Аура
Шрифт:
– Они не врут.
– Значит, все-таки, работаешь и мои догадки верны. Твоя собака была там, и, скорее всего, у нее получится отвести меня и либертов прямо в сердце вашей нелегальной группировки. Я видел, как ты шнырял по моей территории, но не видел лица. Твое поведение выдало тебя, им следовало бы обучать новичков лучше. А ты меня узнал сразу, значит долгое время шпионил за мной, моей семьей и домом.
– Если эта чертова непослушная псина предаст своих, то я убью ее, – плюнул в Тень парень и мне захотелось его ударить.
– Не стоит, Люмьен, он свое еще получит, а тебе
За окном послышался цокот копыт и хлюпанье по сырой земле от тяжелой обуви мужчин в форме. Они привязали животных и зашли в дом.
– Добрый день, офицеры, полюбуйтесь, один из юнитов ячейки раскрыт, благодаря этому храброму мальчику и этой маленькой шавке.
– Тени.
– Его зовут Черный, идиот, – выругался пацан.
– Боюсь, что мы будем вынуждены конфисковать собаку и приговорить ее к службе, Жан. – так вот как его зовут!
– Жан, сэр, не забирайте собаку, прошу, – пропищал я от сжимавшегося сердца.
– Прошу, друг, оставь псину мальчишке, она мне кур задолжала, пусть нам пользу приносит.
– Это моя собака! Вы не имеете права! – не унимался черный.
– Вообще-то, мы и есть право, дружок. Боюсь, что в том месте, куда тебя отведут, у тебя не будет возможности содержать питомца. Вставай, пойдем, ты арестован.
Руки парня сковали наручниками, а затем повели на выход. Черноволосый очень долго сопротивлялся и бросал грязные ругательства в мой адрес, а также Жану и, конечно, собаке, которая преспокойно лежала у моих ног и зевала.
– Подожди, а вы нашли того убийцу?
– Нет, женщина говорит, что это был несчастный случай, но их ребенка до сих пор нет. Точнее приемного сына. О биологических родителях ничего не известно. Если что-то будет, сообщу.
– Спасибо, офицеры, – он с улыбкой проводил мужчин за дверь и не закрыл ее, пока они не покинули территорию, а затем посмотрел на меня и строго сказал: «ну, что, рассказывай».
Я чуть не сходил в туалет на этом самом месте, честное слово.
– Можно я сначала отойду ненадолго?
Он облизнул губы, вытер их рукой и указал на лестницу, не посмотрев на нее:
– Быстро!
Так быстро в туалет я еще не ходил и на этот раз даже не пробовал струей смывать пылинки. Я чувствовал, что Жан не сильно печален или расстроен, я ощущал любопытство и немного жалость, поэтому не переживал, а сердце, наоборот, радовалось. Он любезно заварил чай и указал на мягкий старый диван, чтобы я приземлился. Пока я разглядывал чаинки и кусочки фруктов, Жан смотрел на меня, не моргая и ничего не говорил. Наверное, ждал, когда начну я.
– Он напал на маму, – сквозь слезы начал я. – Она ему не нравилась, он не любил ее, бил, гулял и называл ее некрасивой. Он ее душил, она краснела, а потом белела от недостатка кислорода, но я успел толкнуть его со всей дури. Он был пьяный, шатался и ушатался об угол стола. Я не хотел причинять боль, я хотел, чтобы он не убил маму, потому что она мне нравится. Она выгнала меня и сказала не возвращаться, потому что я не ее сын, – на колени прыгнул Тень и уткнулся носом в мой живот, а затем начал ловить зубами руки.
– Они
усыновили тебя официально?– Были какие-то бумаги, но я не знаю, насколько они правдивые.
– Что ты имеешь в виду?
– При устройстве в школу, меня не хотели брать без каких-то бумажек, и мама попросила кого-то их «нарисовать».
– Понятно. Если хочешь, можешь жить с нами. Тут не так много еды и воды, но, я думаю, что ты сможешь помочь нам по хозяйству, и мы быстро раскрутимся. Честно говоря, не хватает мужских рук тут, – он огляделся, я тоже. – Наверное, в коровнике, скоро придет. Ну, или можешь прогуляться до туда и по-тихоньку вникать в нашу жизнь, что скажешь? – он слегка улыбнулся, из глаз ушла тень строгости. Он смотрел на меня, как на сына и похлебывал горячий напиток, скрестив ноги.
– Я буду рад Сэр, для меня большая честь, Сэр – глаза загорелись, и я быстро допил чай, чтобы побежать к Аделаиде, но вслед услышал одно:
– Только имей в виду, мою дочь не трогать и даже не смотри в ее сторону, ты понял?
– Вообще не смотреть? – погрустнел я.
– Это образное выражение. Надеюсь, ты меня понял.
– А, вы имеете в виду не любить?
– Ее любят все.
Я удивился. Она не была похожа на девочку, которую любят все подряд, во всяком случае, никакого намека даже не было. Я не представляю, чтобы кто-то любился с ней, она была слишком чиста для этого.
– Я ее люблю, поэтому желаю ей только самого лучшего, – уточнил Жан, и мне стало дурно. Я спрашивал у родителей про это и они сказали, что это ужасно.
– Вы ее любите? А разве так можно? – сморщился я от отвращения.
– Не понял, – поймал глубокое удивление врач, как будто мы говорили на разных языках. После недолгой паузы он сделал понимающее лицо и расслабился. – Скажи мне, Люмьен, что такое любовь? – он улыбался, будто издевался надо мной, видя, как я краснею. Меня всегда выдавали топырящиеся уши, как у Тени. Мы с ним похожи. – Люмьен? – с вызовом затянул Жан и я понял, что придется отвечать.
– Ну, это когда мужчина и женщина любят друг друга. Можно все же переодеться?
– Что такое любовь, Люмьен? Любовь это… – уже строже проговорил доктор и подталкивал меня к ответу интенсивнее.
– Любовь – это когда орган мужчины оказывается в женщине, – набрал мужества я и выпалил, – Кстати, у вас на зеркале написано: «Люби себя» – это как?
– Вот ты дурень, – посмеялся от души Жан, краснея и шлепая ладонями по коленям.
– А что я сказал?
Доктор сделался странно милым, душевным что ли, и присел рядом со мной:
– Тебе никто никогда не говорил, что любит тебя?
– А как можно любить без тела?
– Любить можно только сердцем. В идеале, это чувства, это сила притяжения двух душ, когда жизнь котов отдать за человека и не можешь ни дня прожить без него. То, что ты называешь любовью – это соитие, от этого могут получиться дети, но, как правило, люди занимаются этим, когда есть притяжение тел или много свободного времени и сил, чтобы потратить или обменяться энергией. С самим собой тоже можно, конечно, загляни в журналы в библиотеке и все поймешь, – он подмигнул.