Авиация и космонавтика 2013 02
Шрифт:
В дни, когда тяжелые впечатления от гибели капитана Мациевича были еще очень сильны и отчетливы, газеты обращались к Юзефу Древницкому с просьбой рассказать о его взглядах на авиационный парашют.
В беседе с корреспондентом «Петербургской газеты» он сказал, что еще до гибели Мациевича задумывался над тем, как спастись авиатору в случае смертельно опасной аварии в воздухе. «В этом случае парашют – незаменим)» – с уверенностью заявил он.
Дал Древницкий интервью и газете «Ялтинский вестник». С горечью говорил он о косности руководителей русского воздухоплавания, видевших в прыжках с парашютом лишь одни акробатические упражнения. «Они никак не могут уразуметь, – упрекал аэронавт этих недальновидных деятелей, – что даже при полном завоевании человеком воздушной стихии
А во время полетов в Виннице летом 1912 года в газете «Винницкий голос» он опубликовал небольшую статью, в которой снова ратовал за применение в авиации «старого, но вполне испытанного спасательного прибора – парашюта».
В то время еще оставался открытым вопрос: что целесообразнее – спасать при аварии только пилота или вместе с ним всю машину? Уже упомянутый изобретатель Глеб Евгеньевич Котельников разработал авиационный ранцевый парашют. Не отвергая идею индивидуального средства спасения для летчиков, Древницкий, тем не менее, создал проект парашюта для всего самолета. Он назвал его «механическим».
К сожалению, до сих пор не найдены ни чертежи, ни описания этого изобретения. Патента на него Древницкий не взял. Поэтому трудно судить, каким был этот парашют.
Древницкому советовали ехать в Севастополь и там показать свой проект. В Севастополе действовал местный аэроклуб, а кроме того, вблизи города, на реке Каче, создавалась «школа практической авиации» с большим летным полем и аэропланами различных типов. Из Петербурга были откомандированы в качестве инструкторов военные авиаторы, имевшие уже опыт полетов.
Трагическая гибель капитана Мациевича несколько изменила отношение авиационных деятелей к парашюту как спасательному средству. Поэтому надежда Древницкого на внимательное и профессиональное рассмотрение в Севастополе его проекта имела основание В Крыму Юзефу Древницкому уже довелось летать осенью 1899 года, и эти полеты он сом считал «на редкость удачными». С тех пор утекло много воды. 24 октября 1910 года газета «Крымский вестник» сообщила, что в Севастополь прибыл из Петербурга «участник авиационного праздника, известный аэронавт-парашютист Ю.М. Древницкий».
Два дня спустя Юзеф Маврикиевич дал интервью корреспонденту этой газеты. Он говорил, что цель его приезда не только коммерческая – совершить публичные полеты, а более широкая. «Я желаю, – объявил он, – воспользоваться переводом в Севастополь школы авиаторов, чтобы получить возможность продемонстрировать и испытать на деле изобретенный мною «механический» парашют для монопланов «'Блерио», «Антуанетт» и других».
Организация авиационной школы шла полным ходом. Сообщалось, что занятия в ней начнутся 1 ноября 1910 года, что уже прибыли заведующий аэродромом полковник А.З. Макутин, инструктор поручик Е В. Руднев, смелые полеты которого Древницкий видел в Петербурге, а также механики и первые ученики-офицеры.
Древницкий тоже не терял времени зря. Его первый полет был назначен на 31 октября с Приморского бульвара. Но из-за сильного ветра полет пришлось перенести на 4 ноября. И опять непогода помешала подняться в воздух. Это было сделано лишь два дня спустя.
Открытое ветрам место на бульваре оказалось малопригодным для подготовки полета. По этой причине монгольфьер хорошо наполнить не удалось. Высоко подняться он не смог и вскоре начал опускаться над серединой бухты.
Древницкий все же решился на прыжок. Парашют раскрылся не полностью (не хватило высоты), и аэронавт на повышенной скорости упал в море. «Не было подготовлено ни катеров, ни спасательных лодок, – возмущалась газета 'Крымский листок', – и летуну пришлось принять продолжительную холодную ванну, пока на помощь к нему не подошел катер»
В полете аэроплан «Блерио XI»
И это был не самый плохой исход прыжка. «Если бы не вода, – справедливо отметила газета, –
то дорого бы обошелся Древницкому этот прыжок».11 ноября в торжественной обстановке состоялось официальное открытие севастопольской школы авиации. На аэродроме ее начались полеты, с каждым днем все более частые. Особенно замечательным выдалось 14 ноября.
