Аура цвета индиго

 - Красота-то, какая! – восхищенно сказал Аристократ, вертя головой.

 Представившаяся их взорам картина была действительно великолепной. Белые облака почти идеальной овальной формы зависли над вершинами гор словно стайка дирижаблей. Освещенные утренним солнцем горы были сплошь покрыты зеленым бархатом сосен. Рыжие пятна скал не нарушали гармонии, а лишь оживляли картину и усиливали изумрудный цвет хвои. С вершины горы, расположенной напротив того места, где они стояли, стекали тонкие струйки водопада. Они блестели в лучах восходящего солнца и казались похожими на ручейки расплавленного олова.

 - Да, неплохо, - сухо согласился подошедший Скиф. – И хозяева этого великолепия – злобные хищники, которые вчера хотели нас съесть.

 - А что им еще есть? – вступился за собак Дантист. – Не шишки же.

 - Да, - согласился Скиф, - шишки собаки не едят… Пошли, отойдем подальше, Джек собрался разгоняться.

 За рулем первого внедорожника сидел Джек Потрошитель и жестом предлагал всем отойти немного дальше, и сам отъезжал на расстояние, необходимое для разгона. Багелла тоже сдавал назад. Машина Джека преодолела опасный участок довольно легко, но когда все вернулись на каменный мост, то увидели, что после прохода первого автомобиля полотно дороги пересекли две поперечные трещины. Джек снова свесился над пропастью.

 - На скорости можно проскочить, - сказал он, поднявшись.

 Багелла с сомнением посмотрел на свои забинтованные руки.

 - За руль сядет Джек, - тоном приказа произнес Свинг и запоздало взглянул на Зинку, который, по сути, являлся командиром отряда. Зинка, решив до поры до времени не обращать внимания на сложившуюся ситуацию с двоевластием, молча кивнул.

 Багелла отошел в сторону, пропуская Джека к машине, как показалось друзьям - с радостью. Джек собрался залезать в кабину, но его остановил Скиф.

 - Постой-ка, парень, - сказал он, – не торопись. Тут нужно кое-что усовершенствовать.

 Скиф подошел к правой передней дверке автомобиля и стал ее снимать. Джек понял его задумку и подключился к работе, через пару минут дверка была снята и перенесена к остальным вещам. Левую дверь снимать не стали: выпрыгивать в эту сторону пришло бы на ум разве что сумасшедшему или самоубийце. Все отошли на безопасное расстояние, оставив Джека одного.

 Автомобиль долго не начинал движения – Джек готовился к опасному трюку, собирался с духом. Наконец, он рванулся вперед. Машина почти миновала каменный мост, когда тот начал разрушаться. Огромные куски скал проседали и с грохотом срывались вниз. Автомобиль въехал на надежную опору передними колесами, и мост рухнул. Задние колеса внедорожника повисли над пропастью, машина легла на брюхо и остановилась. Джек выпрыгнул из машины и выбрался между кабиной и скалой на дорогу. Но очутившись в безопасном месте, он не побежал к ожидающим его товарищам, а ухватился за крюк заранее расчехленной и только что включенной им лебедки и стал тянуть трос на себя, помогая ему разматываться. Издали казалось, будто хрупкий паренек вытягивает огромный внедорожник из пропасти. Камни и каменная крошка еще продолжали осыпаться, но было ясно, что машина уже не сорвется. Скиф первым бросился помогать Джеку, к нему присоединились остальные. Крюк лебедки зацепили за фаркоп первого автомобиля, Джек снова забрался в кабину повисшего над пропастью автомобиля. Спасательная операция продолжалась около получаса. Обе машины были готовы к дальнейшему следованию, все люди целы.

 - Обратной дороги у нас нет, - Зинка почесал затылок, заглядывая за край образовавшейся бреши.

 - Станции ПВО связаны между собой рокадой, она обозначена на карте пунктиром, - сказал Свинг. – А от второй станции есть дорога в город.

 - Такая же, как эта? – спросил Зинка.

 Свинг пожал плечами.

