АУДГ

– Я сделаю всё, чего не прикажите, – залепетала молоденькая особа, как можно отстраняясь от наведённого пистолета (оно и понятно, ей всего-навсего двадцать лет да она ничего ещё, по сути, не видела).

– Тебе ведь связанные запястья отсасывать особо не помешают? – как видно, враждебная стерва вознамерилась довести предосудительное дело до логической точки; она получила подтвердительный ответ и продолжила дальше: – Тогда перегибайся через принципиальную суку и делай минет, но только нормальный. Увижу, что халтуришь, тотчас же застрелю.

Униженной девушке ничего иного не оставалось, как перегнуться через бессознательную зрелую даму, приблизиться несравненной мордашкой (сейчас боязливо плаксивой) к мужскому отростку, прикоснуться чудными губами к верхнему окончанию и начать энергично заглатывать, продвигаясь вплоть до волосатых мудей, а следом возвращаясь обратно. Орган оказался на редкость большим и принужденная сосальщица волей-неволей заводила половую головку в нежное, от испуга чуть сжатое горло. Операция не являлась какой-нибудь необычной: именно через нечто подобное прелестная искусительница и пробивала дорогу в счастливую жизнь. Она мурыжила минут, наверное, десять, а напрочь поникший член так и оставался в одном положении – он никак не собирался вставать. Всё равно его излишне гигантский размер доставлял усердной миньетчице немалые неудобства: то перехватывало прямое дыхание, то предполагалась скорая рвота, то вытекали обильные слюни.

Шаловлёв молчал. За весь интимный процесс он не обозначился ни единым раздельным словом, а только диковато мычал: «Ы-ы, мы-ы, у-ы». Сластолюбивый вероотступник настолько перепугался, что совершенно не мог нормально расслабиться и предоставить развратной вражине насладиться животным сексом, безнравственным зрелищем. Он едва ли не плакал, а мысленно пытался заставить обессиленный орган принять стоячее положение: «Давай, дорогой дружочек, маленький братец, вставай – доставь извращённой стерве сладострастное удовольствие. Всё равно Любаня находится без сознания, соответственно ничего не видит и ни хуя потом не предъявит, – странное дело, его, на краю кровавой расправы, беспокоило, как к его неблаговидному поведению (хотя, скорее, натуральному изнасилованию) отнесётся безбашенная супруга. – Давай поднимайся. Трахнем смазливую белобрысую шлюху, глядишь, от нас и отстанут – перестанут ебать мозги. В противном случае, властная сучка останется недовольна, да, не дай-то Бог, гораздо больше озлобится и исполнит предъявленную угрозу – возьмёт да застрелит. Хотя о чём это я? Она ведь подразумевала лишь сногсшибательную шалаву, которая на деле полная неумеха, – никак не может мне младшего брата поставить. Ну, и пусть её, неумелую проститутку, кончает: мне малолетнюю блядищу нисколько не жалко. А! Вдруг своевольная стервоза в конце передумает да возьмётся валить любого и каждого?» – так раздумывал развратный прелюбодей, пока «присиленная» половая партнёрша усердно трудилась.

– Всё, хватит! – не выдержала мисс Байден, уставшая наблюдать за вялым членом да плаксивой девчачьей физиономией. – Чувствуется, маленькая сучонка не достаточно опытная. Если бы я, к примеру, взялась, через пару минут он бы колом стоял, – имелось в виду «половой орган принял стоячее положение», – и мы бы трахались долго и страстно, будто бы сумасшедшие. Несите беспардонную нахалку в подвал, – обращалась она уже к подсобным сообщникам, – У вас, в шикарном особняке, ведь имеется подвальное помещение? – язвительный вопрос, естественно, относился к несостоявшемуся прелюбодею.

– Да, бетонный, – подтвердил Шаловлёв, чего-то невольно прикидывая; он отобразился задумчивой миной и придал ей виноватое выражение, – но у нас там – как бы это получше сказать? – немного не убрано, а точнее полный бедлам.

– Нам безразлично, fack, мы там не жить собираемся, – ёрничала американская стерва, поправляя съехавший на лицо белокурый локон; далее, она обращалась к «своим»: – Тварь поганую развяжите и распните на голую стену. Найдите гвозди побольше да прибейте за миленькие ладони. Посмотрим, как она тогда запоёт, как запросит милосердной пощады, а то, ишь! ни за что не сделаю, ни «при каких обстоятельствах… не исполню».

Послушные украинцы, сразу все трое, бросились исполнять бесчеловечное приказание; им требовалось спустись вниз, открыть подвальную дверь, предусмотренную рядом с подъёмной лестницей, и очутиться в нижнем домашнем пространстве. Баклан и Костлявый подхватили за руки и ноги, а Малой, как самый хитрый, поддерживал за нежную талию. Безвольную жертву небрежно бросили на холодную половую стяжку, а сами принялись орудовать электрическим инструментом, имевшимся в подземном пространстве в немаленьком изобилии. Выбрали дальний угол, просверлили глубокие дыры (две вверху, точную пару внизу), в них повтыкали деревянные чопики, нашли железные гвозди (120 мм), разрезали липкую ленту, плотно обмотавшую и ладони и голени, поднесли бессознательную особу к изобретённым отверстиям и методично, исправно принялись приколачивать. Люба очнулась, когда прибивали первую, точнее правую, кисть. Испытав неимоверную боль, она закричала диким, едва не звериным ором. Вторая рука не представляла для неё уже чего-нибудь неожиданного, но болезненных ощущений ничуть не убавила. Освобождённые от «пумовской» обуви, стопы вообще привели её к очередной потере сознания. Шаловлёва опять отключилась.

