Атаман А.И. Дутов

К сожалению, ответы Колчака, по-видимому, сохранились лишь в личном архиве Дутова, судьба которого неизвестна.

В своём следующем письме Верховному Правителю от 22 марта 1919 г. Дутов описал осуществлённые им военные преобразования: «…Я предполагал, сократив фронт, дать отдохнуть некоторой части войск, выбросить негодный элемент, заменить худых лошадей и, вообще, привести части в надлежащий вид. Путём всевозможных мер, до расстрела и тюрьмы включительно, удалось наладить тыл и фронт. Но обстановка на войне повелевает, а потому точное проведение плана невозможно. Успех Сибирской и Западной армий не мог быть не использован, и мои полки двинулись вперёд, не отдохнув. Телеграммой я донёс об этом. Пока движение вперёд идёт прилично. Я же занялся налаживанием связи с Уральцами и со своими станицами между Оренбургом и Орском. Мне частично удаётся поднимать станицы, но это ещё только начало. Я уверен, что мне удастся поднять весь округ. Пока образованы партизанские отряды, и они работают на сообщениях противника, но слабо. Я инако (так в документе. — А.Г.) не мыслил, как с началом весны, спадением вод и с возможностью работать вне дорог, развить конные действия в полном объёме. Схему и примерную организацию я надеюсь представить в ближайшем будущем. За полным истощением пополнений, так как в Войске уже нет людей, включая и пятидесятилетний возраст, я расформировал пока 6 полков, и офицеров и казаков передаю на доукомплектование оставшихся твёрдыми полков, батарей и дивизионов. В тылу имею некоторую часть, пока ещё мало годную, но думаю, что через три недели и это пойдёт в дело. Очень остро и скверно стоит вопрос с овсом. Войско свои запасы уже съело. Войско сеном и овсом питало две армии: Западную и Оренбургскую и, кроме того, для чехо-войск, по собранным мною справкам, из пределов Войска вывезено свыше 200 тысяч пудов овса. Ныне, когда в армии имеется свыше 6000 повозок обоза и транспорта, и произошла эвакуация 5-ти городов, Войско окончательно уничтожило все свои зерновые продукты. Не менее остро стоит вопрос с летним обмундированием; откуда и как его добыть, затрудняюсь даже себе представить. Депутаты Войскового Круга работают не покладая рук: всё время ездят по станицам, собирают обмундирование, сапоги и сушат сухари, так как в половодье доставка хлеба будет невозможна. Я должен доложить Вашему Высокопревосходительству, что Круг совершенно не вмешивается в оперативные дела, но, тем не менее, всякую мою просьбу для армии исполняет немедленно и с большой готовностью. Три четверти успеха в деле восстановления фронта вверенной мне армии и перехода её теперь в наступление принадлежит депутатам Круга, которые, невзирая на опасность, на вьюгу и на всевозможные неудобства, беззаветно и бескорыстно служили Родине и общему нашему делу. Я считаю долгом об этом Вам донести потому, что до меня дошли слухи, может быть, несправедливые, о незакономерных будто бы действиях Круга, подрывающих Центральную Власть. Ваше Высокопревосходительство, если и до Вас доходят такие слухи, не верьте им. Разве мы, Оренбургские казаки, не признали Вас и не делаем всё для Вашего спокойствия и всемерно укрепляем создавшуюся Власть. Меня упрекают в пристрастности к казакам, но это не пристрастие, а лишь более близкое моё знакомство с их жизнью, чем тех, которые позволяют себе критиковать работу казаков. Мне не хочется обременять Вас повторением пережитого, но заставляют обстоятельства. Как мне, Войсковому Атаману, на котором лежит священная обязанность защищать своё Войско, не говорить о его заслугах. Из 26-ти полков, находящихся ныне в армии, свыше 15-ти работают в Западной и Сибирской армиях, и работают безупречно, а если и были развалы в полках вверенной мне армии, то, будь Командующим не Атаман, а кто-либо другой, возможна была бы потеря всего фронта. Разве легко было расстреливать своих же казаков, которые два месяца тому назад безропотно и честно защищали Родину в течение 6-ти месяцев. Но мы это делали, и Круг сам требовал этого, ибо дело шло о спасении всей Родины. Теперь опять полки перешли в наступление, и дело налаживается. Я осмелюсь себе добавить к вышеизложенному, что мои полки имели в своих рядах и 19-летних и 50-тилетних и что они воевали у себя дома и, отдавая с боем свою станицу, должны были бросать на произвол и насилие своих жён и матерей и на полное расхищение всё своё трудовым потом добытое имущество, и, тем не менее, казаки делали это, и много их осталось в рядах. Разве легко было казаку, после боя, взять обратно станицу и найти свою жену сошедшей с ума от того позора, которому она подверглась со стороны красноармейцев, как это имело место в станице Кизильской. Разве легко было казаку вернуться в свою станицу и найти, вместо дома с его запасами, одни угли. И, тем не менее, казаки это переносят и воюют. А эта колоссальная подводная повинность, надорвавшая вконец всё войсковое хозяйство и привлёкшая к работе на оборону подростков и женщин, разве это не заслуга. Мы твёрдо уверены, что Вы, Ваше Высокопревосходительство, сказавши нам на Кругу столь ласковые слова, не забудете Оренбургских казаков, а Родина вознаградит их за все их лишения. Наши земли перемешаны с крестьянскими, и казаки от последних только слышат насмешки, а временами и брань за свою упорную борьбу. У крестьян имеется достаточное число рук для работы; у нас же в станицах абсолютно нет никого. Мы никого не освободили от воинской повинности; даже безрукие и безногие и те служат в обозе. Такого колоссального напряжения не дала ни одна область государства Российского. Вот причины, почему я так упорно отстаиваю Оренбургское казачество, несмотря на многие недочёты. Как курьёз, я могу Вам привести следующий факт: полузамёрзшая девчонка 13-ти лет привозит мне пакет от общества одной станицы и на мой вопрос, почему это она привезла, ответила: «Больше некому было привезти». Приближается весна; надо сеять, пахать, а кто это будет делать. Между тем Войско живёт только землёй. Нас упрекают, главным образом, Круг, в том, что мы не признаём ни чьей власти. Где же справедливость. Правда, мы, не спрашиваясь Центральной Власти, объявили мобилизацию до 50-ти лет, но зато теперь, когда нам надо взять обратно к земле до 40 лет, мы входим с ходатайством к Вам и без Вашего согласия не посмеем взять из рядов хотя бы одного человека. Разве в этом можно усмотреть неподчинение. Вы, Ваше Высокопревосходительство, своим присутствием на Круге санкционировали его, как Верховная Власть, и мы были твёрдо уверены, что наше народоправство стоит на определённом пути. Последовавшее затем постановление Совета Министров о признании нашей области и Войскового Круга и выборного начала окончательно укрепило нас в доверии Центральной Власти к казакам…» [1565]

