сильнее.

Но главное, что согревало мое сердце, — это то, что Дима всегда был окружен любовью. Он знал, что я здесь, даже если иногда физически не рядом. Знал, что я делаю все возможное и невозможное, чтобы однажды, обняв его, наконец выдохнуть и сказать: «Нам больше ничего не угрожает».