Атака мертвецов

– Будь по-вашему, собирайтесь.

Через пятнадцать минут они с сопровождением выехали за ворота крепости. Ехали молча, обстановка не способствовала ведению беседы. Вдали слышались разрывы снарядов. Немецкая артиллерия, отошедшая на новые позиции, снова поливала русские окопы свинцовым дождем. Возле парома их нагнал начальник продовольственной службы. Сухощавый, что не свойственно его должности, капитан. Он носил аккуратную бородку и усы.

– Господа, позвольте присоединиться. – майор и корнет удивленно посмотрели на капитана.

– Чего ради, позвольте спросить, вы отправляетесь на передовую? – капитан вздохнул и грустно улыбнулся.

– Меня сняли с должности до окончания расследования. Меня подозревают в хищениях. – такой откровенности никто не ожидал.

– Что же, думаю мы можем дальше двигаться вместе.

Разговор снова не клеился. Майор все время пыхтел и морщился. На лошади он сидел как на заборе. Капитан был погружен в свои невеселые мысли, корнет тоже не был настроен на ведение светских бесед. Казаки из сопровождения и вовсе держались от офицеров подальше, только тихонько переговаривались между собой.

Наконец они остановились на привал. Уже вечерело, и майор решил остановиться на ночевку. Теперь все трое сидели у костра, капитан помешивал что-то в котелке, обстановка становилась все менее напряженной. А когда горячая еда и немного коньяка из фляжки капитана попали в желудки к офицерам обстановка изменилась кардинально.

– Капитан, а у вас нет еще коньяку? – майор с надеждой взглянул на бывшего начальника продовольственной службы с надеждой.

– Да, еще две бутылки. – Он полез в сумку и вытащил оттуда бутылку коньяка с маркировкой драгунского полка. Майор расхохотался от такого зрелища.

– Как вас зовут?

– Игорь. – Капитан ошарашенно смотрел на маркировку, казалось он сам не понимает откуда эта бутылка в его сумке.

– По имени, так по имени, я Дмитрий, а корнет – Андре. Выпьем! – На майора напало какое-то лютое, истеричное веселье, судя по всему.

– Я много не пью, господа. – Андре попытался остановить капитана, который все лил и лил коньяк в его кружку.

– Брось, Андре, когда еще выпадет шанс хорошенько напиться на природе. Вон, даже карлушки поутихли. – Канонада, и вправду, уже давно не звучала.

Никто так и не понял, когда они начали напиваться. Напиваться зло, и безостановочно. Разговоры велись обо всеми как полагается дошли до политики, а после и до женщин.

– И что же, капитан, ты получается от жены ушел к любовнице? – Майор лежал на спине подложив седло под голову и задумчиво смотрел в небо.

– Да, вот точно так и сделал. А почему бы и нет. Она не любит меня, да и не красива. – Капитан пытался сесть, но неуклюже повалился на землю.

– Стало быть, если девушка некрасива, то тут уж все, не будет ей счастья? – корнет уже пять мину пытался налить себе еще коньяку.

– Что бы ты понимал в женщинах Андре. Все, что нужно, чтобы они были красивыми.

– Постой, то есть если родилась какая дама, которая красотой не блещет, то ей можно сразу в петлю? – Майор резко сел и посмотрел на капитана.

– Как это родилась некрасивая? Мне казалось они все примерно одинаковые.

– Господи, корнет, да ты пьян в стельку! – Майор произнес это за секунду до того, как пухнуть на землю, после неудачной попытки встать на ноги.

– На самом деле, мне иногда кажется, что вообще не имеет значения какая она. Понимаете, что красивая или нет это все детали. Вот будто бы связана красота женская с душой. Чем чище и красивее ее душа, тем и сама она будет красивее.

– Капитан, это все патетика. Я вот люблю полненьких. – Майор прекратил бесплотные попытки встать на ноги.

– А я нет. Это вообще к чему сказано было?

– Какая разница! Корнет, у тебя женщины были? – Корнет отчего-то вздрогнул, выронил кружку, схватился за саблю и повалился на бок.

– Вас это не касается, господин майор!

– Да брось ты. Я же вижу ты молодой совсем. А уже пол жизни на войне провел. Где бы тебе успеть-то. Нет, правда, скажи Андре. Как же амур и все такое? – Капитан и майор пристально смотрел на корнета.

– Нет, не было у меня женщин. Я знаете ли более важными делами занят был. – Голос его звучал как-то глухо и обиженно.

– Брось, это какими же? Японцев рубил?

– А если и так, то что!? – теперь голос его был больше похож на рычание.

– Полегче, Андре, успокойся, чего ты взъелся-то? Ну не было у тебя женщин, да и черт с ними, не любил никого никогда, да и не надо, делов-то. Что с этих женщин, сегодня одного любят, завтра другого. – майор сумел-таки встать на ноги и подошел к костру. Протянул руки к огню и стал их греть.

– Да Андре, не стоит игра свеч. Все эти дела сердечные ерунда, в общем-то. – Капитан тоже встал у костра и переглянулся с майором. Тот заговорщически улыбнулся.

– Что, все так плохо? – корнет сидел обхватив колен руками и смотрел в землю.

– Конечно! Ты большой счастливчик, если не успел ввязаться во все эти дела!

– А мне, честно говоря всегда хотелось, попробовать, что ли. – Майор указал капитану на бутылку коньяка, тот молча кивнул, нетвердыми шагами подошел к ней, потом двинулся к Андре.

– Брось, скажу тебе как отец семейства, нечего там пробовать. Пять минут сомнительной возни, вот и вся любовь! – Игорь ем временем налил полную кружку коньяка и вложил ее в руку корнету. Тот зажмурился, выдохнул и осушил ее. Капитан крякнул от удивления.

– Да я не про то. Я про то странное чувство, которое не можешь контролировать. Когда делаешь глупости и просто хочешь быть рядом с нею. Оно сильнее человека и удержать его невозможно, совсем никак. – Наконец он опрокинулся на землю и захрапел.

– Ничего, паренек, скоро научишься. Научишься и любовь сдерживать и врать отменно. Капитан, давай его уложим, да и самим уж спать пора.

На рассвете они выдвинулись в путь. Как и положена настоящим офицерам похмелье свое они никак не показывали. Хотя терзало оно их нещадно. К передовым позициям они прибыли изрядно помятыми, мучимыми жаждой и алчущими отдыха.

Но ситуация к отдыху не располагала. Со снабжением дела обстояли действительно плохо. Майор сразу же отправился инспектировать позиции, корнет и капитан поплелись следом. Все выглядело до невозможного отвратно. Патронов не хватало, горячей еды не видели уже давно. Замет потеплело и снег подтаял, потому в окопах скапливалась отвратительная жижа. Сапоги промокали через десять минут, а потому сушить их было бесполезно. С вечно мокрыми ногами, уставшие и в большинстве своем больные солдаты упорно обороняли вверенный им участок фронта. Но скоро нечем станет стрелять.