Авиатор: назад в СССР 5

— Не исключено, — вздохнул я, и поднёс горячий чай к губам.

— Может, генерала увозят? — предположил я.

— Было бы здорово. Хоть от вас отстанут. А ты не знаешь куда у нас сорвался батальон, который вот только с Саланга пришёл? — спросила Оля.

— А когда их успели уже куда-то выдвинуть?

— Там не всех, а чуть больше роты. Куда-то утром рванули с рассветом. Ругались, что не дали им передохнуть и сразу на задание.

Ещё одна интересная вещь сегодня. Хреков успел и мотострелкам раздать указаний. На сопровождение колонны всегда поднимают вертолёты. А сегодня весь день вылетов у винтокрылых не было. Что-то не то происходит.

Не успел я подумать, как на улице послышался запуск двигателей вертолётов. Нехорошее предчувствие какое-то. И только эта мысль посетила меня, как в дверь постучались.

— Ребята, это срочно, — послышался голос Валеры.

Я поставил кружку и быстро подошёл к двери.

— Серый, навылет. Бегом, — сказал Гаврюк, когда я открыл дверь. — Цели поднесут сейчас.

— Что случилось?

— Там… — начал говорить Валера, но увидев за спиной Ольгу, обратился к ней. — Оль, вызови санитарку на вертолётную стоянку. Командира сбили.

Глава 20

Подвесную систему застёгивал уже на ходу, передвигаясь в сторону стоянки самолётов. Шлем держал подмышкой, а шлемофон по запарке одел задом наперёд. Валера шёл рядом и рассказывал мне про особенности района, в котором нам предстоит работать. Остановившись, он поправил мне «кожаный» головной убор. Попутно Паша Мендель крутил фотопланшет, пытаясь найти нужные ориентиры для выхода на цель.

Когда вышли на бетонку, над головой пронеслись два Ми-24, устремившись в сторону гор за парой Ми-8.

— Населённые пункты Ходжари и Зарди, а далее место слияния Панджшера и Хазары, — перекричал шум, исходивший от винтокрылых, Паша.

— Эти за командиром пошли? — спросил я.

— Алексеевича уже вытаскивают и прикрывают. Тут другая проблема, — сказал Валера, закладывая в разгрузку ещё один магазин от пистолета АПС. — Целый батальон в засаду попал в ущелье.

— Духи высоты все держат и заблокировали наших в ущелье. Вот… здесь, — ткнул пальцем в карту Паша.

Местом боя оказалось ущелье, разделённое рекой Хазара. Задачу, которая с таким запозданием пришла к нам по линии засекречивающей аппаратуры связи ЗАС, нужно было выполнить очень быстро.

Сейчас нужно сосредоточиться на задаче.

— Времени на прицеливание не будет, — сказал я, застёгивая шлем.

— Подтвердил. Кстати, у тебя боевая зарядка сегодня необычная, — сказал Валера и кивнул в сторону самолёта.

На подвесках висели два больших серых зажигательных бака ЗБ-500, которые предназначены для поражения скоплений техники, живой силы и слабоукреплённых позиций. В общем-то, такие задачи много какие средства поражения выполняют, но ЗБ — это тот самый напалм, запах которого полюбил персонаж одного известного американского фильма на тему Вьетнамской войны.

— Мы на них морально собрались воздействовать? Зачем баки? — спросил я.

— Серый, вот послушай, а потом будешь спорить, — воскликнул Валера, отобрав у Менделя фотопланшет. — Вот эта точка на высоте не что иное, как опорный пункт. Уйти из него никто не должен.

— Пока мы работаем по высотам и чистим пространство для вертушек, ты выполняешь специальную задачу, — сказал Паша.

— За что мне такая честь? — поинтересовался я.

— Везучий ты, гадёныш! — похлопал меня по плечу Гусько, подойдя со спины. — Из Кабула уже вылетел «аник» для управления.

Таким ласковым именем называл наш замполит самолёт Ан-26.

— Чего это вдруг? — поинтересовался Мендель, надевая перчатки.

— То ли что-то серьёзное намечается, то ли просто кто-то себе орден хочет. Как говорится, две крайности одной сущности.

В этот момент Гусько был больше похож на замполита, чем когда-либо.

— Савелич, ну ты расскажи, что с командиром? — продолжал спрашивать Паша.

— Во-первых, я не знаю. А во-вторых, вы боевую задачу думаете выполнять? Чего встали? Там мужики умирают, а вы фотографию рассматриваете! Девок на ней голых нет, — выругался Гусько, и в ту же секунду отправил Пашу лёгким пинком под зад к своему самолёту.

Я быстро вскочил на лестницу, где меня уже ожидал Дубок в техническом берете и одной майке. Взяв как котёнка, он посадил меня своей могучей рукой в кабину. Необычным было, что техник по-отечески проверил мою подвесную и ещё раз протёр фонарь.

— Да не волнуйся, Елисеич! Я туда и назад, — сказал я Дубку и стукнулся с ним кулаками. Научил дедулю!

Пока запускался самолёт, быстро накидал на планшете расчёты по скорости и высоте. Если я правильно помню, зажигательные баки выше 1000 метров не кидают. Значит, придётся снизиться на малую высоту. В этом есть риск попасть под ДШК и другие крупнокалиберные пулемёты. Если разорвут мне баки, то придётся повторить подвиг Гастелло. Ну, уж если придётся, значит, такова судьба. И зачем кому-то этот опорный пункт понадобился?

Двигатели запустились, оборудование проверил. Осталось дождаться остальных. Не мешало бы ещё и солнце выключить. Припекает этот светильник очень хорошо.

— 203й, готов. Слушаю доклады, — запросил в эфир Гусько, который шёл с нами ведущим.

Все поочерёдно доложились и, после разрешения на выруливание от руководителя полётами, цепочкой направились к полосе. Пока рулил, несколько раз вспомнил, как было прохладненько сидеть в классе.

Только вот свою работу надо выполнять. Тем более что от нас сейчас зависят жизни парней. Чем раньше мы начнём атаковать, тем быстрее вертушки смогут сесть в ущелье и забрать наших пацанов. Ещё и судьба Томина не даёт покоя.

— Окаб, 203й группе, взлёт парами по отрыву. Набор 4000. Собираемся на догоне, — запросил Гусько.

— 203й, разрешил, — ответил ему руководитель полётами.

— Выводим… максимал! — скомандовал замполит.

Всей четвёркой одновременно вывели обороты двигателя на нужный режим. Мой самолёт затрясло, но нажатие на тормоза удерживало его на месте.

— Форсаж! Паашли! — скомандовал Савельевич, и они вместе с Менделем устремились по полосе. Быстро разогнавшись, пара МиГ-21 синхронно оторвалась от полосы и ушла в направлении Панджшера.

— 212й, и раааз! — сказал Валера, дав мне команду на включение форсажа. — Паашли!

Когда отпускаешь тормоза при работе двигателя на форсаже, чувствуется ощутимый рывок назад. Сам самолёт, будто спринтер, сорвался с места, быстро набирая нужную скорость отрыва. Заправка топливом у нас полная, боевая зарядка тоже не самая маленькая.

— Поднимаем! — сказал Валера, и я плавно взял ручку на себя. — И отрыв! Тангаж 20°.

Горячий бетон аэродрома остался где-то внизу. Набирали высоту быстро, чтоб догнать своих товарищей и собраться в звено.