Авария любви. Выпускной

Джереми не мог объяснить своё странное желание взять посреди ночи блокнот и начать рисовать. Штрих за штрихом он вносил с каким-то странным энтузиазмом, глаза бешено горели, а губы сжались в тонкую полоску. Сердце парня учащённо билось и он понимал, что вкладывает в этот рисунок не просто свой талант, а часть своей души.

Мелани стала для него настоящим другом. Он относился к ней с особым трепетом и любовью. Но не той любовью, что бывает между парнем и девушкой, Джер никогда даже не думал о Мелани в таком плане. Это был как раз один из тех редких случаев, когда дружба между парнем и девушкой существовала. Настоящая, искренняя и чистая.

Наверное, правильней было бы раскрыть тайны Алану или Брету. В глубине души Джер понимал, что он подвергал свою подругу ужасной пытке. Она была слишком близка с Биллом и своими друзьями. У неё было множество проблем, а он добавил новых. Парень знал к чем могла привести такая игра — Мелани станет изгоем. Друзья не поймут её, Билл заметит странность в её поведении, в её бесконечных исчезновениях, ведь она не сможет оставить его. Она будет каждый день навещать Джереми на съёмной квартире, где парень каждый день будет занимать себя рисованием.

Джереми знал и ненавидел себя за это, но пути назад не было.

И рисунок был закончен. Теперь на него смотрела абсолютная копия Мелани. Это был лучший портрет за все годы, что он рисовал. Он пугал своей реалистичностью и красотой. Добрый, но наполненный болью взгляд наивных больших глаз, губы в едва уловимой улыбке — именно такой он видел её в последнюю их встречу.

Джереми так и не уснул в эту ночь.

========== Глава 58. Похороны. ==========

***

Pov Мелани.

Я проснулась от какого-то шороха, раздавшегося со стороны моего письменного стола. Слегка приоткрыв глаза, я увидела маму, которая стояла ко мне спиной и внимательно читала инструкцию от какого-то лекарства. Сладко потянувшись, я попыталась приподняться, но тут же поняла, что меня удерживает рука Билла.

Сердце бешено забилось. Лихорадочно вспоминая сегодняшнюю ночь, я проклинала себя за то, что так и не вернулась в свою постель. в это время Билл что-то сладко пробормотал сквозь сон и убрал с меня руку.

Мама обернулась.

– Доброе утро, - шёпотом проговорила она и слегка улыбнулась, а я в свою очередь залилась краской, поправляя на себе смятую одежду.

– Мам, я… - невнятно промямлила, ожидая самого худшего, но мама лишь рассмеялась.

– Просто сделаем вид, что я ничего не видела, - со смущённой улыбкой проговорила она, - Но, пожалуйста, постарайся, чтобы я видела это в первый и в последний раз.

Я молча кивнула, опуская взгляд. Голова ныла от боли, а всё тело ломило. Я мечтала сейчас лишь о таблетке, которая хоть немного могла вернуть меня в прежнее нормальное состояние.

В дверь послышался тихий стук и, в комнату заглянул папа. Он был встревожен, и это меня всерьёз напугало, потому что смотрел он именно на меня.

– К тебе пришли, дочка, - его голос был привычно ласковым, и я попыталась улыбнуться ему в ответ, но в этот момент я заметила за его спиной миссис Харрис, и поняла, что едва удерживаюсь на ногах.

Её присутствие в моём доме не могло означать ничего хорошего. Я сразу представила ужасную картину, как те люди, которые сбили Джереми на машине, каким-то образом узнали, что он жив, ворвались в больницу и убили его. Сердце сжалось от боли. Бедный Джереми не был виноват во всей этой истории, но его отец сам того не ведая, навлёк на сына смертельную опасность.

– Мелани, ты нужна мне на несколько часов, - тихо проговорила женщина, и только теперь я осмелилась взглянуть ей в глаза, которые по-прежнему ничего не выражали. Пожалуй, лишь холодную учтивость. До такой выдержки даже Каулитцам было далеко.

– Уехать из дома?
– мама строго взглянула на меня, но затем резко отвела взгляд, видимо, из-за слёз, которые застыли в моих глаза. Больше всего на свете я боялась узнать, что с Джереми что-то случилось. Мама молча кивнула, так и не осмелившись взглянуть на женщину, которая потеряла сына.

***

Прошло не так много времени, я даже отказалась от завтрака. Мы просто молча ехали в личном автомобиле миссис Харрис и смотрели в разные стороны. Первой заговорила она, видимо, решив, что пора нарушить это напряжённое молчание.

– Мы перевозим его, - вполголоса проговорила женщина, и я услышала нотки счастья в её голосе.
– Я хочу, чтобы ты поехала к нему.

Я едва заметно кивнула.

– Водитель отвезёт тебя в больницу, - продолжила женщина.
– Оттуда вы поедите вдвоём прямо на квартиру, где он теперь будет жить, - миссис Харрис мило улыбнулась, - Пожалуйста, позвони мне когда вернёшься домой. Только по имени его не называй. Ладно? Я боюсь, что мой телефон может прослушиваться.

Я снова кивнула, поскольку говорить почти не могла. Голос пропал окончательно, и я не могла не думать о Билле, который провожал меня встревоженным взглядом. Было крайне неудобно оставлять его без объяснений, но я уже решила для себя, что нашу тайну семьи Харрис никто не узнает, даже если мне от этого будет плохо.

***

В больничном коридоре было непривычно пусто, лишь двое мужчин в тёмных костюмах стояли по обе стороны от двери, за которой сейчас находился мой друг. Я понимала, что неспроста здесь было так тихо. Наверняка, миссис Харрис подкупила почти весь персонал, чтобы они куда-то исчезли на время, пока её сына будут выводить из больницы.

– Мисс Ривера?
– один из мужчин устремил на меня внимательный взгляд, и когда я слегка кивнула, быстро открыл передо мной дверь и буквально втащил меня внутрь, - у вас всего пару минут. Нужно ехать, - и он скрылся за дверью. Оставляя меня наедине с бледным худеньким мальчиком, который сидел на краю постели, слегка раскачиваясь из стороны в сторону.

– Привет, Джер, - мой голос предательски задрожал, когда тёплые карие глаза встретились с моими. Сколько же боли было в этом взгляде, сколько беззвучной мольбы о помощи. Ещё секунду я молча стояла напротив него, после чего кинулась к другу и сжала его в объятиях.

***

Всю дорогу до его «убежища» мы старались говорить о чём угодно, лишь бы не касаться темы последних дней. Я не осмелилась даже рассказать ему о друзьях, Билле, своих родителях. Наши темы разговоров сводились к погоде, творчеству и самочувствию. Ко всему, что никак не касалось его прошлого.

Таким образом мы создавали свой собственный мир, в который с этого самого момента не будет доступа никому, кроме нас двоих. И как бы я не радовалась этой бесценной возможности знать правду, я понимала, что впереди меня ждут самые тяжёлые месяцы в моей жизни. Уже завтра состоятся похороны, на которых я должна буду стоять в кругу своих друзей и делать вид, что убита горем.