Атомный поезд. Том 1
Шрифт:
Она отложила монографию по психологии в сторону и поднялась с жесткой полки, наступив босыми ногами на неуставной коврик. Поезд мчался на бешеной скорости по ночной степи, будто тоже торопился домой, на базу. Никакой степи женщина не видела, потому что в БЖРК не было окон – просто имитация во внешней обшивке. Но у нее была прекрасно развита интуиция, к тому же она любила выглядывать в перископы кругового обзора и хорошо изучила рельеф местности по маршруту следования.
Майорская форма висела сбоку на вешалке, Наталья Игоревна была в синем спортивном костюме, подаренном полковником Булатовым. До Кротово еще пять часов пути, они должны прибыть под утро. Хотелось лечь и уснуть. Но перед этим требовалось сходить в туалет, в условиях БЖРК это целая процедура. Женщина взяла
Туалет располагался через две двери, по негласной договоренности им пользовалась только военврач, но Наталья Игоревна все же деликатно постучала. По соображениям внутренней безопасности, запираться в любых помещениях БЖРК запрещалось, исключение делалось для тех же лиц. Наталья была уверена, что если бы военврачом оказался выпускник военно-медицинской академии или другой доктор мужского пола, то на них бы эта привилегия не распространялась.
Войдя внутрь, она вставила защелку в специальные пазы, заперлась и сделала свои дела, потом вымыла руки и вернулась обратно в каюту. От избыточного давления слегка закладывало уши. Это потому, что уменьшились хождения и реже открываются двери. А вообще избыточное давление нужно для того, чтобы снаружи не просочились какие-нибудь вредные вещества: слезоточивый газ CS, смертоносный зарин, радиоактивная пыль и прочая гадость, представляющая угрозу для личного состава. Наружный воздух засасывается только через специальные фильтры и подвергается автоматическому анализу.
Наталья выдернула из узла волос на затылке простую заколку, и пепельно-русые локоны рассыпались по хрупким плечам. В дверь осторожно постучали. Кто это может быть? Начальство всегда пользуется внутренним телефоном, дежурный – тоже… Она щелкнула задвижкой.
– Да, войдите!
Дверь откатилась. На пороге стоял командир взвода охраны второй смены старлей Виктор Гамалиев. Один из самых активных поклонников военврача, это он вопреки инструкции пускал ее к перископам обзора, даже не задумываясь о ее родстве с командиром части. Виктор был на удивление самоуверенным и слегка нагловатым молодым человеком. Каждый раз, когда заступала вторая смена, старлей находил повод пообщаться с майором Булатовой, причем его конечная цель не составляла большого секрета. Но явиться в такое время! Уход с поста не остается незамеченным, а в поезде не так много мест, куда можно пойти, поэтому уже через полчаса весь экипаж будет знать об этом визите. Наталья нахмурилась, но капитан не обратил на это никакого внимания.
– Я прищемил руку дверью! – с ходу сказал он, как бы предлагая один из вариантов легенды прикрытия. Если докторша захочет, она вполне может впустить его на десять минут…
– Почему вы с этим пришли ко мне? – холодно спросила Наташа. – Пустяковыми травмами занимаются санитары, в вашем взводе это прапорщик Марков.
– Прапорщик Марков не может сравниться с майором Булатовой. Ни в каком отношении.
Он пристально и откровенно смотрел ей в глаза. Похоже, мальчик настроился на решительную атаку…
Булатова знала, что старлей младше ее лет на восемь, внимание молодого человека ей немного льстило. Но обстановка БЖРК совершенно не располагала к флирту.
– Я не собираюсь ни с кем сравниваться, старший лейтенант, – по-прежнему холодно сказала она. – Я собираюсь лечь спать. Причем одна. Вы меня хорошо поняли?
Гамалиев многозначительно прищурился.
– Более чем! Спокойной ночи, товарищ майор. Извините за позднее вторжение.
Старший лейтенант захлопнул дверь, и Наташа снова осталась одна. Нельзя сказать, что ее это обрадовало. Некоторое время она еще стояла на одном месте без движения и смотрела перед собой. Потом крадучись подошла и осторожно откатила
дверь. Гамалиев стоял на том же месте, смотрел на нее в упор и улыбался.– Почему вы не идете к прапорщику Маркову? Кажется, вам нужна была медицинская помощь? – спросила она первое, что пришло в голову, и тут же поняла, что сморозила глупость.
