Авиатор: назад в СССР 4

— Товарищ лейтенант, я начальник медицинской службы 237го… ой, 23бго авиационного полка лейтенант Вещевая Ольга Онуфриевна. Если вы…

Баба, да ещё и врач, да ещё и начальник — кто так людей назначает!

Это сказочное создание аниматоров прошлась по своим регалиям и перешла к угрозам расправы надо мной. Не могли мои сослуживцы предупредить, что принципиальный доктор под кодовым названием «Вещий Олег», на самом деле, девушка Ольга. Про виновницу инцидента в умывальнике они не могли знать, поскольку я и сам не знал её. Зато теперь узнал.

— Я всё понял, товарищ Вещевая, — сказал я, снимая китель. — Меряйте, только побыстрее. Командира заставлять ждать — не очень хорошо.

Врач смотрела на меня оценивающим взглядом, будто я сейчас перед ней стриптиз буду танцевать. Своими нежными ручками, она аккуратно закрепила на моей руке тонометр, при этом медленно провела по предплечью пальчиками.

— Странно, что у целого начальника медицинской службы полка отсутствует маникюр. Вы за всё натуральное или любите простоту? — спросил я, глядя на криво подстриженные ногти. — Вы в мужском коллективе, нужно себя показывать во всей красе.

— Не напрашивайтесь «на комплимент», Родин, — сказала Ольга, вкладывая под рукав тонометра головку стетоскопа. — Такие, как вы мне каждый день обещают с неба звезду достать, лишь бы медицину не проходить, как положено.

Пока она мерила давление, я ещё раз посмотрел, что в ней не так. Красивая, не самая глупая и, всё равно, без кольца. Похоже, что передо мной папенькина или маменькина дочка, отличница и педантичная особа. На такую должность, наверняка, пролезла не просто так, а по звонку.

— 120 на 80, — сказала Ольга, снимая с меня рукав. — Удачи вам, Родин.

Она резко убрала в сторону аппарат и уткнулась в свой журнал, делая вид, что пишет.

— Вы меня стесняетесь? — улыбнулся я, застёгивая китель.

— Дверь там, товарищ лейтенант, — не подымая головы, указала Ольга на дверь.

В коридоре я уже готовился получить от командира пару минут разноса, но Валерий Алексеевич даже похвалил, что справился за пять минут.

— У нас меньше десяти никто там не сидит. Беги на предполётные, — отправил он меня в класс на второй этаж.

Указания прошли весьма быстро. Погода по докладу Буянова, который и был командиром экипажа разведчика погоды, была вполне рабочей. Техника готова, мой борт в полном порядке и ничего сегодня не может мне помешать сделать свой первый вылет на новом месте службы.

Давно я так не хотел подняться в воздух. Уже предвкушал красивые виды величественных гор и бескрайние вереницы холмов, которые окружали Осмон со всех сторон. Даже сама взлётно-посадочная полоса находилась в небольшой низине в окружении нескольких цепей земных неровностей.

Запускались мы с Гаврюком очень быстро, поскольку в разлёте нам и в воздух подниматься первыми. Даже сквозь плотно прилегающий к голове шлемофон, я слышал, как начал гудеть аэродром. Во влажном воздухе повис запах керосина и выхлопных газов машин АПА.

— Закрываем фонарь и герметизмруемся, — произнёс по внутренней связи из задней кабины Валера.

— Понял, — ответил я.

Запуск произвели, проверили оборудование и запросили разрешение у руководителя полётами на выруливание.

— Нора, 117й, прошу вырулить, — выдал я в эфир, нажав кнопку СПУ.

— 117й, влэво там, по пэрвой рулёжкэ, — с сильным армянским акцентом, дал мне разрешение руководитель.

— Сам будешь вести радиообмен? — спросил Валера, когда мы вырулили с места стоянки в направлении техпоста.

— А почему должно быть по-другому? — удивился я.

— Обычно, кто приходит в полк, им нужно посмотреть по сторонам, привыкнуть. На разговоры времени нет, — посмеялся Гаврюк.

— Будем считать, что я многоканальный. Справлюсь, — ответил я, выруливая на магистральную рулёжку с ЦЗТ. — Наш РП всегда так разговаривает, когда управляет полётами?

— Тигран Араратович такой армянин один на все ВВС ТуркВО, — весело произнёс в Гаврюк.

С местным замом по лётной подготовке, подполковником Бажаняном познакомиться я ещё не успел. Судя по тому, как он ведёт радиообмен и вообще разговаривает, пообщаться с ним, всё равно, что Камеди Клаб посмотреть.

— Ты к нему сам сходи на беседу. Он не вызывает обычно, если не косячишь. Познакомишься, — посоветовал Валера, пока нас осматривал техник.

С бортом всё было хорошо, судя по его визуальной отмашке, и мы проследовали на исполнительный.

— Полоса уже, чем в Белогорске, — сказал я.

— Согласен. Привыкнешь. Держись по осевой на взлёте. В конце полосы есть не очень хороший участок. Там уже плиты надо менять, лучше держаться левее.

— Понял. Обороты на «Максимал», запрашиваю взлёт, — начал я выводить обороты двигателя рычагом управления.

— Ай, всем доброго времени суток! Аэродром «Дворовый» начинает свою работу. День, ночь, условия просто, — зачитал в эфир руководитель полётами. — 117й, разрешил, зона номер два.

— Понял. Взлёт, форсаж.

Тормоза зажаты, перед глазами только полоса и линия горизонта, скрываемая за холмом. Форсаж включился, дёрнув меня слегка назад. Самолёт несётся по полосе. Скорость расчётная для подъема носового колеса. Держу направление педалями. Ещё немного и будет отрыв.

— Есть, — раздался в ушах голос Валеры, когда мы отошли от полосы. — Занимай нужный курс.

— Сразу? — спросил я, хотя мы ещё недостаточно отошли от земли.

— Да не тяни резину, — сказал он, и я почувствовал, как ручку управления потянуло вправо в направлении курса в нужную нам зону.

— Нора, 117й, взлёт произвёл.

Глава 24

Разрешение на отход в зону было получено уже в процессе набора нужной высоты. Валера настойчиво рекомендовал выполнять разворот реще, а я всё ещё не мог привыкнуть, что ограничения по параметрам полёта сейчас несколько проще, чем были в училище.

— Отвыкай от учебных запретов. Здесь можешь чуть покруче разворот делать, побыстрее. Тем более, что в Афгане предстоит нарушать и не только инструкции, но и эксплуатационные ограничения, — продолжал говорить Валера, пока я разворачивал самолёт на нужный курс.