Август Край. В поисках таинственного Неострова

– Были определенные трудности, – уклончиво ответил Глава Ордена. – Тебе удалось перехватить Тэтиуса Края?

– Нет, мой Повелитель. Шторм не давал нам выйти из бухты четыре дня. Когда мы прибыли на Торрусканд, от этого неуемного исследователя и след простыл.

– Он получил разрешение на проход через Архипелаг?

– Конечно же нет! – воскликнуло сознание Форэлиуса. – Нынешний Губернатор не питает симпатий ни к Империи, ни к её представителям. Он принял Тэтиуса Края у себя, но разрешения на проход не выдал, равно как и не допустил к архивам…

– Что Краю там было нужно?

– Поговаривают, что он искал старую карту с координатами Неострова…

– Неострова? – Глава Ордена расхохотался. – Видимо Тэтиус Край в большом отчаянии, раз цепляется за легенды и небылицы. Но довольно о нем. Расскажи о своих экспериментах, Форэлиус.

Орден поставлял Форэлиусу материал для исследований, когда возникала подобная необходимость. Именно из-за этого и пришлось переправить исследователя на архипелаг торкингов – слишком уж он разошелся в своих изысканиях. Люди Ливия Кона вышли на лабораторию и тот едва успел скрыться.

Но год назад эксперименты безумного старика принесли практическую пользу.

– Здесь есть чем похвалиться! – воскликнул старческий голос, в котором явственно слышалось самодовольство. – Я создал два десятка устройств. Их функционал немного ограничен из-за размеров кристаллов. Нужны большие камни…

– Я рад это слышать, мой старый друг! – Ничто так не вдохновляет творца, как похвала его достижений. Глава Ордена знал эту простую истину и время от времени подбадривал Форэлиуса.

Исследователь ещё некоторое время рассказывал о подробностях своей технологи, о новом типе паровых машин с замкнутой системой парового обращения, о заполнении кристаллов Эфиром через рассечение, пока Глава Ордена не почувствовал, как по Эфиру вновь прокатилась волна непонятного возмущения. Это означало, что контакт нужно прервать, пока очередной шторм не разорвал его. Несколько раз подобное уже происходило и оказывалось весьма болезненным для Главы. И смертельным для второй стороны. А Форэлиус был очень ценным членом Ордена.

– Я вынужден прервать тебя, мой друг, – мягко сказал Глава. – У меня есть для тебя крайне важное задание! На Торрусканд направляется корабль под названием «Тигриус Крючкохвост». На его борту наш старый знакомый Ливий Кон. Я знаю, как сильно ты его ненавидишь, но он нужен мне живым. Не обязательно целым, но обязательно зрячим. Ты понял меня, Форэлиус?

– Да, мой Повелитель!

– А из недр корабля забери кристалл для своих экспериментов. Говорят, он слишком крупный для такой посудины.

Глава Ордена разорвал контакт с Форэлиусом Чоком и бессильно опустился в кресло. Рука сама нащупала на столе ломоть баранины, запеченной с чесноком и мёдом. Зубы вонзились в ароматное мясо, откусывая большие куски. Любой другой человек ощутил бы вкус знатно приготовленного блюда и насладился бы дивным ароматом. Но только не Глава – ему требовалось восстановить энергию, жизненные силы, затраченные на соприкосновение с Эфиром. И других способов, кроме поглощения пищи в огромных количествах, просто не существовало.

Глава тринадцатая, в которой в Каркахе воцаряется переполох

Констант Рум не смыкал глаз уже вторые сутки. Поиски трех пропавших учеников велись по всему Каркаху и за его пределами. Но ни в Крабьем Приюте, ни в окрестных деревушках пропавшие ребята не объявлялись. Были отменены все занятия – вместо уроков учителя возглавляли отряды из старшеклассников и прочесывали окрестности.

Новые корпуса осмотрели достаточно быстро, а вот со старой крепостью пришлось повозиться – многоуровневая конструкция с сотнями переходов, лифтов и хранилищ представляла собой настоящий лабиринт. Нужно было отдать должное архитектору, построившему Карках, эту Жемчужину Севера! Жаль, что он пропал во время прогулки в горах.

Большая часть Каркаха была изолирована от учащихся, но маленькие сорванцы вполне могли найти старый вентиляционный проход или лифт. Мастер по телесным наказаниям и вовсе твердил о том, что слышал волков в стенах гимназии. Бедолага, надо бы его на пенсию сослать…

На исходе второго дня Констант Рум написал докладное письмо в Императорскую Канцелярию и поднялся в Соколиную башню. Мастер-почтарь закрепил письмо на птице и запустил в небо. С тяжёлым сердцем Констант Рум наблюдал, как пернатый почтальон улетает на юго-восток.

Спустя четыре дня директор встречал посланника из столицы.

В распахнутые настежь ворота влетела странная самодвижущаяся повозка. По виду – карета с паровым движителем и контейнером для топлива. От котла работали два пропеллера и элеваторная лента с маленькими корзинками, доставлявшая уголь в топку. Все это действовало через сложную систему шестеренок, цепей, паровых цилиндров и рычажков. Вместо колес у повозки было четыре ножки, на них она и приземлилась.

Управлялась эта чудо-машина одним единственным человеком. Большую часть его лица скрывали густые усы и воздухоплавательные очки на ремешках. Рядом с ним сидела собачка в похожем головном уборе.

Человек потянул за рычаги, из труб со свистом вырвался пар и угольный конвейер прекратил движение. Сначала он снял очки с головы собаки, затем свои, поправил взлохмаченную шерсть, пригладил собственные волосы и усы, а потом ловко спрыгнул на каменную брусчатку, что было довольно неожиданно, учитывая его внушительную комплекцию.

– Приветствую вас в Гимназии Карках… – начал было Констант Рум, но гость жестом заставил его замолчать. Он вынул из нагрудного кармана запечатанный конверт и вручил директору.

– Моё имя Полисеус Нюх, инспектор жандармерии Его Превосходительства! Вот мои бумаги! – На упитанном и ухоженном лице инспектора Нюха читалось высокомерие в особо концентрированной форме. – Соберите всех в самом большом помещении!

Не дожидаясь, пока директор школы изучит бумаги, инспектор подхватил собачку и уверенным шагом направился в спальные залы, словно бывал в Каркахе не единожды.

Констант Рум едва поспевал за гостем, при этом умудряясь на ходу читать письмо. В бумаге был изложен простой приказ – оказывать Полисеусу Нюху любую затребованную им помощь в поиске пропавших учеников. Личная подпись и печать Императора прилагались.

В ученическом спальном зале Полисеус Нюх взял по одной личной вещи каждого из пропавших ребят и сложил в три разных холщовых мешка, предварительно надев чистые тканевые перчатки. Затем он двинулся в обеденный зал, где собралось все население Каркаха.

Атмосфера в обеденном зале напоминала пчелиный улей в разгар медоносного сезона – сотни голосов сливались в один неоднородный гул. Все обсуждали приезд инспектора и пропажу трех учеников. За всю историю Каркаха это был второй случай, когда кто-то бесследно исчезал, но с тех пор прошло почти сто тридцать лет.