 До станции ПВО добрались достаточно быстро и без происшествий, если не считать, что дважды видели собачьи своры. Одна группа была немногочисленной - штук десять-двенадцать низкорослых шавок грелись на солнечной стороне дороги у скалы. Они повскакали со своих мест, но преследовать проезжающие мимо них машины не стали, только проводили злыми взглядами и заливистым лаем. Вторая свора была под стать той, что осаждала отряд прошедшей ночью - большая и разношерстная, в прямом и переносном смыслах. Но в ней присутствовало большее количество собак похожих на волков. Псы долго гнались за машинами, захлебываясь лаем, и отстали только после того, как Свинг на полную катушку включил свой прибор. И то не сразу.

 Станция располагалась на широком, поросшем невысоким кустарником, плато. Дверь в бетонный бункер оказалась открытой. Вся площадка вокруг бункера была сплошь покрыта собачьими экскрементами, идти к дверям пришлось практически по дерьму. Внутри бункера было не менее грязно, чем снаружи и стоял такой амбре, что впору было надевать противогазы. К сожалению, в составленном Скифом списке необходимого для экспедиции противогазы учтены не были.

 Станция была построена по типовому проекту, и расположение всех служебных и технических помещений, шахт и ракетных установок соответствовало переданной Бергом схеме.

 Все говорило о том, что люди покидали станцию в большой спешке: все двери были распахнуты настежь, везде побывали собаки.

 Дантист сразу же нашел главный компьютер и без труда вошел в систему управления станцией, введя пароль, который назвал Свинг. Отключить автоматику труда не составило, станция и впрямь оказалась допотопной, однако все ее агрегаты работали исправно.

 - Хорошо, что собаки не умеют обращаться с компьютерами, - сказал Дантист, заканчивая работу.

 - Ты закончил? – спросил Аристократ и, услышав положительный ответ, сказал: - Пойдем скорее, ребята, из этой газовой камеры, тут можно задохнуться…

 У выхода с важным видом расхаживал Джек Потрошитель, поводя по сторонам анализатором Свинга. Собак поблизости не наблюдалось.

 Первая часть экспедиции была завершена относительно успешно, предстоял путь на восток.

Глава 6. Юго-восток

 Рокада, соединяющая станции, проходила по дну узкого каньона между крутых лесистых скал и была очень извилистой. Параллельно дороге несла свои холодные как лед воды горная речка. На перекатах она бурлила от косяков рыбы, пробирающейся к местам нереста. Скиф, живший когда-то на берегах Амура и в совершенстве владеющий всеми способами рыбной ловли, с ностальгической грустью взирал на это рыбное изобилие.

 «Эх, - думал он, - порыбачить бы сейчас! Можно острогу соорудить… Да что острога! голыми руками можно рыбки наловить. Хватай и на берег выбрасывай. Вон его сколько, лосося!.. А потом ушицы бы сваргагнить… Уха – это тебе не бутерброды с тунцом…»

 Тогда (в детстве) он в компании таких же голодных, а потому рисковых и хулиганистых пацанов частенько в путину убегал из детского дома. Они не брали с собой ничего лишнего – только соль, спички, снасти и по возможности теплую одежду. Собственно говоря, ничего другого у них, неимущих детдомовцев, и не могло быть.

 Они разбивали лагерь на берегу Амура где-нибудь в глуши в зарослях тальника подальше от города и других рыбаков. Ловили рыбу – кету, горбушу, белорыбицу, иной раз и калуга попадалась. Запасов никаких не делали, зачем? Все съедалось тут же: рыба, икра, юшка - жирная и наваристая, пахнущая дымом костра и… свободой. Это был праздник живота: наевшись до отвала, они засыпали у костра, а проснувшись, доедали все, что осталось от вечернего пиршества, и снова шли на берег за рыбой.

 Рыбы хватало с лихвой, и она почему-то не приедалась.

 Работники рыбнадзора ребят не трогали, не считали их браконьерами: много не съедят, только то количество, которое недобрали на скудных государственных пайках. Егеря частенько подходили к костру, присаживались, не отказываясь от незатейливого ужина, а, уходя, подбрасывали пацанам, то картошки для ухи, то крупы, то сахара, а иногда даже конфет.

 Такую жизнь хотелось вести вечно, или, по крайней мере, как можно дольше. Но праздник продолжался недолго - иногда дней пять, редко больше. До той поры, пока их не находили воспитатели и милиция...