Астро-Чертова Западня
Шрифт:
— Ничего, прорвёмся! — закричала вошедшая в кураж Маркиза. — Слева по борту три вражины, справа — две, но послабее. Кружимся, Матильда, кружимся! — командовал мой второй пилот.
— Эй, а кто такая Матильда?! — не поняла я.
— Метёлка наша! — объяснили мне. — Она заслуживает достойного имени, я так решила!
«— Не, ну не дать, не взять! Мамочкина кошка, — возмутился мой Меркурий. — Хотя имя для нашей метёлки вполне подходящее! Одобряю!»
— Кружимся, Матильда! Кружимся! — заорала я.
— Чпок! Ещё двоих отправили в сачок! — запела моя опьяненная адреналином и эндорфинами кошка. — Справа по борту! Ух, ты! И этих отправили в сачок!
— Матильда! Вверх! — скомандовала я, заметив
— Чпок! И ещё одну в сачок! — радостно заверещала Маркиза.
«— Такими темпами мы ещё и эти соревнования выиграем! — обрадовалось моё Солнце.
— Второй год подряд! — предвкушающе поддакнул раздувшийся от гордости Юпитер.
— Видишь! — задиралось Солнце к Луне. — А ты боялась!»
И именно в эту минуту трек погрузился в кромешную тьму. Я всего на миг замешкалась, создавая светлячки, но даже этого времени кому-то хватило, чтобы захватить меня в сачок вместе с Матильдой и Маркизой и силой выволочь из трека. После темноты трека Солнце огненной вспышкой ослепило глаза, и я потеряла ещё одно драгоценное мгновение. Как результат, я уже была не просто в сачке, но в магическом коконе, из которого собственными силами выбраться у меня не получилось, хотя я самоотверженно и неистово делала попытку за попыткой.
К счастью, Рауль, как и обещал, подоспел как раз вовремя, чтобы не дать неизвестным похитителям заполучить меня окончательно. Между ним и двумя похитителями завязалась небесная битва на мечах — зрелище, которое я бы никогда не пропустила, если бы не была так занята тем, что падала… вниз… под воздействием силы моей тяжести и земного притяжения, будь они неладны! Матильда искренне пыталась задержать моё падение, но так как я была скована коконом, то дольше чем на пару секунд я на ней не задерживалась. Разумеется, как только я соскальзывала с неё в очередной раз, она снова пыталась преградить мне путь вниз. Однако задержать моё падение у неё получалось не очень, а вот наставить мне синяков по всему телу — получалось отлично.
И всё же у меня получилось справиться с коконом. Правда, как раз в полуметре от раскрывшей мне свои объятия древней могучей ели, которая, кстати, и словом не возразила против того, что они оказались излишне страстными и крепкими с моей стороны. Это, наверное, потому что и сама она, будучи суровой и колючей, с презрением относилась ко всякого рода телячьим нежностям. В общем, как и ожидалось, после 800 метрового полёта впечаталась я в неласковую, но страстную ель со всей силой притяжения, на которое только было способно подобное падение. Впечаталась так, что это до глубины души потрясло не только меня, но и ель прилично пошатнулась, растеряв при этом почти все свои шишки. И то ли от того, что я прибывала в шоке и не чувствовала боли, то ли от того, что ель тоже была в шоке и потому не желала выпускать меня из своих объятий, но мне даже на мгновение показалось, что я весьма и весьма неплохо устроилась. Потому как состояние между небом и землей, в котором я оказалась, скользящая с ветки на ветку, убаюкиваемая многовековой елью и раскачиваемая ею как любимое дитя в колыбели, можно было охарактеризовать только как «непередаваемо удивительно приятное». Однако ель определенно не знала, что теперь она у меня в няньках, а посему, как только ветки закончились, она ничуть не обеспокоенная моей дальнейшей судьбой, спокойно передала меня по этапу, то есть, уронила на твёрдую, холодную и сырую землю.