1565

Там же. Л. 47–51. Фрагменты письма опубликованы И.Ф. Плотниковым — Плотников И.Ф. Александр Васильевич Колчак: исследователь, адмирал, Верховный правитель России. М., 2002. С. 336–337.

Дутов явно заискивал перед Колчаком: «Ваше же официальное заявление, что Вы мыслите новую Россию, построенную лишь на демократических началах, даёт мне право быть с Вами вполне откровенным. И поверьте, Ваше Высокопревосходительство, что льстить Вам я не буду и ради наград или повышений говорить Вам неправду или сообщать Вам неверные сведения я никогда не стану. Я навсегда являюсь Вашим самым послушным исполнителем Ваших приказов потому, что цель одна: спасти Родину. Вы её любите и за честь её стоите. Этого довольно, чтобы я ради Вас пожертвовал всем, включительно до моей жизни. Это письмо передаст Вам мой чиновник для особых поручений А.К. Горяев, которого я командировал в Минвнудел для упорядочения управления делами края. В поезде, который Вы любезно прислали, я отправляю Вам лошадь; с седлом получилась небольшая задержка; оно высылается дополнительно. Прошу принять мои уверения в глубокой преданности и полном уважении. Навсегда Ваш А. Дутов» [1566] .

1566

ГА РФ. Ф. Р-341. Оп. 1. Д. 52. Л. 55.

Глава 8 Внутриполитический курс Дутова на Южном Урале

В период Гражданской войны Войсковой Атаман Оренбургского казачьего войска А.И. Дутов на подконтрольной ему территории Южного Урала активно осуществлял собственную внутреннюю политику в социально-экономической, правоохранительной, национально-конфессиональной и культурной сферах. Несмотря на чрезвычайные условия братоубийственной войны и жесточайшую разруху, Дутов предпринимал шаги по укреплению экономического благосостояния подчинённого ему населения, облегчению положения семей мобилизованных, развитию правоохранительной системы. Достаточно взвешенной была национально-конфессиональная политика атамана, понимавшего сложность управления многонациональным регионом. Особенно активно проводилась политика в области культуры, именно при Дутове на Южном Урале появилось первое высшее учебное заведение.

Не рассмотрев особенности внутриполитического курса Дутова в 15-месячный период его управления Южным Уралом с ноября 1917 по апрель 1919 г. (с почти трёхмесячным перерывом на период Тургайского похода 17 апреля — 7 июля 1918 г.) и не проанализировав комплекс проблем, с которыми ему приходилось сталкиваться и пути их решения, которые он находил, невозможно понять ни те задачи, которые должен был решать Дутов, ни истинный масштаб его личности.

