Астарта. Предназначение. Книга 3

Он сжал кулаки, его лицо исказилось от ярости, словно воспоминания еще сильнее разжигали его гнев.

— И этот новый спаситель! — почти выкрикнул он, зло ударив кулаком по стене. — Он не давал мне даже приблизиться к тебе! Каждый раз, как тень, оказывался рядом с тобой. Словно с собачьей чуйкой выслеживал и осаживал всех, кто был поблизости.

Лари резко сплюнул на пол, выражая свое отвращение, а его голос стал громче и резче.

— Фу, мерзость! Ты могла быть моей женой, могла стать матерью моего сына. Но что ты выбрала? Быть с этим чудиком собачьей породы! И чем это закончилось? Ты родила ему сына вне брака, а он бросил тебя, как ненужную тряпку, сразу после рождения твоего "злобного сынка" с ангельской кровью. Теперь ты — никто. И твой сын — тоже никто! Вы — никто! А я... я великий, а вы — ублюд...

Но прежде чем он успел договорить, его голос резко оборвался. Ясный поднял руку, и невидимая сила вновь сомкнулась вокруг Лари. На этот раз его лицо исказилось от боли, а в глазах вспыхнул страх. Он захрипел, а его руки беспомощно потянулись к горлу.

— Ты слишком много гавкаешь, — холодно произнес Ясный. Его голос звучал как приговор — суровый и непреклонный.

— Почему она должна была растить ребенка в мире людей? — добавил он, и его слова прозвучали скорее как вызов, чем как вопрос.

Лари попытался что-то сказать, но смог лишь захрипеть. Казалось, невидимая сила сжимала его еще сильнее, вынуждая говорить правду. Наконец, с трудом собирая слова, он прохрипел:

— Сбавь... захват... — выдавил он, глядя на Ясного. — Она... она ведь забрала его... Куда она делала ребенка? Нашего Бога... Она должна была... родить нового...

Его голос окончательно сорвался, и он замолк, хрипя и мучительно пытаясь вдохнуть.

— Я забрала вашего ребенка или своего? — удивленно спросила я, чувствуя, как слова сами срываются с моих губ, прежде чем я успела осознать их смысл.

Лари замер. Его глаза расширились, а лицо вдруг исказила злобная ухмылка.

— А... ты... как... — он закашлялся, будто воздух вдруг стал для него ядовитым. — Ты глупа...

Он не успел договорить. Его тело внезапно выгнулось назад, напоминая сломанную куклу. Это было похоже на раскладушку, только в обратную сторону. Раздался хруст — жуткий, глухой звук, который мог принадлежать только разламывающемуся позвоночнику. Один страшный щелчок — и все закончилось.

Лари рухнул на пол. Его тело застыло в неестественном положении, словно сломанный механизм. Тишина, наступившая после, казалась оглушающей. Лишь тяжелое дыхание Ясного нарушало мертвую тишину.

— Еще один, кто недооценил последствия своих решений, — тихо проговорил Ясный, опуская руку. Его холодные глаза на мгновение задержались на мне, и я почувствовала, как внутри все сжалось. Казалось, он видел мои мысли и страхи насквозь.

— Не бери в голову то, что он тут наговорил, — резко бросил Ясный, его голос звучал строго и не допускал возражений.

Я смотрела на это, но внутри меня не было боли. Не было обиды. Только пустота. Все, что Лари сказал обо мне, было пылью по сравнению с тем, что я пережила когда-то и сейчас в том числе. Но то прошлое, которое он заставил меня вспомнить, оказалось камнем, что все еще лежал на душе. Как мука, как незаконченное дело, несмотря на то, что я думала, будто отпустила это уже давно.

Тогда мое сердце было разбито, а душа раздираема на части. Я чувствовала, как моя жизнь рушится, как все, что я знала и любила, исчезает. Мгновения, когда каждая секунда казалась вечностью, а надежда ускользала, словно песок сквозь пальцы. Но я научилась жить дальше. Я выбрала не оставаться пленницей прошлого, не замыкаться на боли, а идти вперед, несмотря на все.

Нас выбирают, мы выбираем. Расставание с близким человеком всегда будет камнем на душе, даже если прошло много лет. Брошенная женщина долго помнит обиду, а брошенная мать с ребенком еще дольше. Но кто я чтобы судить? Я отпускаю и никогда не держу уходящего, смысла не вижу в том что бы держать рядом с собой «массу».

И сейчас эта пустота внутри была моей защитой. Никакие слова Лари, никакие обвинения или напоминания не могли сломать меня снова. Я уже прошла через худшее. Я выжила.

— Ты сильнее, чем кажешься, — неожиданно сказал Ясный. Его голос вдруг стал мягче, почти задумчивым. Он смотрел на меня так, будто видел что-то, что я сама отказывалась замечать. — Но пустота внутри может быть опаснее, чем боль.

Я молчала. Его слова задели меня, но я не позволила этому выдать себя. Вместо того чтобы ответить, я перевела взгляд на Лари. Его тело лежало неподвижно, словно остановившееся время. Я глубоко вдохнула, стараясь не позволить эмоциям взять верх.

— Что теперь? — спросила я наконец, обернувшись к Ясному.

Он усмехнулся, но в этой усмешке не было ни радости, ни злобы — только холодное, отстраненное понимание.

— Теперь мы движемся дальше, — сказал он.

Его слова эхом отозвались во мне. Да, именно так. Мы все имеем право на свободу. На выбор своего пути. И никто, абсолютно никто, не вправе осуждать нас за это.

Вопросы о том, есть ли у меня муж или как я живу, не должны волновать окружающих. Это моя жизнь. Мой путь.

Люди, которые продолжают придерживаться узких взглядов, осуждая других за их выбор, напоминают мне пугало, утыканное булавками. Они стоят на своем месте, неподвижные и беспомощные, пытаясь отпугнуть все, что выходит за пределы их ограниченного сознания. Все, что им непонятно. Но это их бремя. Их страхи. Их ограничения.

А я? Я выбрала идти дальше.

— Он больше нам не нужен, — продолжил Ясный. Его голос был ровным, но в нем теперь звучала холодная уверенность. — Ты сохранила его файлы у себя в интерфейсе. Скинь их мне. На досуге изучу их внимательно.

Я ничего не ответила, лишь кивнула. Внутри меня бушевали чувства, но внешне я старалась оставаться спокойной. Я продолжала смотреть на Ясного, пытаясь понять, что происходит у него в голове. Пытаясь постичь, что именно он чувствует. Но Ясный, как всегда, был загадкой — его лицо оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня.

Я перевела взгляд на Лари и содрогнулась. Находиться в этом месте было невыносимо. Каждой клеткой тела я ощущала, как его присутствие, словно липкая грязь, пропиталось в мою кожу. Я хотела стереть его из своей жизни. Забыть, как дурной сон.

Но забыть было невозможно.

К сожалению, он ожил. Я молча смотрела, как охрана уводит его, и внутри меня на мгновение вспыхнула злость. Почему? Потому что ответов у меня до сих пор не было? Или потому что этот человек, причинивший столько боли, все еще дышит? Я не знала. Но тут же подавила это чувство. Злость не поможет.

Мы отправились в гостиницу.

После всех событий я чувствовала, как напряжение постепенно отпускает. Мы пообедали в уютном ресторанчике у моря. Легкий бриз приносил с собой аромат соли и водорослей, а солнечные лучи танцевали на поверхности воды, создавая иллюзию бесконечности. Это место казалось созданным для того, чтобы забыть все.