Атаман

— Ладно, ладно. Я же пообещала.

Казаки под тактичным давлением Зинаиды попрощались и покинули ее двор.

«Волга» Атамана ждала у ворот.

— Ну, что Зинаида? — поинтересовался Молчун, облокотившийся на открытую дверцу.

Гаркуша смущенно улыбнулся:

— Однозначно не скажешь. Вроде и пообещала больше не продавать, а вроде как бы и выставила нас.

— Да, сильна Зинаида! — Самогон тряхнул чубом. — Ничего, у нас по-другому запоет, если слово не сдержит.

Жук предложил казакам подвезти до конторы. Те вежливо отказались. Самогон собирался пройти до тайника — проверить закладку, Гаркуша вызвался его проводить.

Попрощались. «Волга» мягко тронулась с места. Казаки проводили машину Атамана взглядами и повернули в противоположную сторону.

До окраины станицы неспешно добрались за полчаса. Миновали последние дома, завернули за угол высокого бетонного забора, заросшего крапивой и лопухами, и вышли на берег Лабы. На берегу — и на этой, и на той стороне — было пусто. Только на хлипком мостике, свесив ноги к воде, лениво следили за застывшими поплавками два мальчугана лет пяти-шести. Казаки переглянулись. Условное место, о котором они договорились с завербованным агентом-цыганом после короткой, но убедительной беседы здесь же, находилось под небольшой корягой, когда-то принесенной сюда рекой и за многие годы глубоко вжившейся в травянистый склон. Коряга выглядывала из травы по правую сторону от мостика, в двух шагах от тропинки. Самогон, выбирая место для закладки, руководствовался прежде всего удобством ее расположения. Во-первых, рядом с тропинкой — не надо лезть куда-то в заросли, которых здесь хватало, стоило только ступить на несколько метров в любую сторону. А, во-вторых, эту деревянную загогулину, ошкуренную ветром и дождями до микронной гладкости, Колька помнил столько же сколько и себя, а это значило, что вряд ли кому в голову придет ее выковырять именно в тот момент, когда она так пригодилась для дела. И для какого дела!

— Негоже при свидетелях лезть, — Самогон оглянулся по сторонам.

— Да какие это свидетели? — не согласился Гаркуша, — мальчишки-малолетки. Они уж точно не агенты вражеской разведки. Чего их опасаться?

— Не скажи. Они, конечно, не агенты, но кто им помешает заглянуть под корягу как-нибудь в следующий раз, просто чтобы полюбопытствовать — и что это там искали взрослые дяди?

Михаил пригладил торчащий хохолок на макушке.

— Пожалуй, ты прав. Что предлагаешь?

— Ну, для начала перестать здесь просто стоять и пялиться на мальчишек. Они и так на нас уже косятся. Подожди, у меня есть мысль. — Гаркуша вдруг резко сорвался с места и направился к мостику. — Подожди здесь.

Михаил убежал так неожиданно, что Самогон даже не успел ничего сказать.

Мальчишки одновременно повернули головы и подозрительно уставились на приближающегося широкими шагами «дяденьку».

Гаркуша подошел и присел рядом на корточки. Самогон не слышал, о чем он говорил с начинающими рыбаками, но по истечении пятиминутной беседы мальчишки вдруг азартно выдернули из воды обглоданные мальками голые крючки и начали энергично сматывать удочки. Гаркуша еще помахал руками, указывая куда-то вдоль берега. Явно довольные мальчишки подхватили удочки и торопливо перебежали мостик. Оглядываясь, они зашагали по противоположному берегу и почти тут же скрылись за развесистыми ракитовыми кустами.

Самогон неслышно приблизился к Михаилу.

— Куда ты их отправил?

— Все по-честному. Выдал наше с соседом прикормленное место на Лабенке.

— Не боишься, всю рыбу повытащат?

— Ну, всю не вытащат. Тут другая снасть нужна. А что и вытащат — не беда. Дело важнее. Ну, что ты? Не тяни. Иди смотри.

Самогон еще раз оглянулся, прихлопнул ладонью по перилам и прогулочным шагом направился к коряге. Присел рядом и засунул руку в узкую щелку, замаскированную травой. Пошарил, отвлеченно посматривая на Гаркушу. Замер.

— Есть! — он выдернул руку и сразу же сунул ее в карман, выпрямляясь. — Пошли, — мотнул головой.

Гаркуша сбежал с мостика и пристроился рядом с напряженным широко шагающим Колькой.

