Атомное сердце

Теперь уж Гор принялся с удивлением рассматривать Маха. Хотя с первого взгляда видно: тот говорит искренне.

– Чего ты смотришь? – усмехнулся Мах. – Здесь ведь так: не может быть родиной просто планета. Слишком она разная. Здесь каждая страна – как целая планетная система. У нас воюют планеты, а здесь – страны. Разница только в масштабах. У них – финансовый кризис, у нас – Смута…

– Узел событий…

– Вот именно. И если выбирать свою сторону в этом Узле, то я выбираю ту, что меня тогда приняла, накормила, одела, та что нуждалась в моей помощи. И я всегда знал, что я защищаю. Я на стороне справедливости – и это тоже у меня в крови. Я же бывший Мусорщик…

– Мы же воевали с Мусорщиками…

– Вот то-то и оно, что приходится выбирать свою сторону. И если меня спросят, где моя сторона – так она здесь. А где твоя родина, Гор?

Гор задумался. Хороший вопрос. Где его родина? Плацена? Это родина совсем другого человека, того, что исчез и появился снова здесь, на Земле. Выходит, его родина – Земля? Планета, исполосованная границами и взаимной враждой? И ему, что же, тоже нужно выбрать эту маленькую родину с обгрызанными границами?

– Не знаю, Мах, – проговорил Гор. – Ведь мы с тобой вроде как всех землян защищать собрались…

– Так-то оно так, – сказал Мах задумчиво. – Только трудно защищать несколько абстрактных миллиардов. Лично я бьюсь за наш с тобой взвод, за лейтенанта нашего и за тех девчонок… Помнишь наши «самоволки»?

– Нет…

– А я помню!

Мах обернулся с неудобного водительского сиденья и поинтересовался:

– Что видно, Зиг?

– Дружище, твое сердце так фонит, что трудно разобраться, – пожаловался Зиг. – Скоро подъедем. Боюсь, что мы уже привлекли внимание компетентных органов… Как ты думаешь, а, Гор?

Гор был мрачен. Своими патриотическими рассуждениями Мах сбил его с мысли.

Гор же начинал думать, что вся эта затея никуда не годится – даже с его способностью Убеждения. Слишком много зыбких, неустойчивых «но» и «если».

– Дело не в компетентных органах, – сказал Гор. – Ты видишь Поджигателей, Зиг?

– Ты же знаешь – они хуже всех определяются, – ответил Зиг.

Это правда: хотя хитроумные приборы бывшего Эстета легко обнаруживали аномалии в рядах краткоживущих, Нюхачей и Поджигателей отыскать сложнее всего. Так и задумано: какой толк от них толк, если они не сумеют раствориться в плотной массе аборигенов?

Сейчас же складывалась небывалая ситуация: впервые Миму требовалась помощь Поджигателей – злейших врагов, для которых он сам – всего лишь добыча, ценный трофей, добыча которого сулит повышение по службе.

– Все, Мах, поворачивай обратно, – сказал Гор. – Все, кому надо, уже в курсе, что мы побывали здесь. Жми в город.

– Думаешь, сработает? – усомнился Мах.

– Ничего я не думаю, – криво усмехнулся Гор и достал из кармана куртки линер. – Живодер, слышишь меня?

– А то как же, – произнес Живодер совершенно естественным голосом – словно он реально присутствовал здесь, сидя на заднем сиденье рядом с Зигом. – Отслеживаю ваше перемещение. Пока не увидел ничего особо интересного…

Линер – невзрачный прибор, позволяющий связываться практически с любой точкой Галактики, привел бы в смятение земных электронщиков. Оставалось надеяться, что его работа на Земле так же заставит напрячься агентуру Конгломерата.

Пока еще не придумано лучшего способа тайной войны, чем банальная «ловля на живца».

– Враг пока никак себя не проявляет, – продолжил Живодер. – Ждем вас… Погоди, тут Инла что-то сказать хочет…

Мах покосился на Гора, хмыкнул.

– Гор, милый, ты там осторожно… – жалобно сказала Инла. – Это же Земля… Что вы там делаете?

Мах вовсю скалился, Гор отчего-то покраснел.

Все женщины одинаковы – и всегда говорят любимым мужчинам «под руку», причем, одни и те же банальности. А, может, это просто запрограммировано на уровне инстинктов – что-то вроде опознавательного кода, типа «свой – чужой»?

– Все в порядке, Инла, – коротко сказал Гор. – Едем в город по делам…

Мах прыснул со смеху.

– Следи за дорогой! – проворчал со спины Зиг.

– Внимание! – в разговор ворвался еще один женский голос. – Ваш линер сканируют! Отключаю линию!

Связь прервалась.

– Елки-палки… – проговорил Мах. – Или нас засекли Поджигатели – или Нейла и впрямь ревнует тебя к новой подружке! Ей просто не нравятся ваши с Инлой «уси-пуси»!

– Скажешь тоже… – растерянно пробормотал Гор.

– Так не бывает, – пробубнил Зиг. – Сервер не может ревновать к человеку.

– Ну-ну, – усмехнулся Мах. – Тогда выходит – нас и впрямь засекли. Остается только ждать, когда возьмут тепленькими…

Городок был небольшой, пыльный, сплошь из «частного сектора» и унылых пятиэтажек. Среди встреченных машин преобладала сельскохозяйственная техника и армейские грузовики. Вполне себе провинциальный городок, и прохожие подстать.

Даже представить трудно, что совсем недавно над головой было неправдоподобно чистое, подкрашенное рекламой небо Зирги, миры, наполненные жадной жизнью под чужими солнцами.

Все-таки, как ни крути, Земля походит на какой-то заповедник. Гетто для тех, кому не положено жить слишком долго. От осознания этого в сердце Гора вспыхивала злость – непонятно, кому адресованная. Да и кого можно обвинить в том, что Земля – такая, какая есть? Остается лишь злиться на самого себя – за то, что прикоснулся к этой невеселой тайне…

Остановились у какого-то кафе. Судя по немногим «иномаркам» у входа, это что-то вроде местного культурного центра. Облезлый «уазик» скрипнул тормозами и заглох с протяжным стоном – будто бы навсегда. «Диверсанты» распахнули трескучие двери, выбрались на неровный асфальт.

– Красота! – Мах от души потянулся.

Зиг недоверчиво посмотрел на приятеля: для потомственного Эстета красоты здесь было маловато.

Ненавязчивая вывеска «СЮРПРИЗ» над дверями вызвала усмешку Маха и неприятные предчувствия у Гора. Но он молча потянул ручку стеклянной двери и вошел. Мах профессионально огляделся – и последовал за Гором.

– Обожаю сюрпризы… – пробормотал Зиг, покорно плетясь следом.

Внутри характерно пахло столовой. Похоже, здесь и была когда-то обыкновенная номерная столовая, путем некоторых ухищрений преобразованная в кафе. Впрочем, представления Гора и Мах об том, что было «до» ограничивались парой лет, проведенных в этом мире в невеселой роли Обреченных. Куда больше мог бы рассказать Зиг, но история – это меньшее, что сейчас интересовало «диверсантов». Они все принимали, как данность, и это значительно упрощало мироощущение.