Аттестат зрелости

«Может, так и надо?» - думала Светлана, окидывая взором стены, цветной телевизор, магнитофон-кассетник, который негромко «мурлыкал» у ноги Горчакова, софу, накрытую покрывалом с длинным серебристо-серым искусственным мехом.

«Может, счастье именно в том, чтобы иметь свой дом, уютное гнездо, любящего мужа? И не надо ни к чему стремиться? Зачем нужна мне эта беспокойная журналистика, зачем нести людям свои мысли, в которых слышен стук собственного пульса? Может, прав был Юрка Торбачёв, когда советовал стать экономистом? Ну, допустим, буду я бухгалтером... А дальше что? Дом - работа - магазины - дом - работа? Вечный круг, из которого никогда не вырвешься, как цирковая лошадь, будешь скакать по раз Очерченному кругу, а в душе – тишь, гладь, да божья благодать? А на работе будешь считать часы, минуты, секунды до конца рабочего времени, так она тебе опостылеет... Может, лучше иметь в руках маленькую синицу, чем мифического журавля - мечту в небесах, выйти замуж за Олега, он весной из армии придет? Но разве можно жить подобно улитке, спрятавшейся в раковине, и медленно-медленно ползти по жизни, не видя ничего вокруг, кроме своего благополучия? Я так не могу...»

– А хорошо вы устроились, - Светлана похлопала по кожаному подлокотнику кресла.

– Да!
– Лариса улыбнулась самодовольно.
– Горчаков хорошо зарабатывает, родители помогают: квартиру вот кооперативную купили, мебель достали. Свёкор сказал, что года через два подарит Горчакову машину, мы и гараж уже строим. Недалеко, почти во дворе. Надо пользоваться случаем, пока разрешают, - озабоченность мелькнула на её лице.
– А то, говорят, скоро гаражи будут строиться только за городом. Уф! Устала я, - Лариса присела на краешек софы.

– Посиди, Ларисочка, отдохни, - откликнулся Горчаков, не отрывая глаз от книги.

Светлана усмехнулась: Горчакову сейчас как никогда подходило школьное прозвище - Граф.

– Андрюш, сходи, посмотри, как там Дениска, не раскрылся?
– попросила его Лариса.

Горчаков поднялся с недовольной миной на лице, сходил в другую комнату, вернувшись, плюхнулся в кресло.

– Граф, какой же ты худющий стал!

– Да... станешь тут худющим, - проворчал Горчаков, по-прежнему глядя в книгу.
– Женушка измордовала, да учеба...

– Измордуешь тебя!
– сверкнула в его сторону глазами

Лариса.
– Где сядешь, там и слезешь.

Но всё-таки Светлана поняла, что Лариса командует своим мужем, как пожелает.

– И не лень тебе учиться, Граф?
– подначивала Светлана.
–

Трудно же.

– Трудно...
– тяжелый вздох был красноречивее всех слов.

– Да вот она все пилит, - кивнул Горчаков на Ларису.
– Нужен ей, понимаешь, муж начальник. А зачем? Я сейчас больше любого инженера зарабатываю. Сама, понимаешь, в торговый техникум пошла, а меня в институт париться на пять лет запихнула.

– Чего же ты, Лариска, в торговый пошла, ты же в геологический хотела?

– А почему бы и не пойти? Товаровед - специальность для семьи полезная. Да и в городе у нас, уезжать не надо.

А геология...
– смутная тень мечты промелькнула на её лице.
–

Ерунда это все. Костры, романтика. Да там от тоски помрёшь, комарьё загрызет. А ты как? Мы всё о себе, да о себе. Надолго домой?

– Надолго.

– Ой, неужели университет бросила?
– Лариска всплеснула руками, прижала их к груди.

– Что ты! Просто на заочное перешла, мама же одна, трудно ей.

– Ничего, Светка!
– подал голос из-за книги Горчаков.
– Самое хорошее в заочной учебе то, что из дому два раза в год вырываешься. Красота - ни жены, ни детей.

– Ох, ты, ох, ты! Красота ему!
– подбоченилась Лариса, готовая разозлиться.
– А чего тебе там ещё и делать, если я все контрольные за тебя пишу! Ишь, он дома заработался!..

