Астронавты. Пленники Сумитры

* * *

Сначала они нашли нанотестеры. Тадефи повела их к пустым отключенным капсулам консервации. По ее знаку Живых отсоединил силовой блок от капсулы, в которой спал и погиб Рашид. Когда отодвинули силовой блок, под капсулой обнаружился картонный ящик, заклеенный по швам клейкой серебристой лентой. В нем были уложены рядами коробочки. Живых сорвал с одной картонную обертку. Внутри оказался новенький, крепко закрытый оранжевый пенал нанотестера.

— А ну-ка, — дядя Фима взял у него из рук пенал, с усилием открыл. Поднес Бой-Бабе. — Оно?

На вид было оно самое — инъектор и ампула нанотестера, закрепленные в гнездах пенала. Под ними лежала сложенная инструкция — десять страниц убористым шрифтом на тончайшей бумаге.

Машинально Бой-Баба развернула инструкцию на десяти основных языках планеты. Нашла русский, пробежала. Да, инструкция к нанотестеру. Все правильно.

Перевернула листочек, посмотрела остальные языки. Вот и по-голландски есть, — узнала она отдельные знакомые слова. Хотя с чего бы — ведь голландский уж никак не мировой язык…

Она протянула листочек дяде Фиме.

— Вы ведь по-голландски понимаете? Я слышала, как вы с командой…

Тот кивнул, отставил листочек подальше от глаз и, шевеля губами, стал разбирать мелкий шрифт. Брови его поднимались все выше.

— Ну что там? — не выдержала Бой-Баба.

Охранник опустил листочек. Поднял на нее ошалевшие глаза.

— Бинго! — сказал он. Взял пенал у нее из рук и, напружинившись, сломал надвое.

Под листочками инструкций в двойном дне всех пеналов лежали пакетики с желтоватым, как пудра, порошком.

— Поэтому таблетки и разваливались, — сказал Живых, — что их на месте прессовали. Мешали со всякой дрянью и прессовали. Интересно, какая нужна доза?

Дядя Фима помахал бумажкой с инструкцией.

— Тут все написано. Какая доза, с чем мешать, как принимать. Сообразили, сволочи, что ни одна собака-таможенник по-голландски ни в зуб ногой.

Он повернулся к Тадефи. Долго молчал, прежде чем заговорить.

— Значит, они проводили эксперименты. А ты-то к нам как попала?

Марокканка отсела подальше от остальных и положила перед собой руки, словно защищаясь.

— Я не знала, какие именно эксперименты. Мне Рашид… господин Саад предложил ехать на стажировку. Сказал, надо наблюдать течение процесса у подопытных добровольцев. — Она протянула к товарищам руки. — А еще говорил, что нужно следить за развитием нежелательных побочных эффектов. Я спросила, каких. Он сказал — утомление, сухость кожи, кожные выделения. Ведь это все так и есть! Только он не сказал, что это чума… — Она закрыла лицо руками и замолчала.

— Вот поэтому чума и поражала базы, принадлежащие Соцразвитию, — глухо ответил охранник. — Потому что она — просто побочный эффект эксперимента. И этот эксперимент обещал такой прорыв в науке, такую прибыль, что по сравнению с ним несколько сотен жизней подопытных неудачников — ничто! — Он помедлил. — Особенно если рвать на себе волосы и кричать, что болезнь заразна и неизлечима. После такого призыва ни один проверяющий из инспекции по охране здоровья и безопасности и близко к планете не сунется.

— Тогда Тадефи права, — сказала Бой-Баба. — Это действительно не чума.

Дядя Фима обвел остальных глазами.

— Это означает еще одну вещь, братцы, — тихо сказал он. — Это означает, что она не заразна.

* * *

Яркий свет лезет в лицо, слепит, выволакивает из сна наружу. Тяжелая рука трясет ее за плечо, выпихивает из кровати. Возмущенный голос охранника: «Йос, ты с ума сошел?!» Уже сидя, уже наполовину выдернутая из кровати Бой-Баба разлепила глаз и, прижимая рукой одеяло к колотящемуся сердцу, подняла голову.

В отсеке горел полный свет, а не аварийное освещение. Посреди комнатушки стоял штурман Йос и оглядывался по сторонам. За ним в дверях дядя Фима — босиком, в тренировочных штанах — чесал седую голову и умолял штурмана остановиться. В полутьме коридора белели лица Живых и Тадефи.

Йос обернулся к охраннику, потрясая зажатой в руке бумажкой:

— Помолчи! В кои-то веки я знаю больше тебя с этим мечтателем Майером! — Штурман повернул к Бой-Бабе бледное, начинающее обрастать щетиной лицо. — Вы, милая, можете пустить пыль в глаза этим двум старым идиотам. Но не мне! Поднимайтесь! — от возбуждения Йос даже на «вы» перешел.

— Йос, я тебя уверяю… — начал охранник, но Бой-Баба уже спустила ноги с койки.

— Дайте хоть одеться, — буркнула она. — А потом разбирайтесь.

Хватка у Йоса была знакомая — в тюрьме охранники именно так тебя цапают, чтоб заключенный глубже прочувствовал свою вину. Ну-ну. Выходить он не собирался. Тоже знакомо. Бой-Баба подхватила со стула треники и надела их под одеялом. Влезла в футболку. Пятерней растрепала волосы. Подняла на Йоса усталый взгляд.

— Ну, что там у вас?

Он испытующе посмотрел на нее. Усмехнулся:

— Это мне вас надо спросить, астронавт Бой-Баба, что там у вас. А также с какой целью вы совершили диверсию и погубили своих товарищей? — Штурман выпрямился и смотрел на нее в упор, как будто знал, что услышит в ответ.

Бой-Баба уставилась на него.

— Я погубила товарищей? — Потом до нее дошло. — Это Рашида, что ли?

Дядя Фима в дверях опомнился. Подался вперед:

— Йос, ты что-то не то говоришь. Зачем ей устраивать диверсию? Что она с этого имеет?

Штурман обернулся на него. Глубоко посаженные глаза налиты кровью, как у быка на корриде. Он сейчас не соображает ничего, дошло до Бой-Бабы. Если доказывать свою невиновность — то потом, когда штурман поостынет.

— Я не знаю, что она с этого имеет, — Йос хлестнул бумажкой по краю стола. — Это можно и потом выяснить. Сперва нужно проверить, что астронавт Бой-Баба делала во время недавних несчастных случаев.

— Ну и проверяйте, — забормотала Бой-Баба, накрыв голову подушкой. — Для этого совершенно незачем было вытаскивать меня из постели.

Но охранник уже подошел к Йосу и взял у него из рук листок. Вчитался. Нахмурился. Бросил на Бой-Бабу взгляд из-под лохматых седых бровей.

Та медленно сняла подушку с головы. Положила на кровать.

— Что там, дядь Фим?

Он покачал головой. С листком в руках повернулся в коридор, где стояли Тадефи с Живых:

— У нас тут очень серьезное обвинение.

Потом повернулся к Йосу:

— Можно?

Тот зло усмехнулся и кивнул, а сам уселся на стол, скрестив руки на груди. Дядя Фима подошел к Бой-Бабе и держал листок перед ее глазом, пока она читала. И чем дальше читала, тем выше поднимались ее брови, и тем шире раздвигался рот в улыбке. Дочитав до конца, астронавтка повалилась боком на койку и засмеялась, уставившись на Йоса: