Аттракцион

Маркиз отошел. Пэджет постепенно приходил в себя. Выхватив у слуги еще один кубок, он разом осушил половину и заметался по зале, высматривая де Рейду. Тот, как всегда, возник ниоткуда. Он моментально сообразил, что с Пэджетом что-то неладное. Сбросил улыбку, взял Пэджета за плечо, отвел в сторону.

Проблемы?

Рейду. Есть дело.

Кто?

Да нет, Рейду, нет... Вон, видишь, та... Пэджету стоило большого труда обернуться и показать. Вон та... С такой прической, простой?

Де Рейду бросил взгляд, помолчал.

Барон. Эта птица другого полета.

Рейду!

Пэджет, это герцогиня. Во-первых.

Рейду! Ведь можно что-то придумать?

Во-вторых, герцогиня не просто. Тебе имя дОрейе де Ментуа де Боссар не говорит ни о чем?

Пэджет перевел дух, облизнул губы.

Рейду! Я вернусь домой и повешусь.

Ох, как страшно, барон. Тебе что, мало вот этих? Три женщины первого класса! Да еще эта искательница приключений. За три дня не разберешься.

Рейду. Ведь можно что-то придумать! Пэджета била дрожь.

Де Рейду посмотрел на Пэджета, затем покачал головой и ушел. Его не было очень долго. Пэджет старался глядеть куда только угодно, и думать о чем только угодно но ни взгляд, ни мысли ему уже не принадлежали. Герцогиня стояла в дальнем углу, вполоборота, и Пэджет сходил с ума, наблюдая лицо, линии тела, движения как на ней все сумасшедше сидит, как нереально спускаются волосы, как почтительно склонены головы собеседников. Это был какой-то кошмар.

Де Рейду по-прежнему не было. Пэджет выхватил третий кубок, осушил безумным глотком, куда-то поставил, подковылял к зеркалу. В глазах все плыло. В голове все стучало. В зеркале стоял какой-то безумец с перекошенным горящим лицом. Пэджет потер ладонями лоб, виски, щеки. Надо на улицу. Его тронули за плечо.

Ничем не могу помочь, де Рейду покачал головой. Вот такой вопрос решай уже сам.

Пэджет вышел в прихожую. Ему подали шляпу, плащ, шпагу.

Барон уходит? раздался удивленный голос.

Это была маркиза де Фан де Руа.

Барон уходит?!

Она была даже растеряна. Пэджет смотрел сквозь нее.

Барон! Вы весь красный! Вам нездоровится?

Пэджет и хотел бы ответить, но языка во рту не было.

Барон, как же так! в тоне маркизы скользнуло пренебрежение. Впереди такая долгая ночь, а вы так уже сразу... Не говорите, что кроме кубка вас здесь ничего не интересует!

Маркиза, наконец выдавил Пэджет. Можете мне поверить вино ни при чем. Можете мне поверить.

Ах, вот оно что, маркиза понимающе покивала, голос ее стал прежним и даже приобрел оттенок сочувствия. С кем же вы не поладили, барон Пэджет де Модеро? она состроила прежние глазки. Тут столько всяких людей... Непростых...

Маркиза, если позволите...

Ах, вот оно что... маркиза вся засияла. Уж не с самим ли... Ох, молчу, молчу... Не с нашим ли...

Маркиза, если позволите... Пэджет шатался. Если позволите, перенесем нашу встречу на... На более позднее время. Мне нужно домой.

Маркиза опешила.

И что? Я действительно не понимаю! она смотрела на него уже как на дурака. Вы, барон, она подчеркнула «барон», ничего лучше не найдете во всем городе! Что же вас такое ждет дома? Да ваши двадцать служанок не сравнятся даже с одной... она запнулась.

Мне действительно нездоровится, Пэджет стал цеплять шпагу. Может человек заболеть, или как? шпага нацепилась только с третьего раза. Позвольте откланяться.

Со шляпой и плащом в руках Пэджет выскочил под вечернее небо. Погода была необыкновенная. Пэджет мчался домой, не замечая ничего вокруг, толкая прохожих их было больше обычного такой замечательный вечер, такой удивительный воздух.

Пэджет ворвался домой, отшвырнул шляпу и плащ, бросил взгляд на огромные часы между лестницами. Дьявол! Говорить было рано. Он взлетел наверх, упал на кровать, и только тогда почувствовал, что понемногу приходит в себя.

Пролежав десять минут, Пэджет встал, прошел к зеркалу, отстегнул перевязь со шпагой, поправил одежду, дернул звонок. Появилась служанка.

Господин?

Красного, бросил Пэджет не глядя.

Служанка ушла. Пэджет посмотрел вслед.

Кто такая... Что-то этой не помню...

Женскую половину прислуги Пэджет хорошо знал не только в лицо так как имел каждую не один раз. Эта была какая-то новенькая.

Сколько всего их должно быть-то? Не помню... Значит, еще не все...

Служанка, наконец, принесла бутылку, кубок, наклонилась, поставила. Пэджет отмахнулся, собираясь наливать сам, и заглянул в декольте.

Ты откуда? Давно у меня?

Нет, с вашего позволения. Только сегодня.

Понятно... Иди... Я тебя позову.

Пэджет пил вино, мысли из головы утекали. Он то и дело бросал мутный взгляд на часы над камином. Время, кажется, остановилось. Пэджет встал, прошелся к окну, затейливым фонарем выходящее в сад. Уже давно потемнело; косой четырехугольник света падал на хитрую клумбу. Перед глазами встала роскошная аллея маркиза, бесценный фонтан, блистающий особняк, зал, лица, платья, декольте, рожа де Рейду, маркиз, герцогиня. Этот мерцающий взгляд. Эти опущенные глаза. Эти волосы. Эта улыбка. Сдержанная, прохладная, невероятная доводящая до исступления. Это тело. В голове у Пэджета поплыло. Он дернул за шнур.

Господин?

Пэджет, глотком прикончив вино, поставил кубок, развернул девушку, задрал все эти юбки, и не отпускал ее минут десять.

Иди... Я тебя позову.

Завязывая штаны, Пэджет вернулся к окну. В соседнем доме светились все окна, мелькали тени. Виконт де Меддой, который был домосед, предпочитал не шататься по всяким приемам, и устраивал оргии дома. Пэджет посмотрел на часы. Время остановилось. В ушах звенело все громче. Пэджет упал на кровать. Поднялся, спустился в сад.