Атаман. Кровь за кровь

— Что именно?

— Для чего нужны эти аукционы! Цены на лошадей на этих аукционах не соответствуют реальной их цене.

— Откуда тебе известно?

— Ничего мне неизвестно. Знаю только, что тут со­бираются те, кто нечист на руку. Вот и все.

— Неужели можно расплачиваться наличными?

— Юра! В том-то весь фокус. Если мы перебьем цену на какой-нибудь лот и выиграем торг, то нам ука­жут счет, на который попросят перевести деньги. Мы прикинемся солидняками и предложим наличку. Но наличными они не возьмут — себе дороже.

— Почему?

— Недавно их накрыла налоговая инспекция. На­шли неучтенную валюту. Короче, они предложат свой собственный метод обезналичивания. В итоге мы ста­нем навещать их по три раза на день, и ниточка за ни­точкой станем распутывать этот непонятный клубок.

Нам бы докопаться до их нелегальных корреспондент­ских счетов.

— Я в этом ни хрена не секу, — простодушно при­знался Терпухин.

— Кроме того, они могут напрямую работать с ка- кой-нибудь иностранной фирмой. Наша цель — узнать, с какой именно.

— Ладно, я понял. А деньги для участия в аукционе где возьмем?

— Сегодня я и занимаюсь добычей денег. Теперь понял, что здесь происходит?

Терпухин промолчал. Его впутывали в непонятную историю.

— Я поздно родился, — сказал Бузуев, уже отчалив и загребая веслом. — Мне следовало родиться в те вре­мена, когда вырезом платья на груди женщины показы­вали, что, мол, здесь находится их душа! Нынешние да­мочки оголяют зады. Там обитают их душонки.

— Валентин, — сказал Терпухин, — ты всегда ошибался насчет сексуальности женщин. Тебя Фрейд погубил...

Бузуев махнул рукой и поплыл дальше. Терпухин услышал, что сзади подошла Сюзанна. Она положила руку ему на плечо.

— Как кофе?

— Мне понравился. Где у вас насос, лодку нака­чать? Кстати, почему Бузуев так себя ведет? Он что, ревнует?

— Да, у него целый комплекс симпатических дейст­вий против меня, — сказала Сюзанна, протягивая Юрию насос.

— Каких симпатических? — недоуменно спросил Терпухин. — Объясни человеческими словами...

— Ну, он не замечает меня при третьем лице. Я для него не существую, как, впрочем, не существую для многих.

— Это ты себе внушаешь.

— Может быть, — сказала Сюзанна. — Но теперь у меня нет страха перед тобой. Я могу пригласить тебя к себе на квартиру.

— А где ты живешь?

Сюзанна назвала адрес.

Спуская на воду лодку, Терпухин, на другом берегу водохранилища, у причала возле конно-спортивной ба­зы, заметил какое-то оживление.

— Сюзанна, что ты там видишь? У тебя зрение лучше...

— Ничего особенного. Люди. Рыбаки, наверное...

Тем не менее Терпухин чувствовал, что на этом во­дохранилище творится что-то неладное. Но в какие иг­ры играет Бузуев, Юрий не знал. Поэтому он решил подстраховаться. Да и сам Бузуев сказал, что на ях­те — так Валентин называл свой катер — имеется ог­нестрельное оружие. Терпухин прошел в каюту. Пуш­кой оказалось охотничье двуствольное ружье двенад­цатого калибра.

Патронташ был набит фабричными патронами, сна­ряженными утиной дробью.

«Это хорошо, — подумал Терпухин, — убить не убьешь, а попугать можно.»

Тем временем на противоположном берегу готови­лись к бою. В руках у одного был гранатомет, еще у од­ного — винтовка со снайперским прицелом. На первый взгляд казалось, что заправлял всем подполковник Ка­линин, но на самом деле главным был некий человек в штатском, перед которым подполковник откровенно заискивал.

— Очень жаль, что мы не скрутили Бузуева еще две недели назад, — сказал Калинин человеку в штат­ском. — Теперь придется его убрать, он слишком много болтает.

— Да. Самое трудное понять, что он задумал. Глав­ное, чтобы бандиты не раскусили его раньше, чем он сам все им расскажет. Жаль парня. Нельзя не любить его, особенно когда он пьян.

— Успокойтесь, это для нашей же безопасности. Уберем, подчистим концы и снова тихо заживем.

Бузуев выгреб на середину водохранилища и стал ждать. Вскоре от причала к нему направился неболь­шой катер. Он подплыл к лодчонке Бузуева, и Вален­тин увидел сидящего в нем хмурого мужчину в окру­жении крепких парней.

— С добрым утром, Мозоль, — грубовато поздоро­вался Бузуев с мужчиной.

— Надеюсь, ты без оружия, как договаривались? — вместо приветствия спросил тот, кого Бузуев назвал Мозолем. Голос у него был тихий, вкрадчивый, но тон, которым он говорил, не обещал ничего хорошего.

— Я безоружен, Мозольцев, — развел руками Бу­зуев.

— Валек, ты стал плохим. Я плачу вашей службе столько капусты, что вы должны мне руки целовать, — Мозольцев выставил перед собой руки, на фалангах пальцев которых синели татуировки в виде человечес­ких черепов. — Почему твои ребята вытрясли все нар­котики, а теперь еще и продают их мне назад, а? Ты один?

— Конечно! — Я один, как блоха на заднице. Нар­котики на яхте. Там только баба, да и то чокнутая.

— Тогда мой человек поднимется на борт твоей, как ты называешь, яхты и проверит, тот ли это героин.

— Можете не сомневаться. Даже упаковка та.

Когда катерок и надувная лодка стали приближать­ся к яхте, Сюзанна сказала Терпухину:

— Юра, это настоящие бандиты. Смотри за ними в оба.

— Ладно, спасибо за предупреждение, — ответил Терпухин. — Я спрячусь в каюте.

Бандиты проверили, действительно ли в сумке на­ходятся наркотики, затем передали Бузуеву деньги.

— Если хочешь, можешь посчитать, — сказал Мозольцев. — Я голову оторву тем, кто неправильно со­считал деньги.

— Ты хочешь сказать, что я должен доверять вам? — буркнул Бузуев, открывая дипломат с деньгами.

— Вот хохмач, — кисло улыбнулся Мозольцев. — Думает, что мы действительно отдадим ему деньги.

С этими словами бандит вытащил пистолет, передер­нул затвор и выстрелил в резиновую лодку Бузуева.