В поход

Девятиклассники шумели и неумело строились. Две группы из соседних станиц в каждой по пятнадцать учеников держались немного напряженно и не смешивались. Учитель ОБЖ Трофим Семенович Линейный невысокий, круглощекий, бывший офицер-пограничник, вышедший в отставку майором по сокращению, был одет по-походному: в камуфляж. Широко расставив ноги, он уже минут пять спокойно ожидал, пока строй примет нужный вид. За спинами ребят и девчонок на ступеньках при входе в школу стояли учителя — вышли проводить ребят. Вчера начались осенние каникулы, и в школе на редкость мало народу. Даже никто не выглядывал из огромных окон. Тут же в стороне пять-шесть притихших мамаш тихо обсуждали предстоящий поход. Между учеников Курской, путаясь в лямках ранцев и рюкзаков, сновали их младшие братишки и сестренки — играли в догонялки. В рядах павловцев шума было поменьше, их родители и родственники остались в станице.

Утро выдалась солнечное и сухое. Термометр, закрепленный у школьного окна, показывал десять градусов выше ноля. Деревья — высоченные раскидистые тополя — стояли не шелохнувшись. Тишь, благодать. Правда, в ближайшие два дня Гидрометцентр обещал перемену погоды до «пасмурно и сыро», но эта мелкая неприятность не могла остановить уже собравшихся ребят. Пару дней можно и потерпеть, весь поход по расчетам казаков, должен занять трое, максимум четверо суток. Конечно, там, в высокогорье, будет холодней, но на этот случай все дети захватили с собой теплую одежду.

К Трофиму Линейному приблизился Василий Смагин, тоже одетый в соответствии с ожидаемой погодой в горах: в кроссовках, легкой курточке с подстежкой и кожаной кепке с отворотами. За спиной топорщился небольшой спортивный рюкзак, забитый под завязку. Помимо продуктов и вещей, он прихватил с собой пару мячей: волейбольный и футбольный — и насос, чтобы их накачать.

— А ну, малышня, кыш отсюда! — он захлопал в ладоши, словно цыплят разгонял.

Детвора неохотно, оглядываясь на своих старших, выбралась из рядов.

— Атаман приедет? — Трофим чуть склонил голову.

— Не, не будет. Уехал в район. Дела важные. Все собрались?

Трофим уложил руки на груди:

— Все, по-моему. Сейчас построимся, пересчитаю еще раз по головам и даю команду.

— Давай я их сам посчитаю.

— Считай, — кивнул Линейный.

Василий вытянул шею, повел глазами вдоль строя и зашептал цифры.

Наконец девятиклассники более-менее выровнялись в две шеренги. Трофим повернулся к Смагину.

— Все?

— Двадцать шесть, двадцать семь, двадцать восемь. Все!

Трофим Семенович кинул руки по швам, поднял подбородок и растянуто вывел густым командирским голосом:

— Равняйсь! Смирно! — подождал, пока дети выполнят команды, и продолжил. — Вольно. Сидоры надеть, — ребята и девчата подхватили рюкзаки и ранцы, вставили руки в лямки. — Налеее…во!

Ученики, смущаясь, вразнобой повернулись.

— Шагом марш! — Линейный подхватил вытянувшийся вниз рюкзак с закрепленным на нем огромным котелком, закинул за плечи и в ускоренном темпе догнал голову сразу же растянувшейся колонны. Мамаши махнули руками и остались на месте — дальше провожать учитель ОБЖ не разрешил. Малыши тоже не рискнули пристроиться рядом со своими сестрами и братьями — дядя Вася строго поглядывал в их сторону.

Василий Смагин дождался крайних учеников и пристроился в арьергарде. Колонна школьников, шумя и пересмеиваясь, двинулась к берегу Лабы, к хлипкому мостику, перекинутому на тот берег. Дальше их путь лежал через Черный лес, облетевший уже, осенний, в предгорья, туда, где на отвесной плоской скале пару лет назад проявился облик Богородицы. Известное место пользовалось популярностью в основном у «диких» туристов, ну и местные, независимо от вероисповедания, охотно забирались в эти места, чтобы поглазеть на диковинку. Этот маршрут выбрали не случайно. Казаки долго советовались и спорили, пока, наконец, не пришли к единогласному мнению. Здесь и дорога проходит вдалеке от населенных пунктов — меньше будет соблазнов в пути: «жевачек» и пива, да и само чудо природы стоит того, чтобы хотя бы раз побывать там и, может быть, немного задуматься и о вере, и о его месте в жизни каждого.