Автор любовных романов - Девственница

— Я ненавижу, что ты наслаждаешься этим.

— Я не наслаждаюсь этим, — Генри еще немного смягчился и взял мою руку. — Я просто пытаюсь показать тебе, что это не конец света.

— Это так! Он на самом деле мне нравился, Генри. Я чувствовала, что у нас может что-то получиться.

— И все еще может, — пытался он вдохновить меня.

— Генри, я уверена, что сожгла этот мост в ту минуту, когда моя нога встретилась с его промежностью.

— Ты никогда не узнаешь; возможно, ему могло это понравиться.

— С тобой что-то не так, — ответила я, отбрасывая свое одеяло, надевая тапочки и направляясь в сторону кухни, где порхала Делани. Дерк сидел за столом и наблюдал за Делани задумчивыми глазами. Когда-нибудь они поженятся; это было очевидно по тому, как он восхищался ею. Если бы у меня был кто-то, похожий на Дерка, но без ужасного имени.

— А вот и наш маленький щелкунчик (прим. ред. nutcracker с англ. щелкунчик/щипцы для орехов, а nut орехи, мужские яйца), — крикнула Делани, указывая на меня лопаточкой.

— Ха-ха, очень смешно. — Я плюхнулась на стул около Дерка, который в утешении обнял меня.

— Не переживай, Блум, я уверен, парень уже забыл об этом.

— Ты бы забыл о девушке с присыпкой, вылетающей из ее интимных мест, которая ударила по твоим невинным шарам?

Он на секунду задумался над этим, а затем отрицательно покачал головой.

— Я бы опубликовал это на Фейсбуке при любой возможности.

— Дерк, — заругала его Делани, но в то же время засмеялась. Что за подруга.

— Это пройдет, — вмешался Генри, протягивая мне стакан апельсинового сока. — Ты должна забыть об этом, потому что сегодня у тебя свидание, не так ли? С этим кошачьим фотографом.

— Оооо, кошачий фотограф, это кажется волнительно, — ворковал рядом со мной Дерк.

— Он не просто кошачий фотограф, — поправила я всех. — Время от времени он делает снимки для нас. Он любит проводить время, путешествуя и делая фотосессии для туристических журналов, некоторые из его фотографий печатали в «National Geographic». Он помогает нам иногда, только ради легкого заработка.

— Путешественник, звучит интересно. Он сексуальный? — спросил Дерк, накладывая несколько вафель на пустую тарелку. Он был огромного роста, как великан шесть футов и пять дюймов (прим. перев 1.90 м), и также ел. Он мог умять одну вафлю за два укуса, и по взгляду на его тарелку, это были не первые его вафли.

— Он сексуальный, — ответила я, пока думала о Лансе. — От него исходят эти флюиды как у Джастина Тимберлейка, естественно после того, как Джастин избавился от волос, как лапша Рамен.

— Не говори плохо о лапше; ты знаешь, тогда это было горячо, — предупредила Делани.

Защищаясь, я подняла руки.

— Просто хотела все прояснить, только и всего.

— Они идут в боулинг, — произнес Генри над краем его кофейной кружки. — Не думаете, что боулинг сегодня звучит весело? — спросил он Делани и Дерка, чьи уши навострились.

— Звучит. Думаю, пришло время стряхнуть пыль с нашей обуви для боулинга, ты так не думаешь, сладкий? — спросила Делани, пока накладывала немного вафель мне в тарелку.

— Вас троих это не должно касаться.

— Почему нет? — спросил Генри, выглядя немного расстроенно.

— Мне не нужно, чтобы вы, ребята, прятались за полками с шарами, смотря на меня, наблюдая за каждым моим шагом. Я должна буду справиться с его друзьями; мне не нужно, чтобы я думала и о вас тоже, наблюдающих за мной.

— Мы будем там, чтобы помочь, — предложил Генри.

— Ага, от тебя вчера было много помощи.

После того, как промокнула свои вафли в клубничном сиропе, моем любимом, я разрезала их на маленькие кусочки, как ребенок, и начала их есть, игнорируя взгляд Генри, который он мне посылал. Я знала, он просто пытался помочь прошлой ночью, но стало еще хуже, когда устроил танцевальную дуэль с Аттикусом.

Ох, бедный Аттикус и его яйца. Я правда надеялась, что с ним все в порядке, и я не нанесла никаких долговременных повреждений.

— Ты злишься на меня? — спросил Генри, вытаскивая стул около меня; его теплая рука опустилась прямо на мое бедро.

— Нет, — вздохнула я. — Это не твоя вина. Это все плохое везение, и нужда почесать зуд на богом забытой дороге из красного кирпича.

— Это все еще беспокоит тебя? — спросила Делани, теперь сидя с нами и жуя вафли.

— Не так сильно, как прошлой ночью.

— Ну, это хороший знак; скоро тебе должно полегчать. Со мной случалось то же самое, когда я впервые сделала эпиляцию. Помнишь это, Дерк?

— Ага, выглядело так, будто хренова муравьиная ферма выросла на ее лобке. Днями не мог к ней прикасаться.

— Спасибо, — съязвила она. Пока жевала вафли, она спросила: — Что-то интересное с онлайн-сайтов?

— О, я не знаю. Я забыла об этом, — призналась я.

Со всеми событиями между Аттикусом и Лансом, я полностью забыла о попытке Генри ввести меня в мир свиданий. Я ненавидела признавать это, но мне было чуть-чуть любопытно, считали меня мужчины интересной или нет.

— Ну, сейчас посмотрим, — сказала Делани, хватая планшет Генри со стойки. — Повтори, какой у нее пароль?

— «Сорвимойцветок» одним словом, — ответил Генри ртом, забитым вафлями с сиропом.

— О, это потрясающе, — засмеялся Дерк. Я предположила, он знал о моем маленьком поясе целомудрия, потому что, всё, что знала Делани, знал Дерк. Это был какой-то код парочек — они знали всё. Это было два по цене одного, когда выдаешь информацию, ты говоришь одному, и второй узнает. У меня не было с этим проблем, так как Дерк был хорошим парнем.

— О боже мой, шестьдесят семь откликов.

— Ты серьезно? — спросила я, почти давясь последним кусочком вафли.

— Да.

Она развернула планшет в мою сторону, и точно, там было шестьдесят семь запросов, которые ждали моего ответа.

— Как я вообще отфильтрую их все?

— Не переживай. Я уже занимаюсь этим, — ответила она, прокручивая запросы и удаляя те, которые, видимо, мне не понравятся. — Лысый, страшный, жирный, бородавки на лице, волосы на лице, лысый, любит Nickelback — засунь свою голову в задницу. — Она подняла глаза от планшета и заявила: — Никто из моих друзей не собирается встречаться с тем, кто слушает Nickelback. Ни в коем случае.