Авиатор: назад в СССР 9

— Хорхе, ты смотришь перед собой? — спросил я, когда наш самолёт совсем уже уклонился влево.

Так, недолго и крылом чиркнуть по горному склону.

— Вперёд смотреть, маэстро. Я так делать, — ответил Бенитес.

Мы приближались к месту выполнения манёвра. Самолёт-ретранслятор передавал нам команды, а мы готовились выполнить разворот с набором высоты.

— 505й, десять километров до точки разворота, — передал нам команду офицер боевого управления через ретранслятор.

— Понял, — сказал я и посмотрел назад.

Ведомый шёл рядом, слегка покачиваясь с крыла на крыло. Хорхе же держал самолёт ровно. Но сейчас ему предстоит выполнить манёвр.

— Не забудь декрето компанеро, — подсказал я Бенитесу.

— Си, маэстро.

— Пять километров, — снова ретранслировали нам команду ОБУшника.

Хорхе на испанском дал предварительную команду ведомому и ждал дальнейших указаний. Высшая точка гор слева была сейчас около 2000 метров. Этот хребет кубинцам нужно будет перемахнуть и выйти в заднюю полусферу своему условному противнику.

— Внимание, влево на курс 260°, — передали нам команду и самолёт, задрав нос, пошёл в набор.

Ручку на себя дёрнул Бенитес сильно. Я даже слегка вжался в кресло от такого манёвра. Перегрузка пошла вверх, обороты Хорхе держал на форсажном режиме. Ведомый справа чуть отстал, но главное, чтобы он также выполнил разворот как можно ближе к хребту.

Приближаемся к высшей точке. Высота уже 1900.

— Влево, — на ломанном русском кричит в эфир Бенитес и аккуратно перемахивает через горную вершину.

— Выключи форсаж. Включи прицел, — сказал я Хорхе и тот, выровняв машину тут же включил оборудование для атаки.

Цель, в количестве двух истребителей перед нами. Горит лампа — пуск разрешён. Наши подопечные по очереди отрабатывают по целям. Дважды повторяем подобные атаки и заканчиваем условные перехваты.

Простейшее задание, но к нему нужно было готовиться очень тщательно.

— Сходимся для ближнего боя, — говорю я в эфир Марку, тем самым отправляя на посадку наших напарников, которые были целью.

— Маэстро Родио, как в ближнем бою с «Миражом» поступать? Он новее и быстрее, — спросил у меня Бенитес.

— Как хочешь, так и крутись, — сказал я и скомандовал на начало боя. — Помни про виражи.

Хорхе начал сближаться с самолётом Лопеса, но тот пошёл выполнять вираж. Бенитес следует за ним, не отстаёт.

Для себя отмечаю, что это первая и главная его ошибка. И ведь только что предупредил его про подобное маневрирование.

Лопес маневрирует, делает переворот и уходит на предельно малую высоту. Мой подопечный не отстаёт, пикируя в развороте. Я вижу, что можно уже атаковать, но Хорхе не жмёт на кнопку. Лопесу хватило секунды, чтобы развернуться в другую сторону и уйти с линии атаки.

— Поздно. Десквидар бахар! — громко говорю я по внутренней связи, но Хорхе продолжает просто идти по пятам своего противника.

Тому только это и надо. Там же сидит Марк, который знает пару манёвров, чтобы перейти из обороны в атаку.

Лопес уходит в разворот с набором и вытягивает за собой Хорхе. Скорости солидные, так что чувствуется напряжение и давление на некоторые участки тела.

— Не ускоряйся. Проскочишь! — говорю я, но Бенитес только «сикает» в эфир.

Скорость у нас на пикировании растёт. А в этот момент Лопес уходит в сторону, задирает нос и уже он сзади. Теперь нас преследует противник, а не мы его.

Бой покрутили ещё несколько минут, а затем вернулись на аэродром. Уже на рулении чувствовалось, что Хорхе недоволен своими действиями.

После лётной смены, на закате солнца разбираем сегодняшние полёты. Когда все кубинцы собрались, а красотка Андреева подъехала, чтобы переводить мои слова, я попросил пару минут отдышаться.

Отошёл в сторону и скрылся за отбойником. В ту же секунду силы меня практически покинули. Я чуть было не рухнул на колени. Спина просто отказывалась работать в районе поясницы. Столько нагрузок ей уже тяжело выдерживать. Похоже, что катапультирование в Афганистане будет мне ещё долго отзываться.

— Серый, ты как? — появился передо мной Марк, когда я нагнулся, уперевшись руками в колени.

— Терпимо. Щас пройдёт, — сказал я.

— Чё то у тебя с каждым разом всё тяжелее и тяжелее терпится. К врачам…

— Спишут, — перебил его я. — На ВЛК меня ведь уже предупреждали про грыжи и остальную ерунду.

— А летать таким больным, нормально? В полёте если прижмёт?

— Не прижмёт, — соврал я, а сам вспомнил, как иногда спина давала о себе знать.

Тогда, болевые ощущения не повлияли на качество пилотирования. Но ведь это уже серьёзное предупреждение.

— Ладно. Будем считать, что ты просто устал. Просто помни, что у тебя поступление. Побереги себя, иначе могут подрезать, — сказал Марик и пошёл к кубинцам.

Отойдя от боли в спине, я вернулся к своим обязанностям инструктора. Разбор по большей части посвятили ближнему бою.

— Запомните, МиГ-21бис по манёвренным характеристикам почти не уступает «Миражу» Ф-1. Кое в чём даже превосходит. Это и надо использовать, — сказал я и взял из рук Милы Григорьевны две модельки самолётов.

— Мы работали, как нас учили. Не отстаём от противника и держим его на линии огня, — сказал Рауль Фалькон.

— Держать держите, но вы забыли три главных постулата, — вступил в разговор Марик, но тут же замолчал и продолжил ковыряться травинкой в зубах, сидя на бомботаре в «позе лотоса».

— Верно, коллега. Высота, скорость, манёвр — все помнят? — спросил я, и кубинцы закивали головой. — Всё, как и на МиГ-17. Только здесь чуть скорость выше и противник сильнее.

Дальше я повторил те характеристики, за счёт которых можно и нужно выигрывать у «Миражей».

— Скороподъёмность у нас лучше. Высотные характеристики и тяга на форсажных режимах не значительно, но тоже больше. Тяговооружённость почти равна. Единственное условие — никаких виражей.

— Видишь «Мираж» — не становись в вираж, — весело сказал Марик и я согласился с его высказыванием.

Тем более, что уже говорил эту присказку недавно.

— Так что запомните — никаких установившихся режимов с «Миражом» и его пошагового преследования. Всегда старайтесь увести его вверх. Он резкой потери скорости ой как не любит, — ответил я и на этом сегодняшний лётный день решили закончить.

После того как нас привезли к штабу, меня остановил Бенитес.

— Маэстро, я сегодня ошибся, — сказал они на ломаном русском. — Мы ещё будем бои делать?