Авантюристы, иллюзионисты, фальсификаторы, фальшивомонетчики

Нет материалов для сравнений, которые позволили бы выявить местности, где промысел подделки денег был наиболее распространен в Средние века. Однако из документов нюрнбергских хроник известно, что между 1414 и 1584 годами только в этом городе было раскрыто 20 случаев изготовления фальшивых монет, в которых участвовали монетчики, мастера по золоту, менялы, владельцы постоялых дворов, один мясник, один оружейник, один ткач, один художник и т. д.

При Карле Великом, когда деньги играли в хозяйстве страны подчиненную роль, разоблаченному фальшивомонетчику в худшем случае ставили клеймо на лоб. Однако возникший в начале XIII века свод законов Саксонии дает уже совершенно другие оценки: фальшивомонетчиков стали проговаривать к смерти через повешение. А уже к концу XIII века к фальшивомонетчикам стали применяться еще более жестокие наказания. Так, в Германии в то время еще не существовало имперского уголовного права. Тем не менее, во всех германских городах фальшивомонетничество каралось смертью. В 1532 году на рейхстаге в Регенсбурге был принят кодекс Карла V — единое для всей Германии уголовное уложение. В этом кодексе было дано следующее толкование фальшивомонетного промысла: 1) подделка внешних данных монеты, 2) использование нечистого металла, 3) облегчение веса монет. Изготовители фальшивых монет карались сжиганием заживо на костре, а их соучастники (к числу которых относили тех людей, которые имели сведения о фальшивомонетчиках или участвовали в их махинациях) подвергались наказаниям от тюрьмы до виселицы. Для наглядности приведем несколько исторических фактов.

Сначала перенесемся в Нюрнберг конца XV века. В то время этот город располагал сотней золотых дел мастеров. Однако только немногие из них жили в достатке, т. к. конкуренция была очень жесткой.

Не лучшим образом шли дела и у нюрнбергского полноправного мастера Ганса Ленгенфельдера. Ему нужны были большие деньги (1000 гульденов) на покупку дома с мастерской, однако такие деньги давали лишь под большие проценты. Сначала Ганс пошел по этому пути, но угодил в замкнутый круг, т. к. проценты съедали почти все заработанные деньги.

И вот 27 февраля 1492 года советом города Нюрнберга против него было выдвинуто обвинение в чеканке фальшивых гульденов. После допроса мастер оказался в «яме» нюрнбергской ратуши. Вскоре после этого были арестованы и его сообщники: служанка Ленгенфельдера, Хайнц Шюрштаб и Кох, мастер по изготовлению поясов, который, впрочем, вскоре был освобожден.

Как было установлено в ходе проведенного расследования, Ленгенфельдер и Шюрштаб пускали в оборот не золотые, а позолоченные монеты, а служанка была замешана в распространении заведомо фальшивых денег. Были найдены и орудия преступного промысла. 7 декабря Гансу Ленгенфельдеру и Хайнцу Шюрштабу был вынесен приговор: казнь через обезглавливание.

Такова история Ганса Ленгенфельдера. Причем Хайнц Шюрштаб был приговорен к смерти как «пособник фальшивомонетчика». Для наказания было достаточно уже того, что он знал о преступлении.

С 1285 года практиковался и еще один, особенно жестокий вид казни, применявшийся к фальшивомонетчикам, — сварение приговоренного в кипятке. Об этом повествует книга записей распоряжений городских властей города Штральзунда. В этой книге приводится указ о розыске некоего Николауса Винкельдорпа, прибывшего в этот город вместе с купцом Германом Ольдендорпом. Винкельдорпу, обвиненному в подделке денег, удалось сбежать. Проходивший по тому же делу Клаус Эльмхорст тем же судом был приговорен к смерти в котле с кипящей водой. Фальшивые пфенниги, завезенные обвиняемыми в Штральзунд, были обнаружены под кроватью Винкельдорпа, которого ожидал тот же приговор, что и Эльмхорста.

В октябре или ноябре 1431 года жители Штральзунда стали свидетелями этой ужасной казни, состоявшейся на площади города. То, что произошло с Клаусом Эльмхорстом, долго оставалось в памяти горожан. Котел, где фальшивомонетчик еще на этом свете принял адские муки, был оставлен в назидание потомкам на своем месте. Само собой разумеется, что казненный тогда фальшивомонетчик в представлении последующих поколений был мастером монетного дела, хотя его настоящая профессия в хрониках не указана.

