Астроном или Работа по коррекции звёздного неба

– А капустник вечного насмешника?

– Ну, там стеб молодежный... и авторов толпы, и все время меняются... Заметил, как какая компания чуть пересидела, так их на философию тянет... Тогда от них можно избавиться только одним способом...

– Каким?

– Сделать чемпионами. У нас лавры дают перед выходом в отставку... А, те кто пригрелся на каналах, постепенно мхом обрастают и превращаются в тех, кого сами раньше на дух не переносили... мысли у них тяжелеют и опускаются ниже пояса... и на этом уровне болтаются... 'монетизация' свое дело знает!

– А чего ты всем всегда недоволен?
– Звукооператор взялся интевьировать водителя.

– Обижаешь... не всем... вот собой я почти всегда доволен!

– А есть ли область человеческой деятельности, о которой у тебя нет собственного мнения?

– Я читаю много... Вам некогда, а я че, привез и занимайся своими делами, а когда калыма нет, расширяю кругозор... От вас в этом деле проку мало, приходится самому...

– Ты про кругозор или про калым?

– Вот, к примеру у Воланда был треугольник на портсигаре... - Алексей проигнорировал иронический уточнящий вопрос.

– Это 'дельта' буква греческого алфавита, начальная в слове 'дьявол'...

– Про букву я знаю... в фильме треугольник какой-то слабенький...понятно, что дьявол... мог бы и поприличнее портсигарчик раздобыть... а вот был ли у него хвост?

– У Гафта или Басилашвили?

– У Воланда! Вот и приехали, господа творческие работники! Спасибо за внимание.
– Алексей широко улыбнулся.
– Желаю приятно провести время!

Водитель это особая разновидность человека, едущая вне всяких национальностей, причем, практически не меняющаяся уже второе столетие. Любители, дамы и прочие 'чайники' это лишь досадные недоразумения в классе 'chauffeur'. Шоферы - это шоферы... особенно 'дальнобойщики' и таксисты...

* * *

В зале чувствовалась некоторая нервозность: не совсем одетый народ метался по сцене, помощник режиссера пытался выставить звук и свет, декорации подозрительно качались. Независимо от продолжи-тельности подготовки, последний момент - это, когда ничего не готово. Так уж повелось.

– Ну, где Коля?

– Кордебалет, поторопите кордебалет! Чего они там вечно копаются?!

– Раз - раз...

– Ну и где вас носит?

– Да, вот этот прожектор правее... ага.

– Я же еще на прошлой неделе просил это сделать!

Стройная дама с несколько широковатыми плечами направилась навстречу съемочной группе, по пути взяв микрофон с режиссерского пульта.

– Прошу всех очистить сцену, генеральный прогон начинаем через десять минут. Закройте занавес.

Голос у нее был низкий и густой. Выключив микрофон, она обратилась к Олегу:

– Здравствуйте, я Виктория. Вы с телевидения? Я сейчас спрошу у Альфонса Исаевича...он хотел, что бы вы зарисовку начали с гримерной. Там афиши, костюмы. Такой экскурс по достигнутому и новые планы, перспективы... Понимаете? Эта программа будет хитом, разорвавшейся бомбой в затхлом болоте нашей эстрады.

– Понимаем. Мы пока тут подождем, осмотримся.
– Олег старался быть любезным.

– Хорошо.
– Режиссер ушла, громко цокая каблуками.

– Олег, ты тут поаккуратней, а то тобой заинтересовались... могут и в труппу пригласить...
– как-то не совсем понятно изъяснился Андрей.
– Неохота еще куда-то тащиться, пусть сам идет. А от бомбы взорвавшейся в болоте, кроме разлетающейся жижи еще, наверное вони...

– Помалкивай, раз послали, значит все оговорено.
– Петрович осматривал свою камеру.

– Оплачено... сейчас у кого деньги есть, тот и на первой полосе! Мне вот перед Алексеем стыдно... наверное должно быть.

– Если они не будут платить, то у тебя и зарплаты не будет.

– А если мы их не подадим в оберточке, то им и платить будет нечем.

– Если мы не подадим, другие подадут..

– Продажность - движитель культуры?

– Массовой да... основательность и умность не прибыльны.
– Оператор вопросительно посмотрел на Андрея.
– Откуда вдруг в тебе столько беспокойства об уровне культуры?

– Да тошно мне...

– Заболел?

– Петрович, да все я понимаю: у них пирог, нам крошки от этого пирога, только с душком пироги... глянул я на эту Виктю... этих вообще нужно как клопов.

– Ну, началось. Клопа-то хоть раз видел? Кровожадный ты наш.

Олегу оставалось только озадаченно переводить взгляд с Петровича на Андрея, то ли ругающихся всерьез, то ли привычно подначивающих друг друга.

– В деревню одноногих нужно идти на одной ноге.
– Непонятно к чему изрек он где-то давно прочитанную африканскую пословицу и теперь коллеги удивленно посмотрели на него, но нарастающий накал был сбит.

По проходу к ним приближалась Виктория.

– Альфонс Исаевич сейчас не готов, точнее, занят, давайте после репетиции, - она улыбнулась персонально Олегу.
– Вам, наверное, удобнее расположиться ближе к сцене.

– Хорошо. Как скажете.
– Олег еще не понял, как вести себя с режиссером и пошел по центральному проходу к сцене, позвав операторов за собой.
– Подстраиваемся поближе к сцене, панораму возьмем от боковых ступенек.

– Всем приготовиться! Начинаем!
– раздался голос Виктории и, вместе с нарастающим грохотом барабанов плавно усилилось освещение, а занавес пополз в разные стороны, тяжело волочась и, открывая пока пустую сцену, вступили фанфары.

– В общем, можно сказать, нормально начали, - прокомментировал Олег, присаживаясь в первом ряду, пока для него работы не было, а Петровичу сейчас лучше никаких советов не давать. Так рекомендовали интуиция и небогатый жизненный опыт, других советчиков в этот момент у Олега не было.

Вслед за фанфарами началось что-то опереточное и, на сцену высыпал жизнерадостный кордебалет, несколько крупноватый. 'Может быть, из-за финансовых трудностей набрали отставных...' - подумалось Олегу Николаевичу, готовящемуся погрузиться в сегодняшний день эстрады, пропитаться, проникнуться, возможно, даже понять. Тут кордебалет расступился и по центру, вышагивая цаплей на неестественно высоких каблуках, выдвинулся Альфонс Исаевич Комаров. Кого он пародировал понять было трудно, поскольку с короткой юбкой, париком, ужимками он являлся продолжением всей современной эстрады или ее выжимкой... наверное все-таки он пародирует какую-нибудь певицу, решил Олег, но точно угадать прообраз не смог... может быть помог бы текст, но и эта песня была ему незнакома...

– Охо-хо-хо-хо...
– вздохнул, расположившийся во втором ряду Андрей.
– За передвижение на таких устройствах, уже можно давать звание героя... Или героини? Героины. Вот!

– А кого он изображает?

– Пока самого себя, это, судя по всему, программная песня. Пародия штука опасная - постепенно можно стать самому пародией на артиста. Тогда, пытаясь 'сохранить лицо', они начинают делать программные заявления, чаще всего в виде песен о смысле их бессмысленной жизни. Подведение итогов, так сказать... обычно неутешительных.