Хотя нет, пожалуй, я не права. Она всё же и здесь проявила заботу, потому что лететь мне оставалось совсем недолго, всего каких-то полметра. Но именно это, с виду совершенно неопасное для жизни падение, напомнило боли о том, что она совсем забыла потребовать с меня дань в виде
невыносимых страданий. И она потребовала, причём с процентами! Захватила в плен каждую клеточку моего тела и теперь рвала несчастные клеточки на части, посылая в них по очереди то электрические заряды, то огненные стрелы. У меня болело всё и сразу и с такой силой, что к лекарю не ходи, было понятно — большинство моих костей переломаны, а моё тело — это сплошная не только наружная, но и внутренняя гематома.«Странно, — подумала я, — что я вообще в сознании…»
— Ди! Только не вздумай шевелиться, иначе ты потеряешь сознание! — плакала рядом Маркиза. — Я так рада, что ты вообще жива!
«Ещё жива…», — хотела было поправить я её, но не рискнула, так как даже думать и то было невыносимо больно.
Ель вдруг протестующее закачалась. Как оказалось, её задели крылья приземляющегося пегаса.
— Ди, святые небеса! — услышала я обеспокоенный голос Рауля. — Я, как только понял, что что-то не так,… кинулся на помощь так быстро, как смог… Я так боялся не успеть… — он осторожно положил одну руку мне на лоб, а вторую — у основания шеи, и мне сразу же стало легче дышать, да и боль тоже начала сдавать свои позиции.
— Так ты и не успел! — вместо меня ответила Маркиза, которая уже достаточно пришла в себя, чтобы не только не плакать, но и начать вытаскивать из моих волос сотни застрявших там иголочек, оставленных елью как свидетельство неистовой и страстной любви ко мне. — Вот скажите на милость, зачем нам такой жених, из-за которого мы первое законное место потеряли первое законное место, это во-первых. А во-вторых, чуть жизнь не потеряли?! — и она снова горько заплакала. Вот только не понятно, что она оплакивала горше, упущенное первое место или мои поломанные кости?
— Я не мог быстрее! Я был несколько занят… — расстроено-ворчливо оправдывался принц перед кошкой. — И у неё же была Матильда… Что случилось?
— Они запеленали её в магический кокон, и поэтому она не сразу смогла освободиться… — объяснила кошка.
— Но я же не знал…
— А надо было бы и знать! — припечатала его негодующая кошка. — Ты хоть понимаешь, что если бы не эта ель?.. — и Маркиза снова горько завыла. В этот раз она точно оплакивала меня… Только было не понятно, какую именно меня она оплакивает. Ту меня, которая «если бы не ель», или поломанные кости этой меня, которая всё же встретилась и слилась с елью в страстно-колючем экстазе.
— Понимаю, — согласился принц. — И я обязательно по-королевски вознагражу эту ель, но чуть позже…
Он переместил руку с моего лба под затылок, а вторую положил на лоб.
— Ди, я сначала разберусь с твоим сотрясением, а потом потихоньку займусь твоими переломами…
Я попыталась ответить, но звук вместе с дикой болью застрял в горле.
— Отвечать пока не нужно и шевелиться тоже, — проинструктировал он меня. — Я сообщу, когда можно. Я, кстати, этих двоих смог не только нейтрализовать, но и захватить в плен и уже сообщил тайной полиции. Они, надеюсь, скоро будут, чтобы забрать этих… — и он кивнул куда-то в сторону.
«Вот только папочки мне здесь и не хватало!» — расстроилась я.
— Нет, твой отец ничего не знает. Я что, по-твоему, самоубийца? — ответил он на мои мысли. — Если он увидит тебя в таком состоянии, он же никогда мне этого не простит! Ди, тебя не пытались убить, тебя пытались похитить! Это ещё одна загадка!
Его Высочество между тем закончил с моей головой и теперь осторожно занимался моей шеей, спиной и руками.
— К счастью, её не пытались убить! Потому что с такой хреновой подстраховкой, как ты, если бы хотели убить — убили бы! — обвинительно возмутилась Маркиза. — Я вообще не понимаю, о чём ты думал! Почему позволил нам быть одним в треке? Почему сразу не организовал патруль?