Астроном или Работа по коррекции звёздного неба

– Что значит 'вроде'?

– Низкий такой, ну это слушать нужно.

– Послушаем. И послушаем и посмотрим, спасибо телевидению. Что вы думаете об этой компании?

– На сегодня у них у всех повестки по поводу третьего эпизода.
– Капитан посмотрел на часы.
– Через сорок пять минут должны начать прибывать. Первым я пригласил водителя Алексея Борисовича Зямина..

– Значит, замечание услышали, ну и хорошо. Шофера видят и запоминают больше пассажиров, по роду деятельности. Что скажете про оператора?

– Николай Петрович Резников...

– Вот-вот...Резников, во времена моего лейтенантства, он проходил по делу мести бывших 'афганцев' одному интендантскому генералу. Снайпер он и, как мне помнится, не из последних. Поднимите всю его биографию от нуля до сегодняшнего дня.

– Быстро не получится.

– Почему?

– Людей нет.

– Давайте дальше, кадровый вопрос обсудим позже. Михаил Григорьевич сделал себе пометку в перекидном календаре. Почему-то они полагались начальникам и регулярно закупались завхозами, причем, подставки должны были соответствовать рангу: у Дмитриева она уже была деревянной, а не пластмассовой, но до мраморной он еще не дорос. Правда, у подполковника календарь всегда был раскрыт не на сегодняшнем числе, а там где еще было место для записей.

– По съемочной группе или по происшествиям?

– По происшествиям.

– Восьмого, прямо на концерте умирает, находившийся под воздействием наркотических средств популярный певец Миша Вяземский, он же Михаил Иванович Лопатов.

– Лопатов, Лопатов...Популярный? Что-то я не наблюдал там ни стадиона, ни столпотворения.

– Успели разбежаться. Там началась драка и был вызван наряд, а уже после случившегося сообщили нам. А так, он действительно популярен среди молодежи ПТУшного толка, таких сейчас достаточно. 'Где же мою долю прячут, укрывают...'

– А, слышал, крутили радиостанции, только это ворованное...
– и подполковник вдруг запел с мальчишеским надрывом:

Что-то мою пулю долго отливают,

Что-то мою волю прячут-укрывают,

Догони меня, догони ме-ня,

Да лицом в траву, урони ме-ня...

Как-то так... Я сам из этих ... 'ПТУшного толка'. Шпана, короче, - пояснил Михаил Григорьевич, застывшему в недоумении капитану.
– И что там выяснилось?

– Пока ничего. У него должны были начаться гастроли и частенько внахлест с другими исполнителями этого плана. Возможна конкурентная борьба. Старший лейтенант Шведов сводит все гастрольные планы и просматривает пересечения.

– Шведов, Шведов... не аналитик он, ему нужно с живыми людьми работать, а не с бумажками. При виде букв он засыпает быстро и надолго. Ладно, пока простительно, вы еще сотрудников плохо знаете. Поручите этот анализ Данилову.

– Он в отпуске и Тимошенко тоже.

– Я и забыл. Отзывайте обратно и практикантов нужно себе взять. А может он от передозировки.

– Нет. Это у него был обычный допинг перед выступлением.

– Тоже все отснято?

– Да. Качественно и подробно, даже камера не шелохнулась.

– Значит, в форме еще Николай Петрович.

– Вчера, девятого июля, во время генерального прогона новой программы на штырь из реквизита падает Альфонс Исаевич Комаров.

– Это пародист такой воблообразный что ли?

– Так точно.

– Давненько его не было видно, а все телевидение ругают, вот ведь хватило у них ума не показывать этого деятеля столько, что все подумали, что его уже нет. Знал бы о ком речь, отпросился с совещания, лично убедиться. Несчастный случай?

– Нет. Экспертиза показала, что он был мертв еще до падения.

– Труп, что ли, там репетировал?

– Пока эксперт по всем трем эпизодам в некотором замешательстве.

– И когда он размешается?

– Обещал сегодня после обеда. Что-то ему еще нужно уточнить.

– И тоже все отснято.

– Так точно

– Здесь что делается?

– Тут я сам пытаюсь разговорить труппу. Слишком быстро у них созрело решение о продолжении программы как бы в память о погибшем. Там тоже достаточно претендентов на одно место.

– А сегодня у нас какое число?
– Дмитриев скосился на календарь, тот добросовестно краснел 12-м июня.

– Десятое.

– Ну, да... если вчера было девятое, то сегодня десятое. Причем июля!
– Последняя фраза в виде упрека относилась к календарю. Подполковник погрузился в свои мысли, но пару секунд спустя решил всплыть.
– Тихо?

– Пока тихо...

– Не каркайте, товарищ капитан. Занимайтесь телевизионщиками, а видеоматериалы передайте мне. Шведова разбудите, пусть принесет. После обеда возьмите заключение у эксперта и приходите. Если появятся дельные мысли, возьмите с собой. Идите.

– Слушаюсь.

Капитан удалился, а Михаил Григорьевич перелистнул календарь. На страничке 13 июня было написано: 'Поздравить тещу с днем рождения!!!'.

– Пожалуй, уже поздно.
– Буркнул себе под нос подполковник и зачеркнул устаревшее напоминание.

В это время в дверь постучали, и Дмитриев решил дальше календарь не листать, что бы не обнаружилось еще что-нибудь забытое из непростительного. Чего собственно бередить память, совесть и прочее, если уже давно июль?

– Войдите.

– Разрешите, товарищ подполковник, - в помеще-ние просунулся Шведов с большой картонной коробкой, дверь закрывать ему пришлось пятой точкой.
– Где поставить, куда подключить?

– Давай вон туда, на журнальный столик, там и розетка где то у плинтуса... переняли эту моду, а я привык, чтобы выключатели были вверху, а розетки посередине...

– Принимаем мировые стандарты...

– Мы стандарты принимать не можем, мы можем принимать только один продукт...

– Ну, вроде того...
– согласился Шведов, а про себя подумал, что чем больше звездочки, тем тяжеловесней шутки... такая вот зависимость.

– И научи, чего тут к чему.

– Разумеется, товарищ подполковник. Тут ничего сложного.

Выслушав инструкцию и попробовав сам несколько раз переставить кассету, прокрутить, остановить и уменьшить скорость, Дмитриев отпустил лейтенанта. Кассет на столике лежало много, а времени было маловато. Теперь ответственность за дела была на нем лично и, значит, придется не спрашивать, а докладывать.

* * *

Смотреть внимательно Михаил Григорьевич умел, это годами вырабатывалось. Только не любил он дела политические и от искусства, там обычно было не то, что виделось - наизнанку как-то всегда, без логики, без морали и очень жестоко.