Авиатор: назад в СССР 9

— Простите, а вы были в Афгане? — спросил я у весельчака.

— Ещё бы! Две недели в Кабуле сидел в этом дворце… как его там Там-Беж вроде. Условия так себе! Не для больших лиц. Не знаю, что вы делали на базах у себя, но я редко на ужин даже успевал попасть.

Даже не смог выучить место, где штаб 40й армии в Афганистане. Правильно этот дворец называется Тадж-Бек.

— Ну вы, конечно, серьёзно повоевали, товарищ майор. Орден наверняка имеете.

Майора мои слова слегка разозлили. Задел, видимо, самолюбие «великого война».

— Я не понял, старлей, что за ирония в твоих словах? До хрена-то ты сам повоевал, чтобы так говорить? — вскипел он.

— Достаточно, чтобы вам было совестно за свои слова. Если у вас она есть — совесть, — ответил я.

— Так! — стукнул по столу подполковник и в кабинете воцарилась тишина.

Из телевизора только продолжал вещать ведущий, переводя фразы на испанском языке.

— Лекции я тебе дал. Хочешь — проводи. Хочешь — не проводи. Задачи такой уж серьёзной вам не ставилось.

— Почему нам? А вам она не ставилась? — спросил я.

— Она поставлена начальнику Центра, а он определил вашему полку заняться подготовкой. Теория в столь короткий срок обучения будет лишней. Небольшое занятие вам по силам провести. На практике, мы — преподаватели, ничем вам помочь не можем, — сказал подполковник и подошёл ко мне ближе. — Но ты правильно понял, что задача серьёзная. Если ваш полк её не выполнит, прилетит Просвирнову. А там уже и на Иванова спустится. И далее по нисходящей.

— Я вас услышал, — ответил я и убрал в портфель папку.

— Подожди за дверью. Я через минуту выйду и кое-что ещё тебе расскажу, — сказал подполковник и я не стал задерживаться.

Бравый «майор» смотрел на меня пренебрежительно. Будто я какой-то прокажённый.

Выйдя из кабинета, я быстро закрыл дверь. Но из помещения было слышно, о чём решил переговорить со своими подчинёнными подполковник.

— Вы, академики и бойцы невидимого фронта! Я ещё раз услышу, что кто-то из вас в таком тоне разговаривает с лётчиками и другими военнослужащими — реальными ветеранами Афгана — подохните у меня в нарядах. На стоянку пойдёте гайки крутить. Вот там и расскажете техникам, как вы воевали, — злобно произнёс подполковник.

— Товарищ…

— Заткнулся, я сказал. У этого парня было по три-четыре боевых вылета в день. Его сбили в районе Хоста, и он от духов отстреливался до последнего патрона. Ранен был, а потом снова в строй вернулся. И он такой не один из бывшего 235го полка, — произнёс подполковник. — Уважайте пролитую кровь. Быстро работать начали! Через полчаса приду и проверю, как вы лекции подготовили по конструкции своих типов воздушных судов.

Не самым плохим мужиком оказался этот подполковник. Когда он вышел из кабинета, то сначала повёл меня в секретку. Я ознакомился с телеграммой, где указывался количественный состав делегации кубинцев и их сопровождающих.

— Вот видишь срок — две недели, — указал мне на одну из строчек в телеграмме подполковник.

Похоже, что про геморрой полковник Иванов был прав. Он действительно большой. Чему можно научить за две недели?!

— Мало времени, — ответил я.

— Других вариантов нет. Мне намекнули, куда они потом едут. Сам догадаешься или подсказать? — тихо сказал подполковник.

— В одну из стран на юге Африки. Я прав?

— Так точно, — кивнул подполковник.

Кубинские лётчики активно участвовали в Ангольском конфликте, насколько я помнил из истории. В начале 80х им должны были поставить МиГ-23е, но в Анголу эти самолёты с крылом изменяемой стреловидности попадут не раньше 1985 года.

— Но почему к нам, а не в Липецк, например? — спросил я. — Там инструктора опытнее и их больше.

— Не знаю, Родин. У вашей эскадрильи, как говорят, есть опыт борьбы с самолётами новых поколений, используя при этом старые и проверенные в деле МиГ-21. В небе Анголы кубинцам придётся тоже побывать в такой ситуации.

— А есть данные, с какими самолётами им предстоит бороться? — спросил я.

Подполковник рассказал, что сам работал год назад в качестве одного из советников при ангольском заместителе главкома Народных ВВС Анголы по инженерно-авиационной службе.

— Я не могу утверждать точно. Имел счастье поработать в этой чудесной африканской стране. На момент моего отъезда кубинцы уже не имели того господства в воздухе, как ранее. Кажется, именно тогда южноафриканцы получили новые «Миражи» Ф-1 разных модификаций, — рассказал подполковник.

— Опыта борьбы с этими самолётами у нас не было в Афганистане, — ответил я.

— Ни у кого нет. Даже наши лётчики-советники, которые сейчас в Анголе работают, имеют поверхностные знания. Да и запрещено им выполнять боевые вылеты.

— Не думаю, что они соблюдают этот запрет, — улыбнулся я.

— Сам всё понимаешь. Удачи тебе, Родин, — пожал мне руку подполковник и мы с ним разошлись в разные стороны.

Как и обговаривалось, после первого мая прибыли кубинцы. Встречать их на аэродром ездил начальник центра и командир полка с ещё несколькими офицерами.

После этого прибывших гостей накормили в нашей столовой, где многим удалось оценить внешность кубинских товарищей. На первый взгляд — совершенно все разные.

Кто-то темнокожий с крупным носом и волосами, напоминающие мочалку. У кого-то, наоборот, кожа белая и внешность более-менее европейская. Есть и средние варианты — между темнокожими и светлыми.

С виду не сказать, что они молодые. Выглядят старше меня, несмотря на невысокие звания. Повседневная форма у кубинцев идентичная нашей с некоторыми различиями в цветовой гамме и расположении эмблем.

— Так, ну вот, Серый, и твои ученики подоспели, — улыбнулся Марик, когда мы обедали в столовой.

— Да. Завтра начинаем занятия, а в конце недели уже и полёты, — сказал я, разрезая свою мясную котлету.

— С ними не было кубиночки-переводчицы? — спросил Марк, просматривая в открытую дверь командирского зала на кубинцев.

— Нет. Уже бы все шептались, — ответил я.

К столу подошёл замполит эскадрильи Гусько, который как раз ходил к начальнику политотдела Центра получать важную задачу на завтра.

— Полковой замполит спихнул всё на меня. Мол встречаешь на КПП и сопровождаешь к местам занятий. Будто маленькие и сами дорогу не найдут.