Аура

Я впал в ступор. Как можно не видеть дальше своего носа? Попытался попробовать, но глаза начали болеть.

– Это образное высказывание, дурень. Да, у тебя есть особенности – отклонения, но они не мешают тебе развиваться. Главное, что ты не желаешь никому зла.

– Отклонения?

– Да. Болезнь твоя. Ты меня слышишь вообще?

– Я болею? – удивился я. Все мои органы работали нормально, и никогда ничего не болело, кроме одного до последнего момента, – У меня сердце кричит.

– Быстро бьется?

– Нет, оно будто сильно-сильно сжалось.

– А-а-а…Так бывает, когда сердце разбито.

– Оно же не может разбиться, оно мягкое и упругое! Я в школе проходил!

– Это выражение означает, что тебе кто-то причинил эмоциональную, душевную боль, и ты не можешь смириться с этим, переживаешь.

– Это я причинил боль.

– Кому?

– Своему отцу.

– Почему?

– Он хотел убить маму, и я толкнул его. Он ударился головой о стол, и пролилась кровь.

– О, Великие… Что ж ты сразу не сказал? – он отпрыгнул от меня, как ошпаренный.

– Я не хотел!

– Ты знаешь, что теперь тебя должны поймать и передать суду? А за поимку преступников можно получить награду? Нет, не знаешь? Если я тебя сдам, то получу награду, а если нет, то накажут и меня за укрытие тебя. Что делать будем? – Он пристально смотрел мне в глаза, и я решил, что нужно смотреть в ответ. Я попытался понять, в какой из них глядеть – они были абсолютно одинаковыми – зелеными с золотым обрамлением. Решил, что не буду видеть дальше его конопатого носа.

Мозг, не сейчас, прошу.

– Он говорит, что надо идти.

– Кто Он? – удивился знакомый.

Я постучал по голове пальцем и опустил глаза.

– Ясно. В общем, ты это, не держи на меня обиду, – он поспешно дал мне кусок хлеба и желтое яблоко, оглядываясь по сторонам. – Иди туда, куда зовет тебя сердце, а не мозг. Мы уже поняли, что с твоим дела не очень хороши, – он улыбнулся, – А сердце у тебя знает, что делать. Бывай.

– Вы не пойдете со мной?

– Нет, парень. Самостоятельный ты теперь.

– Мама тоже так говорит.

– Только не иди туда, где тебе не рады и не возвращайся туда, где тебя бросили.

– Даже к маме?

– Она же тебя бросила?

– Она сказала, чтоб я больше не приходил. И что я не ее сын.

– Тогда да, даже к маме.

– А к вам можно?

– Да что ж такое! Дальше ты сам по себе, я сам по себе. Нам не по пути.

– Вы же назвали меня сыном?

– Это просто выражение!

– А чей я сын?

Я проследил за рукой мужчины, которая показала в небо, а потом исчезла в темноту.

Глава 3. Холод собачий

Из моего рта шел пар, и я представлял себя огнедышащим драконом, который извергал пламя, чтобы согреть воздух. Подносил красные ладони к губам и проверял, живы ли они, слегка оттягивая и пощипывая. Я рассчитывал скорость ветра по плывущим облакам в черном небе, как ни с того, ни с сего из-за кирпичного забора выскочило существо, похожее на собаку (я не был в этом уверен, больше походило на тень). Она чуть не сбила меня с ног, и я, взглянув вслед взлетающей грязи и выругавшись новыми словами, не заметил свору других, больших, которые неслись с грозным лаем. Они смели меня, как ненужное препятствие и заглушили брань. Я честно хотел развернуться и пойти в другую сторону, но сердце сжалось и заставило подняться, чтобы выдвинуться навстречу приключениям.

– Зачем ты хочешь, чтобы я побежал за ними? Мозг против. Хотя… Мне же посоветовали слушать тебя!

Я начал преследование, но эти твари успели куда-то скрыться. Где-то далеко доносилось рычание и храбрый писклявый лай, на который я и нацелился. Летел с помутневшими глазами, словно стрела, а сердце кричало все сильнее и сильнее, ни на минуту не останавливаясь. Я же говорил, что минута – это долго!

На огромной темной стене виднелась зловещая тень, перед которой стоял маленький черный комочек, растопыривший всю свою шерсть, чтобы казаться грознее. Его окружили собаки раз в десять больше его самого. Они захлебывались в своих же слюнях и, откашлявшись, орали, прям как отец на мать, брызжа слюной. Я решил, что если обездвижил его, большого и толстого «кабана», то уж с собаками разберусь и подавно. Как же я ошибался.

Я зарычал на этих тварей, пнул одну со всей дури, и в тот же миг оказался во власти раздирающей боли от клыков и когтей. Я успел заслонить маленькую тень, которая скулила от страха и неожиданности и почувствовал, как сердце успокаивалось. Мозг что-то пытался сказать, но даже он по чуть-чуть лишался сил и готов был к смирению. Я перестал двигаться и отбиваться, псы отступили. Что произошло? Начал ощущать теплую слизь от языка Тени: было противно и приятно одновременно. Маленький дрожащий «друг» выполз из-под меня и как-то умудрился стащить кусок хлеба напоследок.

– Ты живой? – раздалось из неоткуда в воздухе.

Я не мог пошевелиться, даже если бы хотел.

– Кто-нибудь! Помогите!

Я услышал голоса, которые звали меня с собой в мир, полный тепла и света и был на полушаге к нему, однако вспомнил, что Тени рядом нет, и что он точно без меня пропадет.

– Мне нужна Тень, – проговорил я, и постепенно свет удалялся все дальше и дальше от моего носа, становилось мерзостно. Ощущал людей рядом и не чувствовал нового друга. – Тень, дайте Тень! – глаза были мокрыми.

– Какую тень? Мы и так закрыли все окна и приглушили свет.

– Мой друг – Тень: черный, маленький.

– А! Он о собаке, сейчас! – зазвучал голос, который только что звал меня с собой. Он не был похож на те, что я слышал раньше, но понял, что от него мой мозг впадает в гипноз, а сердцу становится тепло и приятно. Я попытался найти источник прекрасного звука и приоткрыл глаза. Передо мной сидел совсем несимпатичный мужчина.

– Это вы?

– Мы знакомы? – Я услышал низкий грудной бас и выдохнул. Внезапно дверь распахнулась, и в комнату влетела прекрасная светловолосая девочка с Тенью в объятиях. Он тут же выпрыгнул из ее рук и вскочил на мои раны, отчего мне стало очень неприятно. Конечно, виду я не подал, да и мне было не до боли. Сердце трепетало от интересных ощущений, рассматривая белокурые локоны и короткое васильковое платье выше колен. Мозг отключился полностью.

– Тень? Так это твоя собака ворует моих цыплят? – грозно навис надо мной мужчина.

– Да, то есть нет, он не воровал. Я не видел. Не мой пес. Хотя… теперь, может и мой, – язык заплетался.

– Говори четко! Ты врешь? Знаешь, во сколько обошлись мне эти куры? Они приносят продукты питания! Знаешь, как тяжело сейчас людям?

– Знаешь.

– Отец, прекрати! – мои глаза вспыхнули. Она. Я еле проглотил слюни и старался запомнить ее, как снежинку, которая в любой момент могла растаять.