Ателье Мадам Пикок
Шрифт:
– Во - первых, не проститутка! А женщина, глубоко порицаемая обществом! – послышался возмущенный голос Красотки Роуз. – Очень глубоко порицаемая! Что значит, я не имею право ходить по приличным улицам? Если вы на ней появились, то улица уже неприличная! В отличие от вас я умею накрасить глаз!
Дверь рванули, но тут же прикрыли. Я сглотнула, экстренно пришивая бахрому.
Глава тридцатая
Дверь рванули, но тут же прикрыли. Я сглотнула, экстренно пришивая бахрому.
Дверь снова открылась, а дверную щель послышался голос.
–
Теперь дверь открылась окончательно, впуская запах ядовитых вульгарных духов и Красотку Роуз. Она была одета ярко, вызывающе и накрашена, словно кукла.
– Шторы почти готовы, - заметила я, кивая в сторону пошитых штор. Машинка дострачивала последнюю бахрому.
– Это чудесно! – обрадовалась Красотка Роуз, а у меня от запаха ее духов закружилась голова. – Так, рассказывай! Было?
– Эм… Что? – спросила я, стараясь держать ткань ровно.
– Ну, внукопроизводственный процесс? – спросила Красотка Роуз, закатывая глаза. – Как трудно подбирать интеллигентные слова! Просто ты такой одуванчик, а я… Впрочем, жажду подробностей!
– Ну… Как сказать… - начала я, закусив губу и не зная, что такое соврать. Накрашенные глаза, с которых осыпались тени, смотрели на меня так, словно видели на сквозь.
– Давай, добивай маму! – вздохнула Красотка Роуз, вульгарно закидывая ногу на ногу и глядя на свое отражение в зеркале. – Вы хоть конфетку нашли? Мама старалась?
– Нашли, - ответила я, покраснев и уткнувшись в штору. Нужно было сказать маме что-то ободряющее, дающее ей надежду. – Он даже со мной поделился… Половинкой…
– Что?! – воскликнула Красотка Роуз, а я от неожиданности едва не выпустила тяжелую ткань из рук. – Поделился? Дитрих? Чтобы он и поделился? Не может быть! Я сплю! Это сон! Ущипните меня, кто-нибудь! Дитрих и «поделился» встретились в одном предложении! Я точно сплю…
– Да, поделился, - негромко произнесла я, крайне удивленная реакцией. Красотка Роуз покачивала туфлю на большом пальце, и молчала.
– Это меняет дело… Надо же! Поделился… - произнесла она, глядя на свое отражение. – Тогда все обстоит куда лучше, чем я думала. Кстати, я тут кое-что выяснила про эту Пикокиху! Ты там задницей стул проглоти на всякий случай! Так вот! Мадам Пикок – авильонка. А знаешь, почему она носит маску? А все потому, что она сбежала от мужа! И теперь до одури боится, что ее кто-то узнает и сообщит ее мужу, где она!
– Ого, - округлила глаза я, чуть не прошив себе палец.
– Вижу твое удивление, но это еще не все! – довольным голосом заметила Красотка Роуз, расправляя красную фривольную юбку. – Все дело в том, что она из очень благородной семьи. Ее отец ужасно строгий истинный джентльмен выдал ее замуж. Но муж с ней очень дурно обращался! О, если бы это был бы кто-то другой, то я бы сказала «ах, бедняжечка!». И тогда, под покровом ночи красавица слиняла, прихватив часть приданного, которое смогла унести. Разумеется, отец ее даже на порог не пустил. И сказал, что сообщит ее мужу. Тогда она укатила к нам, в Ностриакор!
У меня отпала челюсть.
– Вот, вот, дорогуша! Я знала, что ты будешь в шоке! Я тоже была
в шоке, когда услышала все это, - кивнула Красотка Роуз, гордо поправив замысловатую прическу. – Поэтому поспешила с тобой поделиться! А ты, я слышала, хитрее, чем я думала. Правильно! Держи врагов близко! Пусть пока она у тебя обшивается, а мы придумаем, как отвадить от нее моего сына!Мама дорогая! Это как же так! Они даже придумали мне биографию! Этот мир удивляет меня с каждым днем все больше и больше.
– Я хотела спросить вас об одной девушке, - осторожно начала я, видя, как оживилась Красотка Роуз. – Понимаете, Дитрих, в бреду зовет кого-то…
30.1
И тут лицо Красотки Роуз изменилось.
– Я знаю, - ледяным голосом произнесла она, скидывая движением головы со лба завитую прядь. – И девочки мне не раз говорили, что когда он напивается, он зовет ее.
– Кто она? – спросила я, пришивая кисточки к тесемкам.
– О, дорогуша… Это одна аристократка. Любовь всей его жизни. Он ее так называл, - скривилась Красотка Роуз. – Я говорила ему, что дело добром не кончится. Но кто меня слушал? Никто! Дитрих был юн, влюблен… О, я не рассказывала, как он рос со мной в борделе? Как мы учились считать денежки? Нет? А потом, когда он стал что-то понимать, я оторвала его от сердца и отдала на воспитание в хорошую семью. Я присылала деньги каждую неделю. Деньги и конфетку для моего мальчика… А потом, когда он подрос, я договорилась, что его возьмут на работу… И тогда он встретил ее…
– А как ее звали? – спросила я, склонив голову на бок. Штора была уже закончена, но я так и не вытащила ее из машинки.
– О, я не помню! – скривилась Красотка Роуз. – Дитрих влюбился без оглядки! Он просто боготворил эту женщину, а я говорила, что добром дело не кончится! А она была такой тварью! Так измывалась над моим сыном!
Я почувствовала, какой-то неприятный холодок.
– Представляешь, однажды, он купил ей цветы, а она вместо того, чтобы поблагодарить за букетик, бросила его себе под ноги, когда выходила из кареты! – разбушевалась Красотка Роуз.
Мне показалось, что вокруг все завертелось, а мне стало не по себе.
– Видите ли, туфельки были ей дороже сердца моего сына! – негодовала Красотка Роуз. –Однажды он ей стихи принес. Так, знаешь, что эта мерзавка вычудила? Она прочитала их, порвала и высыпала из кареты! Мой сын раньше писал очень красивые стихи, о, ты бы знала! У нас все девочки умирали по его стихам! «Если б вы были мои бриллиантом, сердце мое стало б вашей оправой…».
«Если б вы были убийственным ядом, я стал бы кубком для сладкой отравы», - закончила я мысленно строчки, въевшиеся в память навсегда. Я долго вспоминала начало, но никак не могла вспомнить.
– А потом она сгорела в том пожаре! – гневно сопела Красотка Роуз. – Так ей и надо! А однажды она высунулась в окно и плеснула шампанским на моего сына!
«Прекратите!!! Умоляю!!!», - кричало что-то внутри меня, а мне ужасно хотелось закрыть уши и провалиться сквозь землю. «Это в прошлом!!! В прошлом!!!». О, зачем я только спросила!
– … и ведь на последние деньги! – продолжала Красотка Роуз, а я пыталась проглотить в горле крик: «Прекратите! Немедленно! Я просто… я… просто…».