Авиатор: назад в СССР 10

Гусько сидел с раздувшейся щекой, как после флюса и рассечением на переносице. А вот Карлу повезло меньше — всё лицо было в синяках, а его форма из окраски «серой ящерицы» превратилась в песочную. Видимо, он сильно катался по земле, либо его так поваляли.

Пока я размышлял и строил гипотезы о том, что с нами будет, вертолёт приземлился на полосу в Лубанго. Погода безоблачная, а значит, и авиация должна работать в интересах поддержки войск.

Как раз сейчас кубинские лётчики занимали места в кабинах истребителей. У каждого по две бомбы ФАБ-250. Поддержка обороняющихся в Шангонго продолжается.

Пока мы рулили по магистральной рулёжке, от полосы отрывалась очередная группа, сразу выполняя отворот на юг. Другие лётчики уже прилетели и охотно делились впечатлениями между собой. Увидев, как мы начали выходить из вертолёта, они поприветствовали нас и собирались уже подойти пообщаться.

— Товарищи, личный состав сейчас будет занят. Чуть позже, — остановил кубинцев Совенко, не дав им подойти к нам.

Как только коллеги отошли подальше, Тимур Борисович повернулся к Штыкову.

— Ждать здесь, — прорычал он сквозь зубы. — Приедет автобус, и вы едете в место проживания. Приводите себя в порядок. Скоро вызову.

Полковник быстрым шагом заспешил к штабу ангольцев. Я поблагодарил Мигеля и его бортового техника, после чего заглянул в кабину.

— Спасибо за доставку, мужики, — пожал я руку каждому из трёх членов экипажа вертолёта, который нас привёз обратно.

— Да не за что, — ответил мне командир экипажа, который был из Советского Союза. — Вы как там оказались? Нам сказали, что экипаж Мигеля на аварийную сел и надо бы его забрать. А тут народу немало оказывается.

Похоже, что нас даже не спохватились. Это очень даже интересно. Может, Совенко решил повременить с экзекуцией и не выносить напоказ наш побег из Лубанго?

— Долгая история. Но все живы и хорошо, — ответил я.

— А то мы уже подумали, что вы летали искупаться, а потом с Мигелем на обратном пути и присели в джунглях, — сказал бортовой техник.

— Да ну! Это ж залёт, — услышал наш разговор Марк, пройдя за моей спиной на выход.

— Как будто вы первые, кто летал искупаться! — отмахнулся лётчик-штурман. — Частенько кто-то из ребят просится на борт их взять. Летишь в Мосамедиш с грузом или документами, а их зайцами. Пока мы пару часов там зависаем, они купаются. Потом назад.

— То есть, практика обычная? — спросил я.

— Это же Ангола, а не Афган. Здесь мирная жизнь кипит гораздо больше.

Трудно не согласиться с этим утверждением. Похоже, что роковое стечение обстоятельств произошло с нами. Теперь осталось дождаться, что скажет Совенко.

В гостинице началось активное обсуждение того, что нам грозит за наш залёт. Активнее всех был Дамир Ренатов, который возмущался, что теперь нам не дадут обещанных наград.

— Тебе легко говорить! Ты у вертолёта сидел, пока мы там в деревне пытались выжить, — отвечал ему Марк, снимая пластырь со щеки.

— Ого! Теперь я ещё трус, по-вашему?! А то что нас чуть УНИТовцы не размотали в этом вертолёте окружив?! — продолжал возмущаться Дамир.

— Ой, всё, Ренатыч! — махнул рукой Гусько. Мериться половыми органами будете в душе. Хотите моё мнение, как старого и не до конца пропитого замполита?

Естественно, все желали выслушать товарища майора.

— Ничего нам не будет. Пальцем погрозят и успокоятся, — уверенно сказал Савельевич, прикладывая к щеке бутылку с замёрзшей водой.

Гусько объяснил это тем, что хотели бы отправить домой, то мы бы уже собирали вещи. В принципе, логика в этом есть. Нужно дождаться разговора с Тимуром Борисовичем, а там уже вердикт будет вынесен.

— Поедет только Родин. Он, правда и планировал так сделать, верно? — спросил у меня Савельевич.

— Да сейчас непонятно, в каком качестве меня отправят. Может, уволят из армии быстрее и учиться поеду, — улыбнулся я.

— Вот-вот! — заметил Костя, надев лётный комбинезон. — У меня другой чистой формы нет, мужики. Остальное стирать нужно.

В общем, ни у кого не было другой чистой формы, кроме как лётной. В ней и решено было поехать на базу. Однако пока Совенко нас не вызывал.

Дверь в комнату открылась, и вошёл Штыков, тоже переодевшийся в песочный комбинезон. После принятия прохладного душа выглядел он гораздо лучше.

— Как самочувствие? — спросил подполковник.

— Голова после вчерашнего не болит, — сказал Марк, взяв подмышку картодержатель.

Все сразу заворчали на Барсова. Сомневаюсь, что Валентин Николаевич интересовался последствиями употребления алкоголя.

— Тебе он зачем? — спросил Штыков у Марка, указывая на картодержатель.

— Вдруг что писать заставят. А у меня тут и листы, и ручки, и линейки…

— А должна быть карта, верно? — спросил я.

— Вот карты нет, — ответил Марк, чем вызвал смешки в его сторону.

— Меня это совсем не удивляет, — улыбнулся подполковник и сел на свободный стул. — Мужики, большое вам спасибо. Выручили старого балбеса. Если бы не мой проступок, то и не пришлось бы геройствовать.

— Николаич, да ладно вам! Первый раз, что ли?! — радостно заявил Марк, собираясь похлопать Штыкова по плечу.

Подполковник грозно посмотрел на Барсова, и тот убрал руку. В последний момент Марк понял, что такое панибратство будет уже лишним.

— Ладно! — хлопнул себя по коленке Валентин Николаевич и встал со стула. — Совенко уже ждёт нас на базе. Поехали.

Быстрое перемещение на базу, и вот мы снова стоим на раскалённом бетоне, перед входом в здание штаба ангольского полка.

Кипит рутинная работа, но все обращают внимание на нескольких человек, только что приехавших на автобусе. Ангольцы с интересом смотрят на нас, удивляясь, кто так смог «отоварить» советских лётчиков. Совенко выглянул из окна класса предполётных указаний и позвал нас внутрь.

В помещении гораздо прохладнее, чем было раньше. Я обратил внимание, что установили кондиционер. Многое произошло за целые сутки, пока нас не было.

— Ангольцы и кубинцы прорвали осаду Шангонго. Авиация ЮАР практически прекратила свои вылеты, — довёл до нас информацию полковник. — Можно сказать, теперь они боятся подлетать к границе. Даже с приграничных аэродромов перебазировались.

— Выходит, мы им дали прикурить хорошенько? — улыбаясь, спросил Костя.

— Я сейчас тебе дам прикурить, — пригрозил ему Совенко. — Герои! Асы! Небесные львы! Вас так теперь ангольцы называют. А по итогу что?