Аттрактор

Что ж, стоило мне добраться до той тесной клетки, где обычно проходят мои беседы с заключенными, как к беспокоящим факторам моего состояния в виде озноба добавилось еще и легкое недоумение происходящим.

– Ли, они просили дать им пару минут, - услышав мои шаги за своей спиной, Ханна резко развернулась - темные волосы выписали в воздухе пируэт - и выставила перед моей грудью бледную ладошку.

– Кто "они"? Что происходит?
– я выглянула из-за ее плеча и направила взгляд сквозь мелкие ромбовидные ячейки решетки, что ограждала небольшое пространство со столом и двумя стульями.

Представшая глазам картина скривила мой рот в тонкую косую линию: два человека в полицейской форме решили поиграть в допрос с моим пациентом. Один, светловолосый тип с тонкими руками, что-то записывал со слов Хью, уютно устроив свой зад на моем месте, а второй (бедняга, стула не досталось!), возвышался над сим действием, заложив руки за спиной.

"Рядовая ситуация!", - недоуменно пожмет плечами любой, не вникнув в суть моих опасений. "Доблестные копы просто делают свою работу, молодцы ребята!"

Но мои эмоции в корне отличались от радости по поводу того, что полиция, наконец, занялась хоть чем-то полезным, помимо вылизывания восточного коридора.

А все дело было в Хью. Вернее, в его реакции на задаваемые копами вопросы.

– Это... это был он, демон, я точно... точно знаю, - больной слегка раскачивался на стуле, взад-вперед, словно тяжелый маятник. Пальцы его нервно переплетались меж собой, влажный рот кривился, как и кустистые брови, а на лбу блестела обильная испарина. Было очевидно, что пестрые воспоминания в его голове, в правдивости которых он уверен, делают ему больно. Он не хочет говорить об этом.

– Эй!
– я отодвинула Ханну с пути и, застыв в полуметре от решетки, развела руки в стороны, чтобы привлечь внимание копов.
– Вы серьезно? Серьезно надеетесь как-то использовать эту информацию?

Лишь тот полисмен, что стоял, бросил в мою сторону секундный взгляд - и продолжил изображать из себя гребаный столб.

– Глаза такие... такие красные, словно... Словно налитые кровью, - Хью, казалось, вот-вот разрыдается - влага блеснула у его воспаленных уголков глаз.
– Почему вы не видите? Как вы можете не видеть? – он бросил на фараона напротив затравленный, умоляющий взгляд, и лицо его скривилось в выражении горечи.

– О, Боже, - выдохнула Ханна, вертя в руках свой крестик - она всегда так делает, когда волнуется или просто глубоко задумывается.
– У него, кажется, сейчас начнется приступ...

Хью, словно услышав слова Ханны, поднял свои блестящие, застланные туманом безумия глаза...

И случилось то, что было предсказано секундой ранее - приступ паники.

– Отойдите от него!
– зачем-то крикнула я копам, которые, в общем-то, и не пытались подойти к упавшему на пол с коротким вскриком Хью (светловолосый, соскочив со стула, так вообще чуть в штаны не наложил).
– Роджер, помоги мне!
– бросила я охраннику, выталкивая решетчатую дверцу клетки вперед.

Хью, цепляясь трясущимися пальцами за лицо и горло, сучил ногами и пытался отползти в ближайший угол. Рыдания смешивались с хриплыми стонами, крупная дрожь завладела каждой клеточкой моего бедного пациента.

– Хью, вы слышите меня?
– пока что опасаясь прикасаться к мужчине, я опустилась на пол рядом с ним и попыталась включить спокойный голос. Поднятой ладонью я держала Роджера на расстоянии и давала ему понять, что еще не время для выкручивания рук и прочих излюбленных им штучек. (Наши охранники, видите ли, всерьез полагают, что насилие - вот лучшее лекарство от душевных расстройств).
– Ханна, давай пока за галоперидолом...
– негромко шикнула я на подругу, и она, на миг распахнув глаза шире, поспешила за нейролептиком.

– Хью?
– я рискнула осторожно коснуться жилистой ладони кончиками пальцев.
– Все в порядке... Здесь нет никакого... демона...

Ох, не знаю, то ли мой чарующий голос оказал эффект лучше любого седативного препарата, то ли руки у меня обладают чудодейственной силой, но периодичность сиплых стонов вдруг стала меньше, а конечности Хью чуть расслабились. Нашептывая ласковую ерунду и потирая плечи больного, я наблюдала за тем, как панический припадок отступает и, подобно черной гадюке, уползает куда-то в угол.

Когда Роджер увел все еще трясущегося Хью в его покои (надеюсь, Ханна додумается отнести пилюли туда), я осталась с копами один на один.

– Вы чертовы идиоты, - не сдержалась я, окатив обоих фараонов галлоном презрения.
– Какую полезную информацию вы собирались почерпнуть из слов психически нездорового человека?
– я развела руками, переводя взгляд с одного полисмена на другого и обратно.

– Ох, мэм...
– столбообразный коп поднял маленькие ладошки в примирительном жесте.
– Это как многослойный салат, где вся суть, рыба там или мясо... в нижнем слое, под мерзким салатом-латуком. Нужно просто снять верхний слой, - о, по объемистому животу этого служителя порядка видно, что аналогии с едой - его любимые.
– Найти рациональное зерно во всем этом чокнутом бреде, понимаете...

– Не хочу понимать!
– категорично направила я указательный палец в пухлую грудь копа.
– В следующий раз... В следующий раз, когда вы вздумаете доводить одного из моих пациентов до панической атаки, то сначала будете иметь разговор со мной, ясно?
– осмотрела я растерянные лица фараонов - они явно не ожидали от хлипкой барышни с детским лицом умения превращаться в ту еще фурию при крайней надобности.
– Вот и славно, - расценила я затянувшееся молчания как знак немного согласия.

4 глава.

Иллеана Эванс.

Когда я вставила маленькие наушники-капельки в уши, Джеймс крепче сжал в пальцах руль и как-то недобро на меня покосился. Он, видите ли, полагает, что долгие автомобильные поездки - это отличный повод провести время вместе и душевно поболтать под аккомпанемент хруста гравия под колесами. Я же терпеть не могу трепаться в те моменты, когда случай вынуждает меня находиться в закрытом пространстве какого-либо транспортного средства.

В нашей жизни слишком мало мгновений, когда ты можешь просто отключить мозг и отпустить свои мысли в свободное плавание... А дальние дороги как раз предоставляют подобную возможность. Долгие поездки для меня - своеобразный вид медитации; и я не готова менять эти благие минуты расслабления на нудные разговоры.

Именно поэтому, когда мы трогаемся с места, я блаженно поеживаюсь на сидении и закрываю глаза. "Лунная соната" в моих ушах погружает меня в состояние мягкой, теплой полудремы. И только на этом прекрасном моменте я в полной мере осознаю, что этот внеплановый выходной был мне просто необходим.