– Прапорщик меня не вылечит, Наталья Игоревна, – еще шире улыбнулся молодой человек.
– Но… Ну… Почему вы здесь стоите? – майор Булатова пыталась возмутиться, но у нее ничего не получалось.
– Проверял песню, Наталья Игоревна.
– Какую песню?
– Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я, – довольно мелодично пропел старлей под аккомпанемент колес.
Наталья хотела ответить что-нибудь остроумное, но в голову ничего подходящего не приходило. Она молча захлопнула дверь и заперла ее. Интуиция подсказывала, что Гамалиев так и стоит перед ее каютой. Она приложила ухо к двери, но из-за стука колес ничего не было слышно. Однако через несколько минут тяжелые сапоги протопали в дальний конец коридора. Только через несколько минут!
«А он весьма симпатичный… – подумала Наташа. – Если бы я впустила его на перевязку? Военно-железнодорожный роман… А что, это способ скрасить серое существование на БЖРК…»
Если не кривить душой, то Виктор Гамалиев ей нравился. Не так чтобы очень, но он был самым приятным из всех мужчин, с которыми судьба сталкивала Наташу за последний год службы. Несмотря на это, мысль о возможной измене не доставляла ей радости. Ей было жалко Андрея. Но в то же время Наташе было жалко и себя. Молодость безвозвратно уходит, а она… Да что там молодость, молодость уже ушла! Зрелость уходит по каплям, как вода из сомкнутых ладоней, и впереди, не так уж и далеко, маячит старость. Что она увидит, оглянувшись на прожитое? Выслугу лет? Службу на благо отечества? Жизнь по уставу? Господи! Майор Булатова и забыла, когда последний раз чувствовала себя просто женщиной. Может быть, еще тогда, в юности, когда гоняла с Сашей на мотоцикле, прижимаясь к родной горячей спине…
Только сейчас она вдруг осознала, что тот далекий образ любимого юноши руководил ею, когда она скомандовала извлечь из сетки разбившегося мотоциклиста. Если бы кто-то в свое время смог помочь Саше, ее жизнь сложилась бы совершенно иначе. И сейчас ее точно не было бы на борту атомного поезда…
Вздохнув, Наташа погасила в каюте свет и, не раздеваясь, проворно нырнула под одеяло. Жизнь не знает сослагательных наклонений: как сложилась, так и сложилась. Она военврач БЖРК и все-таки привыкла жить по уставу. Но сон не шел, и она еще долго ворочалась с боку на бок.
Пока во втором вагоне не могла заснуть Наталья Игоревна, в четвертом вагоне группы запуска начальник смены Белов в своей каюте занимался самотестированием на встроенном в стену дублирующем компьютере управления. Привычно вводил исходные цифры, отработанно производил расчет и… получал неверный результат!
В горле Белова пересохло от волнения, руки дрожали, на лбу выступила предательская испарина, и полковник поспешил промокнуть ее грубым ярко-зеленым носовым платком. Дрожащими пальцами Евгений Романович вновь пробежался по клавиатуре, выводя на плоский экран монитора столбики цифр. Перевел взгляд на лежащую слева сопоставительную таблицу. Белов не мог поверить своим глазам. Снова ошибка! Грубейшая ошибка, недопустимая для командира пуска!
Это началось сразу после контрольного тестирования. На ежедневных прогонах боевых ситуаций он раз за разом не попадал в цель! Оставшись в своей каюте наедине с компьютером, Белов отключил его от общей сети и принялся экспериментировать. Пять ошибок из десяти проб! Это провальный результат, признак профессиональной несостоятельности…
В чем же дело? Столько лет он безукоризненно рассчитывал траектории и без промаха попадал в цель. Не мог же он внезапно разучиться? Если у кого-то спросить, тебе деликатно укажут на возраст, но ведь это формальный признак! Нельзя вмиг потерять многолетний навык только потому, что тебе исполнилось пятьдесят пять! Скорей всего, дело в усталости. Да, это единственное правдоподобное объяснение.