Социально-экономическая политика Дутова

Социально-экономическая политика является важнейшей частью всей государственной политики. К социальной сфере относится вся жизнедеятельность человека (труд, образование, отдых, здоровье, материальная поддержка тех, кто не в состоянии себя обеспечить самостоятельно). При таком подходе к социальной политике должны быть отнесены и те направления внутренней политики, которые вынесены мною в последующие разделы (национальная и конфессиональная, правоохранительная и культурная политика). Гражданская война, безусловно, оказала серьёзнейшее влияние на социальную политику властей как в общегосударственном масштабе, так и в рамках Южного Урала. С одной стороны, тяжелейший общегосударственный кризис обусловил рост потребности населения в социальной поддержке со стороны государства, но с другой — само государство было не в состоянии оказать такую поддержку населению в необходимом объёме.

Социальная политика неразрывно связана как с текущей политической конъюнктурой, так и с экономикой (как распределительная политика), причём без сильной экономики сильная социальная политики невозможна. Тем не менее администрация Дутова пыталась, несмотря на катастрофическое положение финансов, по мере возможности осуществлять масштабную социальную политику. Экономическое состояние Оренбургского казачьего войска в 1917–1919 гг. можно охарактеризовать как кризисное. После оставления красными Оренбурга летом 1918 г. город был совершенно разграблен. Из Государственного банка было вывезено 14.128.000 руб., в т.ч. 5.400.000 руб. неподписанных денежных знаков [1567] . Тяжелейший удар был нанесён большевиками весной 1918 г. по станицам Оренбургского войска, многие из которых оказались полностью уничтожены. Сожжены были станицы Донецкая (сожжено 647 дворов), Угольная (560 дворов), Григорьевская (560 дворов), Татищевская (539 дворов из 602), Благословенная (213 дворов из 224), Нижне-Павловская (446 дворов из 688), Верхне-Павловская (193 двора из 485), Пречистенская (400 дворов), Донгузская (сгорели все 77 дворов), Мертвецовская (17 дворов), Воздвиженская (10 дворов) [1568] . В станице Донецкой уцелело лишь 15 домов, несколько казачьих семей было заживо брошено прямо в огонь, кроме того, сожжено 10.000 пудов общественного хлеба [1569] . Данных по потерям ещё двух пострадавших станиц Ильинской и Красногорской обнаружить не удалось. Во 2-м военном округе сгорели станицы Кидышевская, Краснокаменская и Кулахтинская. Во избежание возможных спекуляций здесь целесообразно привести подробнейшие статистические данные о реальных убытках, понесённых некоторыми из пострадавших станиц 1-го округа и компенсации по сведениям на сентябрь 1918 г. [1570] (см. табл. 8).

1567

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 7. 11.07. С. 4.

1568

Приложения к протоколам 3-го чрезвычайного Войскового Круга. Оренбург, 1918. С. 158–159; менее точные данные — ГАОО. Ф. Р-1912. Оп. 2. Д. 22. Ч. 2. Л. 841.

1569

Г.Ц. Большевистские дни Оренбурга // Яицкая Воля (Уральск). 1918. № 155. 17 (30).08. С. 1.

1570

Составлено по: Приложения к протоколам 3-го чрезвычайного Войскового Круга. Оренбург, 1918. С. 162, 164.

Таблица 8

Станица и дата пожара	Общее число дворов	Сгорело дворов	Оценка сгоревших построек (руб.)	Страховая сумма (руб.)	Исчислено пожарного вознаграждения (руб.)
Татищевская 12.06.1918	602	539	234.842,5	157.836	157.755
Верхне-Павловская 19.05.1918	485	193	124.528,5	83.018	83.018
Нижне-Павловская 19.05.1918	688	446	244.182	162.777	162.777
Донгузская 03.05 и 17.06.1918	77	77	40.175	28.240	21.571
Благословенная 25.05.1918	224	213	79.090	53.710	53.710
Донецкая	688	647	309.447	206.298	206.298
Всего:	2764	2115	1.032.265	691.879	685.129

Таким образом, выплаченная страховка в значительной степени компенсировала местным жителям их убытки в отношении сгоревших построек. Однако, невзирая на это, в дальнейшем в войске была развёрнута масштабная кампания помощи пострадавшим станицам.

