Атомная бомба Анатолия Яцкова
Шрифт:
А вот утечка информации из-за «океанской стены секретности» была вызвана, а точнее, прекрасно организована активной работой советской разведки. Причем весьма малыми силами разведчиков и их агентов, в той или иной степени связанных с работой над атомной проблемой. И еще мужественными помощниками – связными.
Клаус Фукс… Он, особенно он, помог советской стороне ускорить решение проблемы атомного оружия на срок от десяти до трех лет, а его информация по термоядерной (водородной) бомбе дала возможность начать эти работы в Союзе даже раньше, чем в США.
И какая же цена этому потоку информации, проходящей через руки разведчиков и в Лондоне, и в
Об этом факте, в частности из жизни разведчиков, агентов и помощников-связных, поведал историограф НТР Барковский: «Самая дорогая информация стоит пять минут страха и две оглядки». Однажды сделанная в шутливой форме во время традиционного «чаепития на факультете» НТР в Институте разведки, и для Владимира Борисовича, и для его коллег была воспринята с понимаемой грустью. Ибо такова была расплата за риск…
Много позднее более пространно мотивы работы источников информации с советской разведкой пояснил Анатолий Антонович:
«Наши помощники знали, что оружие массового уничтожения форсированно создавалось в конце Второй мировой войны не против уже сокрушенных фашистской Германии и милитаристской Японии. То, что работы велись втайне от советских союзников, убедительно показывало, для кого предназначены ядерные заряды. Руководствуясь не только симпатиями к социализму, но и здравым смыслом, ученые-физики были убеждены, что единственной возможностью предотвратить третью мировую войну является создание адекватных вооруженных сил в СССР».
ФУКС Клаус (1911–1988). Ценнейший агент внешней разведки госбезопасности (1941–1950). Подпольный коммунист, инициативно согласился работать с советской страной. Крупный германский физик-теоретик, британский подданный. В годы войны работал в центрах атомных исследований Британии и США (1941–1950).
В результате предательства был арестован, судим и приговорен к 14 годам тюремного заключения. Досрочно освобожден (1959). Заместитель директора Института ядерных исследований в ГДР (1959–1988).
В своих воспоминаниях Александр Феклисов, десятилетие работавший с Клаусом Фуксом по обе стороны Атлантики, рассказывает, как лишь однажды ему удалось навязать этому помощнику-другу причитающееся вознаграждение:
«Я по-дружески попросил Клауса принять конверт. Принять не как ценность, а как символ благодарности и уважения к нему советских людей… Фукс взял предложенный пакет, заметив, что принимает его именно в таком качестве. Часть суммы он, по его словам, намеревался переслать больному брату, который во время войны сидел в нацистском концлагере».
Так за что «платили» разведчики «пятью минутами страха»… Вот как оценивает полученную от разведки информацию Игорь Курчатов (март 1945 года):
«Материал представляет большой интерес: в нем, наряду с разрабатываемыми нами методами и схемами, указаны возможности, которые до сих пор у нас не рассматривались».
Даже ближайших сотрудников не решался глава отечественного атомного проекта знакомить со всем объемом развединформации. Не решался и не имел права! И все время «круг допущенных» был крайне ограничен.
Трижды Герой Социалистического Труда Юлий Борисович Харитон удивился, когда увидел курчатовский автограф с просьбой допустить к ознакомлению с документацией «проф. Харитона», кроме… определенных страниц: «Я-то считал, что знаком с информацией в полном объеме. Материалы разведки я читал в Совете Министров, в его Первом Главном управлении, ставшем впоследствии Минсредмашем… Иногда они поступали на объект».
И только через пятьдесят лет разведчики-атомщики пригласили академика Харитона в Службу внешней разведки в Ясенево, и здесь, в Кабинете истории разведки, он встретился с Анатолием Яцковым и Владимиром Барковским. Встретился, несомненно, с историческими личностями, снабжавшими создателей советского атомного и термоядерного оружия ценной информацией из-за рубежа.
Тогда и потом академик говорил: «Работа была выполнена огромная и очень полезная. Без преувеличения героическая работа. Я отдаю должное смелости этих людей. Особенно высокой оценки заслуживает информация Клауса Фукса по атомной бомбе».
А на вопрос: задумывался ли академик над последствиями начатых им работ по атомному оружию, ответил предельно ясно: «Нам было не до этого. За страну было страшно. Ясно, что “там” уже работают над бомбой».
Ссылаясь на воспоминания академика Дмитрия Сахарова, Харитон согласился с ним в том, что «в разведке источники информации, наверное, не ограничивались одним Фуксом. Секретность скрыла правду об очень многих людях, искренне веривших нашей стране и по-крупному помогавших ей не за страх, а за совесть».
И Юлий Борисович пояснил, что один из таких ученых «с левыми взглядами» бывал еще в 37-м году в Ленинграде, вернулся в Англию и оказался в атомном центре Лос-Аламос. Здесь он уговаривал главу американского атомного проекта Оппенгеймера передать информацию о бомбе советской стороне. Но все ограничилось только уговорами. А Фукс, говорил академик, пошел дальше, передавая материалы в Москву, причем подошел к этому вопросу с разумной и практической стороны.
Свое отношение к Клаусу Фуксу Харитон однажды выразил следующим образом: «Я в свое время предлагал Устинову (он был секретарем ЦК и курировал наши вопросы) наградить Фукса. И он был согласен, вроде бы даже пытался. Но ничего не удалось…»
…И вот наступил победный над атомом год – 1949-й, 29 августа. В Союзе испытали первую отечественную атомную бомбу. Большая группа ее создателей была отмечена наградами. В длинном списке нашлось место шестерым разведчикам: руководителю атомной разведкой Леониду Квасникову – орден Ленина, резиденту в Лондоне Анатолию Горскому и атомным разведчикам Семену Семенову, Владимиру Барковскому, Александру Феклисову, Анатолию Яцкову – ордена Трудового Красного Знамени.
Эпиграфом к подвигу всех тех, кто воссоздал к жизни атомную отрасль промышленности нашего Отечества: ученых, специалистов, рабочих и разведчиков, – может быть безоговорочно признано вещее высказывание в Кремле в 1949 году главы страны Иосифа Сталина:
«Если бы мы опоздали на один-полтора года, то, наверное, испытали бы этот заряд на себе…»
Глава 2. Вокруг атомной бомбы
1 мая 1945 года, когда до капитуляции оставались считаные дни, новый американский президент (Рузвельт умер 15 апреля) собрал секретное совещание. Атомная бомба была уже готова. Рассматривались возможные варианты ее использования против Японии. Правда, ученые предлагали взорвать ее на безлюдном острове в океане. Решительно настроенные генералы советовали не церемониться, а просто выбрать город-мишень.