Авадон

– Ну я же рассказывал про Авалон... Место без греха, потерянный рай, где никто никогда не страдает...

– А-а-пчхи!
– опять громыхнул Валлендорф и трубно высморкался в грязный носовой платок.

– И вы двое - в роли правителей этого рая?
– уточнил Лимек.

– Да нет же!
– возмутился Меерс.
– Не правителей! Обитателей! Уж лучше так, чем то, чего хотят алхимики!

– Не уверен, - сказал Лимек.

– В чем вы не уверены?

– Не уверен, какая из перспектив меня пугает больше. Впрочем, нет, - поправился Лимек.
– Не пугает. Вызывает отвращение.

– Ах вот оно что...
– протянул Меерс.

– Еще один идеалист. Еще один, мать вашу за ногу, мученик. Страдалец за свои грешки. Еще один гребанный мазохист. Пусть все будет так, как есть. Мы не в праве вмешиваться. Так?!
– начиная разъяряться, повысил голос доктор.
– Это мы уже слышали. Эту песенку пел Петерсен, перед тем как похерить три года нашей совместной работы. Ну конечно, куда же мы без грехов-то, а? Пусть страдают. Пускай очищаются. Катарсис, и все такое прочее. Это ведь так прекрасно - страдать за грехи, испытывать муки совести... Так?

– Не совсем, - невозмутимо сказал Лимек, - но общую суть вы уловили.

– Ну конечно. Общую суть. Куда уж мне, старому дураку. Это ведь вам, молодым, дано видеть детали. Это ведь вам за одну ночь привозили триста-четыреста людей с параноидальным бредом, манией преследования, с букетом психозов и неврозов. Это ведь у вас за одну ночь кончали с собой семьдесят пациентов на стадии ремиссии. Это ведь вы по утрам заказывали дюжину машин из крематория для вывоза трупов...

– Хватит!
– гнусаво гавкнул Валлендорф.
– Хватит сопли разводить!

Меерс резко замолчал, тяжело дыша, а потом сказал брезгливо:

– И правда, зачем это я... Бисер перед свиньями...

– Лимек, - сказал Валлендорф требовательно.
– Доктор прав. Петерсен - это все, что у нас осталось. Приведите его. Сюда, не в Азилум. Я почти уверен, Меерс, что эта сволочь симулирует...

– Невозможно!
– возразил доктор.

– Тут и разберемся, - сказал Валлендорф и осушил очередную порцию коньяка. Алкоголь, похоже, оказывал на генерала благотворное действие - добрав дозу, Валлендорф стал гораздо собраннее.
– И пошевеливайтесь, Лимек, черт его знает, когда алхимики разберутся с управлением аппарата...

Ну ладно, подумал сыщик. Раз вы этого хотите... Лимек молча встал из-за стола, вышел из зала и спустился в гардероб. Вышколенный лакей подал ему его засаленную тужурку. Лимек оделся, поправил ворот свитера и спросил:

– Скажите, где тут у вас телефон?

13

Мраморные ступени "Маджестика" выходили прямо на Набережную, пустынную в это время дня. Лимек поднял воротник куртки, сунул руки в карманы и пересек улицу, подойдя к самому парапету.

Бездна сегодня была тиха и спокойна. Сизоватого цвета, окутанная легкой дымкой, с мерцающими в глубине огоньками, Бездна притягивала взгляд. Теперь Лимек понимал, почему окна кабинета Петерсена смотрели в Бездну. Инженер хотел всегда видеть перед собой то, что собирался уничтожить. Может быть, именно поэтому он и передумал...

Лимек вытащил сигареты и закурил, облокотившись на парапет. Словно в ответ из Бездны раздалась заунывная мелодия без нот - просто переливы тоскливой и совершенно нечеловеческой музыки, и от этой мелодии хотелось плюнуть на все и шагнуть вперед, в ничто, в никуда, в никогда... Мерцающие огоньки начали бесконечный танец, и Лимека охватило чувство неземного покоя, умиротворения...

Игра была сыграна, и он проиграл. Сыщик прекрасно это понимал, в отличие от генерала и эскулапа, которые собирались помахать кулаками после драки. Все кончено. Оставалось только ждать...

Ждать пришлось недолго. Черный "Паккард" подъехал к "Маджестику" буквально через десять минут после звонка Лимека. Фельд-полковник Шварц извлек свою тушу из автомобиля и подошел к сыщику.

– Любуетесь?
– спросил трискель.

– Угу.

– Не увлекайтесь. Чревато.

– Знаю.

– Где они?

– Там, - Лимек махнул рукой в сторону ресторана.

– Ага. Значит, и Меерс...
– пробормотал Шварц.
– Старый дурак. Чего ему не хватало?.. Ну да ладно. А Петерсен?

– Умер, - сказал Лимек.

– Сам?
– вскинул густые брови Шварц.

– Сам, - кивнул сыщик.

– Ключи?

– Какие ключи?
– удивился Лимек.

– От служебной машины!
– Фельд-полковник мотнул головой в сторону "Шкоды".

– Вот.

– Славно...
– Шварц прищелкнул пальцами, и из "Паккарда" вылезли трое уже знакомых Лимеку автоматчиков.
– Хотите поприсутствовать?

– Нет.

– А медаль хотите?

– Нет.

– Ну, тогда - спасибо и до свиданья!
– трискель широко улыбнулся и протянул Лимеку ладонь в черной кожаной перчатке.

– Нет, - покачал головой Лимек, игнорируя протянутую руку.
– Прощайте.

Он выбросил окурок и зашагал по Набережной в сторону конторы.

14

Интересно, как это будет, попытался представить себе Лимек, пока дребезжащая клеть лифта со стоном и лязгом поднимала его на пятый этаж. Каково это - когда тебя превращают в марионетку? Или просто выключают в тебе совесть, память, стыд?.. Скорее всего, мы даже ничего не почувствуем. И не заметим. Альбина же не заметила. А пустое место в душе всегда можно чем-то заполнить. Секс, алкоголь, наркотики; не обязательно в такой последовательности. Я пробовал, я знаю...

Он прошел сквозь дверь "Детективного агентства А.Лимека" в контору. Место Абби пустовало, и Лимек мысленно поблагодарил небеса за то, что дал ей выходной. Уже завтра ей предстояло и вовсе остаться без работы... Устало выдохнув и огладив рукой затылок, начинавший побаливать (вторые? да нет, уже третьи сутки без сна...), сыщик снял куртку и повесил ее на крючок. В кармане тужурки что-то глухо брякнуло об стенку.

Как же я про тебя забыл, удивился сыщик, вытащив из кармана отобранный у Ленца револьвер. Настоящий антиквариат: вороненая сталь, рукоятка из слоновой кости и тончайшей работы гравировка на граненом стволе.

Скорее всего, из этого револьвера Коверкотовый застрелил коротышку в "Шебе"... пардон, флигель-адъютанта фельд-полковника Шварца. Лимек покачал тяжелое оружие на ладони, нажал на рычажок и переломил револьвер пополам. В черном литом барабане маслянисто поблескивали желтые донца патронов.

Застрелиться, что ли. Нет: слишком мелодраматично. Есть более привычные средства. Одно из которых было с успехом применено на инженере Петерсене. Джин и люминал. При мысли о том, что инженер - по сути, виновник всего происходящего - проспал сном праведника последние часов десять, Лимек ощутил острый укол зависти.