Ранним утром ученики школы под наблюдением инструкторов начали тренировки. Целый день с курсантами летал Михаил Ефимов.
И в этот же день, снова с Приморского бульвара, поднялся в воздух Юзеф Древницкий. Полет завершился прыжком с очень красивым спуском и приземлением чуть ли не в самом центре взлетной площадки.
«Коммерческая» цель приезда Древницкого в Севастополь была достигнута. Но куда больше его радовало, что проект «механического» парашюта был рассмотрен в авиационной школе, признан интересным и значимым, а Севастопольский аэроклуб принял постановление, в котором авиаторам капитану Комарову и лейтенанту Дорожинскому поручалось подвергнуть «аппарат-парашют» Древницкого испытаниям. Особенно важными являлись заключительные слова постановления: «Если аппарат-парашют окажется действительно отвечающим своему назначению, то применить его к аэроплану аэроклуба Блерио XIV.
Подверглось ли изобретение Юзефа Древницкого испытаниям и каким образом они проводились? А если подверглось, то оправдал ли парашют возложенные на него надежды? Никаких документов об этом пока не найдено. Во всяком случае, практического применения в авиации парашют Древницкого не получил.
В конце ноября аэронавт покинул Севастополь. Два полета он совершил в Евпатории, еще один – в Симферополе, а в середине декабря прибыл в Ялту.
«Наконец-то ялтинцам удастся увидеть летающего человека», – писал корреспондент газеты «Русская Ривьера». Первый полет Древницкого состоялся 19 декабря из Городского сада. Шар взвился под звуки оркестра. Аэронавт, держась одной рукой за кольцо со стропами, другой бросал вниз листовки с рекламой торговой фирмы.
К слову сказать, ему и раньше приходилось таким же образом рекламировать для заработка то пьесу местного драматурга, то эстрадную певицу, то какое-нибудь вино. Иногда он сбрасывал листовки с объявлением о своем очередном полете.
В Ялте Юзеф Маврикиевич задержался надолго. Продолжению полетов мешала скверная, ненастная погода с ветром и даже снежной метелью. Второй раз удалось подняться только уже в новом, 1911 году, в начале января.
Древницкие, поднимаясь из городских садов, с ипподромов или велотреков, не могли улетать далеко за город, поскольку «платные» зрители не увидели бы самый интересный и драматический момент: прыжок с парашютом. Поэтому прыгать приходилось прямо над городом – улицами, домами, дворами. Случалось опускаться в море (в приморских городах), реки и озера. Прыгая в Дудергофе, под Петербургом, Юзеф Древницкий приводнился в большом озере и увяз ногами в илистом дне. Он утонул бы, не подоспей вовремя помощь. В Екатеринославе во время необычайно широкого разлива Днепра Древницкий вместе с шаром опустился на середине реки. К несчастью, на нем не было спасательного пояса. Спас аэронавта монгольфьер, послуживший ему своеобразным поплавком. Но чаще всего доводилось «приземляться» на крыши домов, а то и высоких зданий, рискуя быть стащенным на землю раскрытым парашютом. Бывали посадки во дворах, в огородах, на деревья, электрические провода и даже на кладбища. В Баку Юзеф Древницкий опустился на крышу железнодорожного вокзала. В Казани – приземлился на территории военного штаба. В Харькове – во дворе Института благородных девиц, а в Нижнем Новгороде угодил прямо на печную трубу. Иногда это выглядело комично. Например, как- то в Риге парашют опустил Юзефа Древницкого на крышу высокого дома. Хозяин его куда-то отлучился, и аэронавту пришлось бы долго сидеть на крыше, не проезжай мимо сам рижский полицмейстер, действительный статский советник Нилендер. Видя, в каком затруднительном положении находится аэронавт, он распорядился открыть чердачное окно, и только тогда Древницкий благополучно спустился вниз.