Атаман. Кровь за кровь

— Помолчи, — процедил сквозь зубы Терпухин. — Я знаю, что делаю.

— Калинин сидит и глазом не ведет, это не та ло­шадь! — яростно зашептал Бузуев.

Терпухин повернул голову в сторону Калинина, одетого в штатское. Тот и в самом деле не обращал внимания на манеж, равнодушно рассматривая собст­венные ногти.

— Как не та? — прошептал Терпухин. — Ты же го­ворил, что нам все равно, какую лошадь покупать?!

— Не все равно! Ты что, не видишь? Разве за эту лошадь можно отвалить миллион?

Терпухину стало обидно за Мадонну, но он смолчал, не до конца поняв, к чему клонит друг.

Один из участников решился повысить цену.

— Первый лот, — объявил аукционщик, — пять тысяч долларов США — раз, пять тысяч долларов США — два...

Терпухин выкинул свой номерок и выкрикнул но­вую цену лота, прибавив сразу десять тысяч.

— Что ты делаешь? — набросился на него Бузу­ев. — Ты что, хочешь купить целый табун лошадей?

— Валька, это та лошадь, которая нам нужна! — спокойно произнес Терпухин.

— Сдурел? — словно не слыша его, еще яростнее прошипел Бузуев. — Я сейчас достану свой «бульдог», и ты перестанешь участвовать в этом лоте под страхом смерти!

— Ладно, — сказал Терпухина, вырывая из рук Бузуева программку, — смотри!

Слегка прикрывшись программкой, Юрий свистнул. Лошадь застригла ушами. Тогда Терпухин крикнул:

— Мадонна!..

Услышав кличку, лошадь вскинула голову и ти­хонько заржала. Пораженный Бузуев уставился на Терпухина.

— Я тебе потом все объясню, — шепнул Юрий,

— пока продолжим торговаться.

Девятнадцатый номер опять перебил цену. Когда дошли до трехсот тысяч долларов, Бузуев шепнул:

— Ты прав, этот девятнадцатый — человек Калипина.

— Триста двадцать пять тысяч! — вдруг объявил «девятнадцатый».

— Все, мы пропали, таких денег у нас нет, — упав­шим голосом произнес Бузуев.

— Но ты же утверждал, — взглянул на него Терпу­хин, — что у нас ровно триста пятьдесят тысяч?

— Ты что, Ильфа и Петрова не читал? — невозму­тимо ответил Бузуев.

— Первый лот, — объявил аукционщик, — триста диадцать пять тысяч долларов США — раз, триста двадцать пять тысяч долларов США — два! Кто даст Польше? Ну-ка, есть ли у нас более отважные? Триста двадцать пять тысяч долларов США — я не слышу ва­ших предложений! — тянул аукционщик, — три! Про­дано!

Зазвучали аплодисменты.

— Вот это да! Такая завалящая коняга, а цену за­гнали за триста тысяч... — оживленно обсуждали ре­зультат первого лота участники аукциона. — Лошадь ведь так себе, зад слегка провисает... Тут что-то не так. Уж не подставные ли это игроки?

— Нет-нет, — убежденно сказал Терпухин незна­комому ценителю лошадиных красот, — с задом у нее все в порядке.

— Так чего же не надбавили?

— Просто эта лошадь не про нашу честь, — бурк­нул Терпухин.

Аукционщик хлопнул деревянным молотком и радо­стно закричал:

— Покупатель номер девятнадцатый становится владельцем прекрасной лошади, единственной и непо­вторимой!

— Пошли прочь отсюда, — вздохнул Бузуев.

В лимузине Бузуев нервно закурил сигарету и со злостью буркнул:

— Что делать будем?

— Как что? У нас все деньги при себе. Поедем туда, куда ты вчера по пьяной лавочке предлагал...

— И у тебя хватает мужества говорить мне об этом?

— Конечно, хватает. Ты видел, сколько журналис­тов нас снимало? Нас запросто вычислят...

— Нас уже вычислили, вот что я тебе скажу, — вздохнул Бузуев. — Я тоже кое-кого вычислил. Эта рожа с девятнадцатым номером — немец. Нет сомнеиия, что это подставное лицо. То, что он уплатил такие деньги за обыкновенную...

— Мадонна не обыкновенная лошадь, это...

— Ладно тебе. В любом случае надо попытаться по­мешать отправить эту твою Мадонну за границу.

— Зачем?

— Чтобы нарушить их планы. Видишь вон тот ав­тофургон?

— Вижу...

— Именно в них транспортируют лошадей. Надо выследить, куда эту кобылку повезут отсюда... Смотри, эго она?

Из крытого манежа на улицу вывели Мадонну, по­местили в фургон и заперли дверцу. Автофургон заур­чал и покинул территорию конно-спортивной базы.

— Н-да! — обескураженно протянул Бузуев.

— Что случилось? — встревожился Терпухин.

— Я ожидал, что вместе с лошадью в фургон забросит пару ящиков с каким-нибудь грузом. Впрочем, груз уже может быть давно в нужном месте.

Приятели последовали за автофургоном. Некоторое время они ехали следом, то отставая, то приближаясь, чтобы не вызвать подозрений. Наконец автофургон свернул в лес и минут через десять уперся в металли­ческие ворота.

— Это аэродром, Юра, — сказал Бузуев. — Причем аэродром военный. Он охраняется по всем статьям. Проникнуть на его территорию на машине — бессмыс­ленная затея. Нас тормознут на контрольно-пропуск­ном пункте. Надо лезть через проволоку.

Приятели оставили машину в лесу и, обойдя охраня­емую территорию возле контрольно-пропускного пункта, начались перед двумя рядами колючей проволоки.

— Я подожду здесь, — сказал Бузуев, — а ты слетай к машине. Там в сумке у меня инструментик есть...

Терпухин помчался к машине. Взяв штык-нож и уже закрывая дверцу машины Терпухин боковым зрением заметил стремительно метнувшуюся к нему фигуру. Юрий только и успел, что повернуться. В его грудь воткнулся ствол автомата и кряжистый человек в черной маске с прорезями для глаз хриплым голосом приказал:

— Лицом к машине, быстро!

Откуда-то из придорожных кустов выскочил еще один человек с коротким десантным автоматом.

«Омоновцы! Теперь я точно влип! — подумал Тер­пухин, поворачиваясь лицом к машине. — Вот невезу­ха. Впрочем, мог бы быть поосмотрительнее...»

Не успел Терпухин повернуться, как ему резко заломили руки и надели наручники. Схватили за волосы, пригнули голову к земле и повели в лес, подальше от машины.

В лесу Терпухина положили лицом вниз.