Аурингард

Ответ пришел быстро, и был ошеломителен. Сын. Мой собственный сын в рыцарских латах на могучем коне с зачарованным копьем в руке приближается, дабы сразиться со злым колдуном, — со мной.

Великая Тьма и Бесконечные Сумерки, что же происходит! Я не сумел удержаться и захохотал, впервые за многие столетия. Ауреин преподносит новый подарок. Какое же должно быть чувство юмора у этой Стихии, если она с такой иронией и коварством кует свои цепи, удерживающие мир в вечной зависимости от Времени.

От хохота моего задрожали стены, и Хаффур тут же примчался, озадаченно взирая на меня.

— Открой врата, — и я продолжил смеяться.

С грохотом упал мост, соединив скалы и утес, на котором стоял замок.

Тяжелые створки ворот медленно и тяжело отворились, раскрывая зияющую черноту внутреннего двора Замка. Рыцарь подъехал к краю моста и остановил коня, внимательно изучая окрестности. Потрясая копьем, рыцарь выкрикнул вызов.

Великая Тьма, сколько раз вызывали меня на бой, и каждый раз хватало Хаффура, чтобы схватить нарушителя спокойствия и доставить его ко мне для произведения пыток. Не счесть. И на этот раз Хаффур направился к вратам, чтобы снова повторить сие. Но я остановил его. Успокаивая собственный смех, я неторопливо миновал удивленного демона и вышел из Замка.

Рыцарь слегка опешил, увидев меня столь скоро. Он ожидал, что ему придется несколько дней быть здесь, вызывая меня на поединок. А я неожиданно ощутил горечь, тоску и печаль. Я жадно вгляделся в лицо юноши, прекрасно видимое мною за забралом. О Сумерки, его черты… Это лицо, в котором Лири выразилась столь же сильно, сколь и я. Прекрасный лик, утяжеленный мрачными и беспощадными линиями рта. Глаза Лири с холодным блеском прирожденного, но не воспитанного, даже не выявленного, мага. Буря чувств пронеслась в душе моей, оставив после себя слабый налет неуверенности. Ауреин, это что, испытание?

Я стоял и ждал. Рыцарь быстро пришел в себя от неожиданности и, подняв копье, снова прокричал слова вызова. Я понял, что он не знал, кто его отец. Юноша повернул коня, опустил копье и направил его на меня.

Испуганное животное помчалось в мою сторону, в панике не понимая, что бежит в сторону опасности. Лишь в самый последний момент я шагнул в сторону, и рыцарь с маху влетел внутрь замка. Пока он успел развернуться и успокоить коня, я уже вошел следом и приказал Хаффуру поднять мост и закрыть врата.

Он смотрел на меня, и на лице его, скрытом забралом, поочередно отражались замешательство, недоверие, испуг — и наконец решимость. Да, он не был трусом. Не всякий сумел бы держать себя так в логове колдуна.

На мгновение я ощутил гордость за своего сына.

— Это жалкий трюк, колдун, — глухо произнес он.

— Ты думаешь? Смотри, я перед тобой. Ни один рыцарь до тебя такой чести

— битвы со мной — не удостаивался. Всех приводил ко мне слуга, и против него они не выстаивали и того времени, которого не хватит, чтобы вздохнуть десять раз. Хочешь взглянуть на него?

Я шевельнул рукой. Открылась громадная дверь Главного зала, и Хаффур торжественно шагнул через порог. О да, он выглядел великолепно — черный демон с большими крыльями, с маской холодного презрения на лице. Хаффур не выносил одеяний, и поражал всем своим видом.

Рыцарь едва взглянул на него. Хаффур подошел ко мне и встал сзади, чуть левее. Я ощущал его готовность действовать. Демон Ночи чувствовал, что происходит нечто необычное, и не только из-за того, что я сам встретил рыцаря. Он чуял Силу в рыцаре, Силу, родственную моей, но еще не определившуюся. Хаффур был недалек от того, чтобы догадаться, кто этот юноша.

— К чему тебе слуга? — спросил рыцарь. — Разве ты сам не можешь справиться со мной?

Он был смел, этот юноша. Сознательно провоцировал меня. Ну что ж. Я вновь шевельнул рукой. Хаффур с недоверием посмотрел на меня, но я повторил приказ. Он недовольно ушел.

— Вот мы одни, — сказал я. — Что дальше?

— Будем биться.

— К чему? Исход тебе известен заранее. Хаффур сильнейший из моих слуг, но он слуга. Когда-то он был моим союзником. Еще раньше — учителем.

Нужно ли рассказывать, как он стал слугой?

Рыцарь не ответил ничего.

— Демон Ночи слаб передо мной. Как же ты хочешь справиться с величайшим колдуном мира? Ты думал, рыцарь, что сможешь воспользоваться своим даром, который изредка помогал тебе? — Он вытаращил глаза. — Да, я знаю.

Отчасти по этой причине я решил принять вызов. Хотя только отчасти, ведь многие, кто шел против меня, были магами. Они не смогли победить даже Хаффура.

— Может ли кто-нибудь победить тебя, колдун?

— Ты задаешь мне вопрос? Ты обезумел, рыцарь. Я думал, ты смел, а ты, оказывается, сошел с ума.

Да, я дразнил его. Он мрачно продолжал смотреть на меня.

— Ты же говоришь, что я нашел свой конец. Так почему бы тебе не просветить меня насчет некоторых вещей?

— Ты прав. Знания — великая сила. Быть может, лишь знание да любовь сильнее магии. Это три древних начала, которые привели к рождению нашего мира. Пожалуй, я скажу тебе. Ни среди людей, ни среди эльфов, ни среди драконов, ни среди других народов нет мага сильнее меня. Такой будет в грядущем, но это случится не скоро. К тому времени все мы исчезнем. Даже я. Только в памяти людской останутся имена и деяния.

— Так неужели вообще нет силы, которая может победить тебя?

— Есть.

Я помолчал. Зачем я это говорю?

— Я уже ответил на твой вопрос. Знания и любовь. Знания порождаются Временем, и Время — мой главный враг вот уже тысячи лет. Ауреин, и я не знаю, кто из нас сильнее, я или он. Ауреин — вот олицетворение Времени, он Серый маг, и однажды мы столкнулись. В то время он был сильнее меня.

Сейчас, думаю, мы наравне. Я долго ждал схватки. Но теперь не знаю, зачем мне это нужно. Мне все равно не занять его места.

Рыцарь уже давно изумленно пялился на меня. Ему в диковинку были откровения правителя мира, который решил засомневаться в своих действиях. Верно, задавая вопрос, он не рассчитывал на ответ, да еще столь откровенный.

— Что же до второй силы… — Я взглянул на юношу. — Она меня уже победила.

Медленно, медленно я зашагал вдоль стены к причудливого вида окну, из которого открывался вид на бескрайнюю степь, которую когда-то заполняло море.

— Кажется, будто это было так давно, что эпохи прошли с тех пор. Я встретил ее, когда вышел в мир, чтобы узреть плоды деяний моих, поразмыслить, что нужно еще сделать. Что ж, я встретил ее, и полюбил.