ГЛАВА 3. ФАЛЬШИВОМОНЕТНИЧЕСТВО В МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКЕ

Чеканка иностранных монет сама по себе не была фальшивомонетничеством, если при этом соблюдались все характеристики монет. В истории подобное встречается часто. Прямое место фальшивомонетничество имеет тогда, когда чужеземные монеты чеканились в ухудшенном виде. В этих случаях некоторые государства весьма успешно использовали его в своей внешней политике, т. к. слишком велик был соблазн пользоваться деньгами другого государства для собственного обогащения, а заодно и подорвать его экономику. Множество таких примеров хранит история.

Так, еще в 1517 году чешский король Людовик выпустил монеты, весьма схожие с польскими полутрошами, но содержавшие значительно меньше серебра, и эта неполновесная монета наводнила польский рынок. В начале XVII века во время войны с Россией Польша, а затем Швеция чеканили поддельные русские монеты.

И все же наиболее известными среди державных правителей, проводивших махинации с поддельными деньгами для достижения своих внешнеполитических целей, считаются прусский король Фридрих Великий и Наполеон Бонапарт.

1. ФРИДРИХ ВЕЛИКИЙ

Прусского короля Фридриха II, названного еще его современниками Фридрихом Великим, потомки называли блестящим правителем. Когда он в 1740 году занял прусский трон, его считали сказочно богатым, т. к. его состояние в то время оценивалось примерно в 15 млн. талеров. Однако спустя пять лет вся наличность короля (8,7 млн. талеров) была спущена в первой и второй Силезских войнах (1740–1745 годы). Для того чтобы продолжить борьбу за обладание Силезией и Саксонией, Фридриху, по оценке финансовых экспертов, было необходимо еще 5,5 млн. талеров. Часть необходимых средств для продолжения военной кампании была собрана с помощью налогов и переплава серебряных сокровищ короля, до той поры бывших неприкосновенными. Однако необходимо было еще собрать 1,5 млн. талеров. Безвыходное положение заставило Фридриха II даже обратиться за помощью к одной женщине, занимавшейся алхимией, которая уверяла его, что может «сделать» золота на 1 млн. талеров. Этот опыт, конечно же, не удался.

Между тем первой целью прусской армии было завоевание Саксонии. Ничто, даже денежные затруднения, не могли остановить Фридриха Великого: 29 августа 1746 года прусские войска вторглись в пределы этого государства. Так началась третья Силезская, или Семилетняя война. Саксонская армия уже в середине сентября оказалась побежденной.

Сразу после победы, наряду с контрибуцией, установленной в размере 5 млн. талеров для покрытия расходов Пруссии на саксонскую кампанию, Фридрих издал приказ о включении лейпцигского монетного двора во владение прусской короны. Берлинская фирма «Эфраим и сыновья», став арендатором этого монетного двора, приступила к чеканке миллиона имперских талеров в разменной монете, весовые и качественные характеристики которых были гораздо ниже, чем прежде.

А война между тем продолжалась. Когда прусская армия вошла в Богемию, Эфраим предложил подделывать австрийские монеты достоинством в 7, 10 и 20 кройцеров из расчета 200 тыс. монет на 1 млн. талеров. Глава оккупационных властей в Саксонии Фридрих Вильгельм Борке дал высокую оценку этой афере, о чем и написал Фридриху, который согласился на столь заманчивое для него предложение, правда выставив «Эфраиму и сыновьям» ряд своих условий, на которые те согласились. Фальшивые монеты должны были чеканиться в Праге и Дрездене. Правда, население Богемии не очень от этого пострадало, т. к. вскоре (в 1757 году) после поражения под Кельном, прусские войска оставили большую часть этого государства.

Между тем, продукция саксонских монетных дворов катастрофически обесценивалась. От чеканки фальшивых денег Фридрих II получил около 25 млн. талеров, что составило того, во что ему обошлась вся Семилетняя война. Вместо первоначальных 14 талеров из 1 марки серебра стали чеканить 45 талеров в мелких монетах, которые были названы «эфраимитами». Особенно от них пострадало население Саксонии и Польши.

В соответствующей исторической литературе, где Фридрих II называется Великим, о его денежных аферах совсем не упоминается. В других же трудах вся вина за эти преступления возлагается на евреев-монетчиков. Так, имя банкира Натана Фейтеля Эфраима стало в Берлине символом мошеннического «еврейского ростовщичества», вообще прозвищем евреев. Сын Натана, Бенжамин Фейтель Эфраим, в своих воспоминаниях не снимает с себя вины. Тем не менее, от говорит о том, что приказы исходили из королевского кабинета, что Фридрих II был фальшивомонетчиком высокого полета. Он пишет: «Привязанность большого человека чеканить в уменьшенном виде чужие монеты восходит еще к Семилетней войне. Эта страсть не покидала его, так как тем самым король находил не только необходимые для ведения войн средства, но и скрытым образом взимал контрибуцию со своих соседей».