Глава V. Жутковатые сцены

Пока горделивая особа пребывала в несостоятельных грёзах, её развратного муженька и наивную дивчину, чуть живых от животного страха, перенесли в чистые, более пристойные, помещения. Их, связанных по рукам и ногам, положили рядом – разместили на широкой двуспальной кровати. Предупредили, чтобы вели себя правильно, а иначе «им настанет полный пиздец». Исполнив несложную, во всём привычную, работёнку, трое довольных украинца отправились докладывать прожжённой американке. Та разместилась в центральном холле, уселась в удобном кресле, включила огромный плазменный телевизор и, выбирая поинтереснее фильм, щёлкала электронным пультом управления.

– Всё исполнили в лучшем виде, мисс Смит, – за всех отчитался Малой; он говорил зычным довольным голосом. – Нахальную стервозу приколотили, распятую, к подвальной стене, блудливого муженька да молодую шлюху перенесли в нормальную комнату, пригрозили им жестокой расправой, в случае, если попробуют чего-нибудь предпринять.

– Хорошо, – принимая подробный доклад, американская командирша, вопреки уставному регламенту, даже не встала, – Баклан, отправляйся на кухню и приготовь нам чего-нибудь вкусненького. Судя по твоему упитанному виду, пожрать ты любишь, а значит, и готовить должен уметь прекрасно. Так, с первым вопросом разобрались. Теперь переходим к яростной дамочке и любителям смачно потрахаться, – последним высказыванием она подразумевала первоначальные планы и той и другого, – каждые полчаса Костлявый, попеременно с Малым будут их ходить проверять. Пока им разрешается присесть, где найдут, и присоединиться к просмотру интересного фильма – сейчас я найду.

Приказание представлялось понятным, вовсе не сложным, и каждый отправился по назначенной надобности: толстомордый жирдяй готовить утренний завтрак (время приближалось к половине шестого); два других негодяя остались в просторной зале – расселись на удобных стульях по разным углам. Через пять минут им включили один из известных американских боевиков.

Прошло полчаса. Вдруг! Белокурая капитан словно очнулась от какого-то тяжёлого сна. Она обернулась назад и выразительно посмотрела на подчинённых сообщников – сначала на одного, потом на другого. Кожаный мягкий диван, на коем разместилась мисс Байден, находился ровно посередине широкого холла-залы; напротив, у дальней стены, противоположной входному отверстию, выставлялась во всю длину красивая мебель, шведская стенка; на ней, в специальной центральной нише, устанавливался современный плазменный телевизор; справа имелось целиковое окошко, от потолка и до пола, разделённое на три части железными планками; слева предусматривалась сплошная стена. Итак, предусмотрительная персона заострилась на двух подвластных подельниках.

– Послушайте, дорогие, – она неприкрыто язвила, не забывая строить ехидные глазки, – а вы тот труп помойный, что валяется практически на пороге и что распластался на не широком коридорном полу – я об него едва не запнулась, когда боролась с нахальной хозяйкой – его вы убрали?

– Нет, – виновато ответили одномоментно и тот и другой, – извините, Вашего прямого приказа, мисс Саманта, не поступало, а сами мы просто-напросто не подумали.

– Мне кажется, он там лишний – мало ли что? – капитан морской пехоты отобразилась сомнительной мимикой; далее, последовало напутственное высказывание: – Сходите-ка приберитесь: переместите покойное тело в верхнюю спальню и положите его рядом с растерзанной шлюхой. Заодно проверите связанных пленников – знаете, что-то как-то мне неспокойно? Если всё ясно, – последовал утвердительный кивок обеих «бедокурых» голов, – тогда немедленно выполняйте.

Малой да Костлявый тотчас же поднялись и торопливой, точь-в-точь подобострастной, походкой метнулись исполнить несложное указание. Зальная комната граничила с входным коридором, поэтому два украинских морпеха достигли искомого месторасположения за считанные секунды. Первый считался сильнее – он ухватился под мышки; второму, не отличавшемуся видимым атлетизмом, достались мужские ноги. Вначале покойного соблазнителя протащили по длинной прихожей (она доходила метров до двадцати), потом, минуя подвальную дверь, углублённую сантиметров ещё на триста, ступили на лестничный, состоявший из пары переходов, пролёт, поднялись на верхний этаж, зашли в кровавую спальню, положили застреленного покойника рядом с эффектной брюнеткой, к сожалению ныне уже не живой, посетовали на страшные раны (резаную по горлу, многочисленные дробные), тоскливо вздохнули и пошли возвращаться обратно, в бескровное помещение. Вернувшись, доложили о выполненной работе, получили молчаливое одобрение и расселись по прежним местам – досматривать включенный фильм.