Авиатор: назад в СССР 10
Шрифт:
Здоровяк, ударивший Самуэля, переключился на меня. Размахнулся, чтобы нанести мне удар прикладом. Я резко ушёл влево и ударил ему в печень. Одного удара хватило, чтобы он опустился на колено. Тут же я вытащил пистолет, приставил к голове здоровяка и прикрылся за его спиной.
Обстановка накалена. Крики, оры, плач детей уже закончились, как только все женщины забрали своих отпрысков и скрылись в жилищах. Кто-то попрятался к животным в загоны. А с десяток мужиков в рваной одежде стояли вокруг нас и пытались понять, что им делать дальше.
И в этот момент за спиной прозвучал выстрел.
Глава 23
Всего
Обернувшись, у одной из хижин стоял преклонного вида темнокожий старичок в дряхлых тапках и потёртых штанах. Вид у него был очень грозный, а телосложение такое, что он мог бы дать фору молодым.
Его взгляд на происходящее напомнил ситуацию, когда мужика оторвали от чтения газеты в туалете или просмотра спортивной трансляции.
Кричать он начал весьма громко и от его слов каждый из жителей племени всё ниже опускал голову от стыда.
— Орёт, как Вольфрамыч на Басолбасова, — напомнил Костя мне нашего комэска из училища.
— Может дальний родственник Реброва, — сказал я.
— Это он не нам, верно? — спросил у меня за спиной Виленович.
— Определённо, Карл, — шепнул я, не снижая своего давления на пистолет, который я вжимал в голову мужчины из племени.
Перед нами был вождь этого племени. Никто другой бы не имел такого авторитета среди местных мужчин.
Вождь подошёл к нам и заговорил на португальском языке.
— Он с нами здоровается и говорит, что рад принять у себя друзей банту, — сказал Карл.
Самуэль встал с колен и подошёл к вождю. Лётчик-штурман вертолёта сделал низкий поклон и смиренно стал говорить на неизвестном нам языке. Будто извинялся за провинность.
Вождь выдержал паузу и поцеловал в макушку Самуэля.
— Родственники, что ли? — удивился Марк.
Самуэль начал нам представлять вождя. С его слов я понял, что того зовут Рубани. Имя решили сократить, но и вождь, как я понял, так попросил его называть.
— Самуэль сказал, что вождь его… брат, — удивился Карл.
— Это ж как так получилось? — был шокирован услышанным Марк.
Объяснения сей факт не получил. Я убрал пистолет в кобуру и помог подняться здоровяку. Вставший парень был ещё зол на меня, но решению вождя отставить распри повиновался. Он даже помог подвести к вождю Николаевича.
Рубани осмотрел его и начал интересоваться, применяли ли мы какие-то лекарства? Кое-что я и сам смог понять.
— Карл, скажи, что промыли водой. Ему в глаза попал яд кобры, — подсказал Гусько Виленовичу, хотя наш внештатный переводчик мог бы и сам это рассказать. Однако Карл весьма нервничал и часто переспрашивал вождя, чтоб тот повторил сказанное.
Рубани ещё раз настойчиво переспросил, что мы именно делали. Упор был сделан в его вопросе на применение нашей мочевины.
— Он спрашивает… ну, не мочились ли мы…
— Твою налево, Карл! Я сейчас зрение потеряю! — начал нервничать Штыков. — Ты же знаешь, что мне никто не ссал в глаза.
— Уточняю просто, — спокойно сказал
Виленович.Старший племени иронично улыбнулся, узнав, что Штыков является нашим командиром. Ему было интересно, почему человек его ранга так опрометчиво приблизился к мозамбикской кобре.
— Я был от неё на расстоянии 2х метров. Кто ж знал, что она плюётся так далеко? Меня теперь ещё пигмеи подкалывать будут? — злился Николаевич.
— Товарищ подполковник, считайте это одним из побочных эффектов поражения ядом, — спокойно сказал Гусько.
Вождь попробовал открыть веки Валентину Николаевичу, но тот не сразу дал совершить с ним подобное действие. Как только Штыкова осмотрели, глава племени указал на одну из хижин.
— Рубани говорит, чтобы мы его туда завели. Ничего страшного со Штыковым не будет. Главное, что мы быстро ему промыли глаза, — переводил Карл, пока Штыкова уводили аборигены. — Но моча помогла бы лучше, — пояснил он крайние слова вождя.
Солнце почти скрылось за горизонтом. Рубани раздал указания, и нас повели к центральному костру этой деревни. Выдали накидки из кожи домашних козлов и усадили на места рядом с огнём.
Темнело быстро, а жизнь в племени только начиналась. Всё население сгруппировалось вокруг костра перед хижиной Рубани. Начался праздник. Пляски под барабан, песни на местном языке. Причём рядом с пустующим местом вождя сидели две молодые девушки.
Основные танцевальные номера исполняли мужики, пытаясь привлечь внимание и расположить к себе дам. Но они как-то не очень реагировали на все эти движения.
Детвора с удовольствием уплетала наши консервы, а взрослые предусмотрительно отказывались от рома.
— Костян, ты побереги его. Нам ещё на базе придётся как-то своё отсутствие заминать, — злобно шипел Гусько.
— Савелич, по-моему, мы уже залетели по полной. По нам, скорее всего уже объявили тревогу, а мы тут танцы народов мира смотрим, — сказал Марк. — Если честно, я сам уже не рад, что поехал в командировку, — закутался он сильнее в покрывало.
— К чему такое откровение, Марк? — спросил я.
— Честно? Всё пытаюсь доказать, что я ас. «Трижды Кожедуб» и «четырежды Покрышкин», — признался Барсов.
— И зачем это тебе? Выше головы не прыгнешь, как ни подпрыгивай, — сказал я, отпив воды из фляги.
— Это я только здесь понял, — ответил Марк и уставился на костёр. — Ты сам-то, зачем согласился сюда ехать? Мог бы сейчас долётывать в своё удовольствие в Осмоне, в наряды ходить и никаких змей, тараканов и прочей нечисти.
Сложно ему как-то ответить, но одну хорошую фразу киногероя я, всё же, вспомнил. Фильм про наших ребят в Африке выйдет не скоро, а может, и вообще не выйдет.
— Ну, не приехал бы я, приехал бы кто-то другой, Марк. И таких других не нашлось.
— Может, просто так выгодно начальству? — спросил Костян. — Ты всё равно уходишь. Возможно, посчитали, что ты в работе полка участие будешь принимать спустя рукава. Вот и решили тебя напрячь.
— Ага. Тут же работаю с удвоенной энергией, да? — улыбнулся я.
— Да зная тебя и твою обострённую совесть, ты бы в Осмоне до самого приказа об увольнении не унимался, — похлопал меня по плечу Бардин.