Необходимо признать, что население сгоревших станиц действительно терпело серьёзные лишения. Выжившим пришлось жить в открытом поле и частично в соседних станицах. Имущество жителей станиц Переволочной, Алексеевской, Григорьевской, Дедуровской, Угольной, Красногорской было разграблено красными — уведён скот, отняты хлеб, деньги, одежда, инвентарь. Как отмечал один из очевидцев, «брали всё, что нравилось красноармейцам, не гнушаясь принадлежностями белья» [1571] . На станицы накладывались контрибуции. Общие убытки войска составили десятки миллионов руб. [1572] Только три станицы — Кидышевская, Уртазымская и Кулахтинская — понесли убытков на сумму 4.889.127 руб. [1573] В то же время отмечалось, что эта сумма была названа без строгой оценки.

1571

ЦДНИОО. Ф. 7924. Оп. 1. Д. 114. Л. 6.

1572

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 6. 10.07. С. 2.

1573

ГАОО. Ф. Р-1912. Оп. 2. Д. 27. Л. 49об. Сумма уточнена по: Протоколы 3-го очередного Войскового Круга. С. 358.

С установлением на территории части губернии и войска казачьей власти начались ответные действия белой администрации. Атаман утверждал, что «для высшего командования интересы всех граждан одинаковы и защита их есть первый долг воина и командира» [1574] . На практике было иначе. Казачья власть отстаивала в основном казачьи интересы. Уже затрагивался вопрос о наложении контрибуции на рабочие районы Оренбурга. Кроме того, жителям наиболее пострадавших от большевиков станиц Угольной и Григорьевской было разрешено переселение в Илецкую Защиту, причём предписывалось выселить из своих домов жителей районов Илецкой Защиты — Ташкент, Пчельник и Кирпичные Сараи, поскольку они принимали участие в боевых действиях против казаков [1575] . Помимо репрессивных мер, была развёрнута масштабная кампания по восстановлению сожжённых станиц войска, в ходе которой станицам была оказана значительная материальная помощь. Были сделаны два займа по 500.000 руб. в оренбургском окружном интендантстве и в оренбургском торгово-промышленном союзе, возбуждено ходатайство перед Комучем о признании уничтожения станиц общегосударственным бедствием и ассигновании на их восстановление первоначально 10.000.000 руб. [1576] В пострадавшие станицы направлялись специальные отряды по уборке хлеба, оснащённые сельскохозяйственными машинами [1577] . На Преображение (19 августа) 1918 г. в пользу пострадавших станиц Союз рестораторов Оренбурга организовал на Беловке народное гулянье с лотереей, спектаклем и кабаре. Чистая прибыль составила несколько десятков тысяч рублей [1578] .

1574

РГВА. Ф. 39477. Оп. 1. Д. 1. Л. 430.

1575

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 8. 12.07. С. 1.

1576

Приложения к протоколам 3-го чрезвычайного Войскового Круга. Оренбург, 1918. С. 3.

1577

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 42. 23.08. С. 3.

1578

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 40. 21.08. С. 6.

Со склада общества «Орлес» 11 пострадавшим станицам (Благословенской, Нижне- и Верхне-Павловской, Донецкой, Мертвецовской, Татищевской, Донгузской, Григорьевской, Пречистенской, Угольной и Воздвиженской) к началу октября 1918 г. было выделено 69.877 досок, 75.226 единиц теса, 9351 шпала, 1662 бревна, 2271 брус, 12.110 горбылей [1579] и жердей и 1268 пластин [1580] . В пользу пострадавших станиц изымались суммы, выданные некоторым станицам большевиками. Например, так было поступлено с 30.000 руб., полученными станицей Парижской 2-го военного округа [1581] .

1579

Горбыль — крайняя, с одной стороны выпуклая доска при продольной распилке бревна.

1580

Протоколы 3-го чрезвычайного Войскового Круга. С. 156.

1581

Там же. С. 168.

Кроме того, в пользу станиц, пострадавших от большевиков, в 1918 г. в 1-м военном округе предполагалось организовать 1-й внутренний 6 %-ный народный заём оренбургского казачества (планировался выпуск бумаг достоинством 25, 50 и 100 руб., срок займа — 10 лет, величина — 20.000.000 руб. [1582] ). Для тех же целей была проведена войсковая лотерея (200.000 билетов по 25 руб. каждый, из общей суммы в 5.000.000 руб. 3.000.000 предназначалось для помощи станицам, а 2.000.000 — на выигрыши (реализовано оказалось только 10% билетов) выпускались благотворительные открытки, организовывались аукционы. В частности, в конце 1918 г. областной милицией был устроен аукцион в пользу пострадавших станиц, на котором за 10.000 руб. была продана фуражка Дутова, за 9000 руб. удалось продать бутылку шампанского. Тут же двое офицеров заявили о готовности отдать жизнь за атамана [1583] .

1582

Первый внутренний Оренбургского казачества народный 6 % заём: Проект. Оренбург, 1918. С. 1.

1583

Оренбургский казачий вестник. 1918. № 127. 10.12. С. 4.