Атлант расправил плечи. Часть I. Непротивление (др. перевод)

— Рагнар Даннескъёлд в заливе Делавэр? — охнула женщина.

— Ну да. И говорят, не в первый раз.

— Его поймали?

— Нет.

— Никто не в состоянии это сделать, — проговорил один из мужчин.

— Норвегия назначила за его голову награду в миллион долларов.

— Такие колоссальные деньги за голову пирата.

— Но как можно добиться спокойствия и благополучия в мире, если на всех семи морях бесчинствуют пираты?

— А вы не знаете, что ему удалось захватить в ту ночь? — спросила старая дева.

— Крупный корабль с материальной помощью, собранной нами для Франции.

— А что он делает с захваченным добром?

— Ах, это… никто не знает.

— Однажды я встретил матроса, который был на атакованном им корабле, и видел его собственными глазами. Он рассказывал, что под золотыми волосами Рагнара Даннескъёлда прячется самое страшное лицо на нашей планете, на котором не отражается ни одного чувства. Если на свете и был не имеющий сердца человек, так это он, так говорил моряк.

— Мой племянник однажды ночью видел корабль Рагнара Даннескъёлда у берегов Шотландии. Он написал мне, что просто не мог поверить собственным глазам. Во всем английском флоте не найдется лучшего судна.

— Рассказывают, что он прячется в одном из норвежских фьордов, где его не сыщет ни Бог, ни человек. Так в Средние века поступали викинги.

— Награду за его голову назначили также Португалия и Турция.

— Говорят, что в Норвегии из-за него возник скандал на государственном уровне. Он происходит из одного из лучших семейств страны. Род этот обеднел много столетий назад, но сохранил громкое имя. Руины их замка еще можно увидеть. Отец Рагнара стал епископом. Он отрекся от сына и отлучил его от церкви. Но эта мера не возымела эффекта.

— А вы знаете, что Рагнар Даннескъёлд учился в нашей стране? Точно. В университете Патрика Генри.

— В самом деле?

— Ну да. Это можно проверить.

— Что смущает меня… Знаете, не нравится мне все это. Не нравится мне, что он объявился здесь, в наших прибрежных водах. Я считал, что подобные вещи могут происходить только в глуши. Только в Европе. Но чтобы бандит такого масштаба появился в Делавэре в наши дни!

— Его видели и возле Нантакета. И возле Бар-Харбор. Газетчиков просили не писать об этом.

— Почему?

— Не хотели открыто признаваться людям, что флот не может справиться с ним.

— Не нравится мне это. Забавное возникает чувство. Как будто мы живем в Средние века.

Дагни подняла глаза. В нескольких шагах от нее стоял Франсиско д’Анкония, рассматривавший ее с подчеркнутым любопытством; глаза его наполняла насмешка.

— В странном мире мы живем, — негромко проговорила старая дева.

— Я читала одну статью, — вялым голосом проговорила одна из женщин. — Там говорилось, что трудные времена полезны для нас. Это хорошо, что люди беднеют. Терпеть лишения — это моральная добродетель.

— Должно быть, — проговорила вторая без особой убежденности.

— Нам не следует торопиться. Кто-то говорил, что бесполезно спешить или обвинять кого-нибудь. Никто не может помочь в делах, в какой бы ситуации ты ни оказался. Мы ничего не можем сделать, ничто нельзя изменить. Нам необходимо научиться терпеть.

— Какая в этом польза? И в чем заключена судьба человека? Разве не в том, чтобы надеяться, и никогда не достигать? Мудрецом следует назвать только того, кто не пытается надеяться.

— Именно так и надлежит поступать.

— Не знаю… Я теперь вообще не представляю, что правильно… Как мы можем узнать это?

— Ну да, кто такой Джон Голт?

Дагни резко повернулась и сделала шаг в сторону. За ней последовала одна из женщин.

— А я знаю это, — проговорила женщина негромким и полным таинственности тоном, готовясь поделиться секретом.

— Что вы знаете?

— Я знаю, кто такой Джон Голт.

— Кто? — переспросила Дагни напряженным голосом, застыв на месте.

— Я знала человека, который был знаком с Джоном Голтом. Он был старым приятелем моей внучатой тетки. Он был там и видел, как все произошло. Помните легенду об Атлантиде, мисс Таггерт?

— Что?

— Легенду об Атлантиде.

— Ну… смутно.

— Острова Благословенных. Так греки называли этот край тысячи лет назад. Они говорили, что Атлантида — это такое место, где павшие герои обитают посреди неведомого остальным людям блаженства. Место, куда войти могут только духи героев, и они попадают туда, не умирая, потому что несут в себе тайну жизни. А потом люди забыли об Атлантиде. Но греки знали, что она существовала, и пытались найти ее. Некоторые из них говорили, что край этот находится под землей, в самом сердце ее. Но большая часть их считала, что это остров. Сверкающий остров, расположенный в Западном океане. Быть может, они имели в виду Америку. Но греки так и не нашли свою Атлантиду. По прошествии столетий люди стали говорить, что это всего лишь легенда. Они не верили в нее, но не переставали искать, потому что знали — найти ее необходимо.

— Ну а какое отношение имеет к ней Джон Голт?

— Он нашел ее.

Интерес оставил Дагни:

— А кто же он такой?

— Джон Голт был миллионером, обладателем несметных богатств. Однажды ночью он плыл на своей яхте посреди Атлантического океана, сражаясь с самым худшим среди всех обрушивавшихся на землю штормов, и нашел эту страну. Он увидел ее в глубинах морских, куда она опустилась, чтобы остаться вне досягаемости людей. Он заметил на дне океана сверкающие башни Атлантиды. Это было такое зрелище, увидев которое человек не захочет смотреть на мир. Джон Голт потопил свой корабль вместе со всем экипажем. Все они предпочли такую судьбу. Уцелел только мой друг.

— Как интересно.

— Мой друг видел все собственными глазами, — обиделась женщина. — Это случилось уже давно. Однако семейство Джона Голта замяло историю.

— А что произошло с его состоянием? Не помню, чтобы были какие-нибудь разговоры о состоянии Голта.

— Оно пошло на дно вместе с ним. — И она добавила воинственным тоном: — Но вы не обязаны верить мне.

— Мисс Таггерт не верит вам, — проговорил Франсиско д’Анкония. — В отличие от меня.

Они повернулись. Франсиско последовал за ними и теперь смотрел на них с оскорбительно преувеличенной искренностью.

— Да верите ли вы во что-нибудь вообще, сеньор д’Анкония? — возмутилась женщина.

— Нет, мадам.

Он усмехнулся ей в спину, и Дагни спросила холодным тоном:

— Что здесь смешного?

— Эта глупая женщина. Она не знает, что рассказала тебе правду.

— И ты ожидаешь, что я поверю тебе?

— Нет.

— Тогда что тебя здесь так развлекает?

— О, очень многое. А тебя?

— Нет.

— Это, например, я также нахожу забавным.

— Франсиско, ты оставишь меня в покое?