– Да ладно тебе, Лариса!
– Горчаков замахал руками, мол, всё, всё - сдаюсь!

– И правда, Лариса, чего ты на него накинулась?
– вступилась за Горчакова Светлана.
– Как вот ты одна будешь с двумя карапузами, когда Андрея в армию возьмут? Он же не служил ещё?

– Нет. Сначала в институт поступил, потом поженились мы, и Андрюшка на заочное перешёл, а перед самым призывом руку сломал, у нас уже Дениска был. Дали ему отсрочку. А теперь вот двое будет, может, и совсем не возьмут.

– А наши-то где все? Поразъехались, я и не знаю, кто где.

– Окунь служит.

– Знаю, - кивнула Светлана, - Настя писала.

– Прошлым летом Окунь в отпуск приезжал, и Настя как раз дома была, всюду вместе ходили, Окунь аж цвёл, светился.

А знаешь, он очень изменился, говорил, подумывает о сверх-

срочной службе, пока Настя учится, может, и сам будет учиться, в военное поступит.

Светлана снова кивнула:

– Я рада за Настю.

– Сутеев пробился в мореходку. Тоже приезжал: важный такой, в морской форме. Оленьков на границе служит, Ольга здесь, в городе, учится заочно в юридическом. Колька Чарышев на механическом свой срок дорабатывает, Томочка уехала куда-то к родным, с Колькой так и не помирилась...

– Ну, а Осипова?..
– осторожно спросила Светлана, боясь услышать от Ларисы, что она вместе с Герцевым.

– Ой, а Инфанта...
– засмеялась Лариска.
– Тут целая романтическая история, весь город год об этом только и сплетничал. А вообще - поделом ей. Она ведь на первом экзамене в медицинский засыпалась, непонятно - почему, ведь хорошо училась. Ну, а тут в часть её отца приехал один офицер после училища...

– Тот, что зимой был?

– Да нет, другой!
– махнула досадливо Лариска рукой.
– О том ни слуху, ни духу, канул в прошлое. Мы ведь с ней вместе в роддоме были, она всё и рассказала. И про то, почему её тогда зимой десять дней не было...
– Лариса замялась, не зная, как сказать незамужней подруге о деле, для неё обычном.
– Ну, в общем, забеременела она тогда. А куда же деваться? Ну, и...

– Да ясно мне!
– прекратила ее мученья Светлана.
– Рассказывай дальше.

– Тот парень, как узнал, что Витка забеременела, и писать перестал. А Костя, этот новый, сразу предложил жениться. Она согласилась, работать наша Виточка не разбежится, а в институт не поступила. Сказали об этом отцу, он сначала не соглашался, но у Витки был железный аргумент - она опять подзалетела, уже от Кости. Отец расстроился, конечно, но свадьбу сыграли. И в роддом мы с ней в один день попали...

...Они родили в один день, даже в одной палате оказались, где уже было несколько рожениц.

Все сразу же перезнакомились, со смехом вспоминали прошедшее, и громче всех смеялась Инфанта. Она безумолку о своём Косте рассказывала, как он её любит. Все были после родов тощенькие, смешные, а Инфанта - хоть бы что, даже румянец во всю щеку. Она и в порядок привела себя быстрее всех: причёску соорудила, подкрасила губы, подвела глаза и уселась возле окна ждать своего Костю. Но он в тот день не приехал.

На следующее утро впервые принесли ребятишек на кормление, и все тут же занялись своими смешными (Ой, Светка, ты даже представить не можешь, какие они были все сморщенные, маленькие, красные!..) новорожденными. Женщины тянули руки навстречу медсестре, которая принесла малышей, подхватывали тугие сверточки, укладывали рядом с собой и... Большинство из них, первородок, не знали, что делать со своими сокровищами. Лишь одна роженица сразу же заворковала над своей третьей дочкой. А другие, вроде бы и знали всё, но не имели опыта и охотно принимали советы многодетной мамаши, и это – кормить малыша - так удивительно, странно, непривычно (Ты, Светка, и представить себе этого не можешь!) и прекрасно. Занятые своими заботами, они и не заметили, что Витка лежит спокойно на спине, а её малыш, рекордсмен по росту и весу, лежит не кормленный.