Атомный поезд. Том 1

– Не преувеличивай, пожалуйста, – Белов недовольно поморщился и подошел вплотную. – Все знают, что ты целыми днями тусуешься с полуграмотными телефонистками, сплетничаешь с ними, приводишь домой пить кофе… Ты, жена полковника, хоть бы соблюдала субординацию! На что же ты жалуешься?

– На одиночество, Женя, – Ирина забросила ногу на ногу, выставляя на обозрение мужа свою розовую широкую стопу с несвежим педикюром. Впрочем, в гарнизоне вообще никто не делал педикюр. Кроме майора Булатовой.

– На отсутствие свободы. Неужели ты сам не понимаешь? Если мне не изменяет память, я уже не раз тебе об этом говорила, но, кажется, ты пропускаешь все мои душевные откровения мимо ушей. А Катя и Валя меня понимают, у них широкие души, хотя по званию они прапорщицы…

– Прапорщики! – рыкнул Евгений Романович. – Не прапорщицы, а прапорщики!

– Ну какая разница! – Ирина вновь закатила глаза. Она сидела на низком пуфике, и полковник видел высоко открытые ноги и крепкую большую грудь. Белов облизал враз пересохшие губы, но тут же постарался прогнать нарастающее желание. Даже в моменты крайнего раздражения и неудовольствия жизнью Ирина притягивала его как магнит. Вот только жаль, что он ее не притягивал. Может, тогда взаимопонимание было бы достигнуто…

– Ты столько ездишь по стране, хоть бы раз привез мне подарок, – упрекнула жена. – В Москве столько хороших товаров, купил бы духи, колготки, сумочку…

– Ты что, с ума сошла? Мы же нигде не останавливаемся! Даже носа не высовываем!

– Зачем же вы тогда ездите столько времени?

Белов оставил вопрос без ответа. Он полез в шифоньер и достал полбутылки дагестанского коньяка, купленного в поселке, а возможно, там и произведенного. В военном городке действовал «сухой закон», поэтому приходилось быть крайне осмотрительным.

– Выпьешь со мной?

Ирина с интересом посмотрела на бутылку.

– Давай.

Он до половины наполнил стаканы.

– Будем здоровы! – Белов резко опрокинул свой стакан. Теплая противноватая жидкость прокатилась по пищеводу и согрела желудок. Ирина, отставив мизинец, сделала несколько мелких глотков, потом облизнувшись, отставила стакан в сторону.

– Купи мне вина про запас, – капризно попросила она. – Будем хоть с подружками выпивать со скуки.

– Ладно, – кивнул Евгений Романович. – Только смотри, не попадись! Дружи лучше с офицерскими женами, а не с этими девчонками!

Пил он редко, и коньяк подействовал почти сразу. Настроение улучшилось, в голове слегка зашумело.

– Так послушай мою проблему, – вернулся он к прерванному разговору. – Мало того, что я достиг предельного возраста, так я еще стал допускать ошибки при расчетах! Если это обнаружится, то меня… В общем, сама понимаешь…

Ирина с досадой допила свой коньяк.

– Что я понимаю? Я ничего не понимаю! Ты притащил меня из столицы в этот богом забытый угол, обещал золотые горы, шикарное жилье, материальное благополучие. И где это все? Монотонная невыносимая жизнь, рутина… С ума сойти можно… И теперь ты подготовил мне сюрприз. Не надо загадок, лучше скажи все честно. Тебя собираются выпихнуть со службы? Под зад коленом? Таков будет финал?

Белов кивнул.

– Ну, в общем, к этому идет… Мне надо отдохнуть. Давай возьмем отпуск и поедем в санаторий. За три недели я опять войду в норму!

Ирина повернулась к зеркалу, снова взяла щетку и принялась тщательно расчесывать густые волосы.

– Знаешь, я что-то не хочу в санаторий. Там такая же скучища, как и здесь. Одни старые пердуны и больные старушки, которые надеются вылечиться и прожить сто лет.

– Но если ничего не делать, то меня забракуют при ближайшем тестировании! – почти выкрикнул Евгений Романович.

– О! – Ирина вскинула щетку и победоносно посмотрела на супруга. – Не бойся, милый. У тебя же есть жена. Я тебе помогу!

– Что?!

– Ты блестяще пройдешь тестирование, вот что!

– Каким образом? – полковник допил остатки коньяка.

– Очень простым, – возбужденно прожестикулировала она.

– Валечка замечательная подруга. Она учится на психологическом факультете и помогает Булатовой. У нее есть книжка, где указаны правильные ответы на вопросы тестов. Валечка принесет ее мне, а ты выучишь наизусть. Вот и все! Пусть тестируют тебя хоть каждый день!

А ведь это выход! В опьяненном сознании Белова мелькнула мысль, что теперь все беды останутся позади.

– Какая ты умница, Ириша. Я тебя хочу, – Белов вылез из кресла, шагнул вперед и запустил обе руки в вырез сарафана супруги. Отреставрированная грудь была плотной и приятной на ощупь.

– Сядь на место, Женя! – чуть ли не выкрикнула Ирина и резким движением сбросила руки мужа. – Не смей ко мне приставать. Тем более, когда я веду с тобой речь о серьезных вещах. Сядь, я сказала! У тебя манеры солдафона!

Порыв прошел. Евгений Романович послушно вернулся в кресло и попытался выжать из бутылки последние капли. Внутри все клокотало от гнева и полного бессилия, но Евгений Романович благоразумно сдерживал эмоции. Перечить Ирине означало нажить на свою голову дополнительные неприятности. А у полковника и так их хватало. Он чувствовал себе опустошенным и разбитым.

* * *

Майор Сомов закончил доклад, и теперь начальник отдела ВКР [5] отдельного дивизиона стратегического назначения Николай Тимофеевич Кравинский внимательно просматривал собранные материалы. Сомов доложил и сделал свое дело, а вся ответственность за правильно и своевременно принятое решение ложилась на подполковника Кравинского.

5

ВКР – военная контрразведка. Когда-то эти подразделения называли «Особыми отделами». На обыденном уровне это название сохранилось до сих пор.

Он и так был в опале. Еще недавно он работал в Центральном аппарате и жил в Москве, как вдруг новое назначение в эту дыру. Скорее всего, сыграло роль то обстоятельство, что Николай Тимофеевич имел опыт оперативного обслуживания первого БЖРК, курсировавшего по железным дорогам Советского Союза еще в 1988 году. А может, это просто предлог, а на самом деле он пал жертвой борьбы между «коренными» и «варягами». Такое противостояние постоянно идет во всех центральных ведомствах. То на ключевые посты ставят хорошо знакомых и проверенных москвичей, то вдруг приходит другая волна, и аппарат начинают забивать шустрыми выходцами из провинции. Как бы то ни было, а после столицы оказаться в диком степном краю, – этого никому не пожелаешь!

В задачи Кравинского входило бдительное наблюдение за личным составом всех трех экипажей поезда, обслуживающим персоналом, охраной и строжайшим соблюдением государственной тайны. При любой утечке информации или злостном нарушении устава кем-либо из сотрудников спрос будет непосредственно с Николая Тимофеевича. И спрос нешуточный. Понятное дело, что все это не добавляло Кравинскому жизненного оптимизма и не избавляло от душевной горечи, связанной с переездом из столицы в отдаленную глубинку. Но в целом он смирился. А его благоверная супруга Алла Петровна все еще продолжала бунтовать – и против богом забытого Кротово, и против вечной занятости мужа, и против драконовских порядков военного городка. Разрушительная сила этих бунтов обрушивалась на одного человека: самого Николая Тимофеевича. И дополнительно угнетала его нервную систему. Правда, недавно ему удалось пристроить Аллу Петровну председателем женсовета, так что теперь ее энергия получит полезный выход.