Автор любовных романов - Девственница

— О чем я и думал. Так что, добавь немного пикантности, я сделал полный круг, схватился за пах — это ощущалось как данность — и начать делать лунную походку, налетая прямо на разложенную косметику, где все перевернул и приземлился на запястье.

— Уу, ауч, как косметика?

Щекоча меня, он ответил:

— Это тебя действительно волнует?

Смеясь, я ответила:

— Если она была дорогой, тогда да.

— Была, — хихикает он, успокаивая свои щекочущие пальцы. — Кое-что осталось на моей рубашке, если хочешь что-то попробовать?

— Нет, спасибо. Так вот как это произошло? Пытался обскакать двадцатилетнего своими движениями МД?

— У меня разве был выбор?

— Не думаю. По крайней мере, у тебя классный гипс.

Он поднял его, чтобы мы оба его оценили.

— Правда. Ты не поверишь, все девушки, что приходят ко мне, спрашивают о моем гипсе.

— Это правда? — спросила я, отстраняясь от него.

— Нет, — улыбнулся он, и толкнул меня на диван, накрывая собой, используя здоровую руку. — Есть лишь одна девушка, которая меня волнует.

— Ну, разве ты не очаровашка?

— Мне нравится так думать, — ответил он, приближаясь, прямо перед тем, как его губы нашли мои.

Я позволила ему это, потому что, к счастью, хотела его. Он был милым, веселым, и я ему нравилась.

Его тело прижалось к моему, когда он опустился ниже. Я провела руками по его плечам и запуталась в его волосах, играя с легкими кудрями, обрамляющими его лицо.

На секунду он отстранился, снял очки и снова нашел мои губы, и на этот раз был более требовательным. Мой желудок опустился, когда его язык скользнул в мой рот и начал гладить внутри.

Святая матерь мармеладных мишек, он умел целоваться, и мое тело понимало это, потому что каждый сантиметр охватило пламенем.

Его здоровая рука опустилась к краю моей юбки, приподнимая ее настолько, чтобы открыть кусочек кожи. Большой палец нашел мою обнаженную кожу и начал так мягко ее поглаживать, зажигая что-то внутри меня, нечто первобытное.

Из моего рта вырвался стон, когда его рука скользнула немного дальше. Желая соответствовать его действиям, я провела рукой по его джинсам, где ощутила очень возбужденную выпуклость.

Я задохнулась, когда моя рука соприкоснулась с эрекцией, выпирающей из его джинсов. Мысль о том, что я могу возбудить такого привлекательного мужчину, все еще была новой для меня.

— Извини, — пробормотал он, отстраняясь и целуя мой подбородок. — Я просто ничего не могу поделать, когда рядом с тобой, Рози. Я ждал так долго, чтобы прикоснуться к тебе.

Я приподняла подбородок, давая ему лучший доступ, когда прозвенел дверной звонок.

Тяжело выдыхая, он прижался своим лбом к моему, и посмотрел мне в глаза.

— Как не вовремя, — произнес он, тяжело дыша.

— Хочешь, чтобы я открыла? — я выпрямилась, смотря на его пах. Я никогда раньше не видела эрекцию, плененную джинсами, но на самом деле это возбуждало.

— Было бы замечательно, — ответил он, садясь и поправляя себя. — Деньги на стойке, если тебе не трудно.

— Совсем нет, — ответила я, вставая и расправляя свою рубашку.

Я уже собиралась пойти к двери, когда Ланс положил свою руку на мою и сказал.

— Возвращайся сразу сюда; еда подождет.

Ага, еда определенно может подождать.

Я открыла дверь и увидела очень низкого мальчика с полной коробкой еды, с этикеткой Deli’s

— С вас двадцать четыре доллара и восемьдесят центов, — сказал он высоким голосом. Я хотела спросить, сколько ему лет, так как он очевидно еще находился в периоде полового созревания и едва видел за этими коробками, которые держал, но, как сейчас меня волновали более важные вещи, чем критика гастрономического магазина за нарушение закона о детском труде.

— Оставь себе сдачу, — сказала я, давая ему тридцать долларов, которые лежали на столешнице.

— Вау, спасибо! — сказал он, взволнованный из-за целых пяти долларов чаевых. От этого я задалась вопросом, сколько обычно ему дают чаевых.

Забрав еду и закрыв за собой дверь, я прошла в квартиру Ланса и увидела его, растянувшегося на диване, и ждущего меня с сексуальной улыбкой.

Я мгновенно занервничала, когда увидела, что он оценивает все мое тело. Собирается ли он всю меня целовать и ласкать? Готова ли я зайти так далеко? До сегодняшнего дня я лишь проводила исследования, или, по крайней мере, пыталась, но это казалось серьезным, будто это был тот момент, день, когда я собиралась лишиться девственности. Хотела ли я потерять ее с Лансом?

Положив еду на стол, я окинула его взглядом и поняла, что он был хорошим парнем; он не причинит мне боли, и казалось, он заботится обо мне. Вероятно, он будет джентльменом, если я расскажу ему.

Вместо того чтобы выйти и сказать:

— Эй, Ланс, прежде чем мы разденемся и займемся грязными делами, подумала, что должна дать тебе знать, что еще никто не бывал внутри Вирджинии, так что, если мы можем сделать это медленно, будет великолепно, — я просто представила, как говорю это уме на ухо, если покажется, что мы собираемся дойти до самого конца, в землю обетованную, где единороги прыгают на блестящих радугах, я поведаю ему предостережение.

— О чем ты там думаешь? — спросил он, его рука лежала на спинке дивана, пока его правая нога лежала на левом колене. Он выглядел таким спокойным и собранным, пока я вела внутреннюю борьбу, пытаясь решить, должна ли я вытащить кота из мешка.

Ох, чертовы коты...

— Просто смотрю на тебя, — сказала я обыденно, пытаясь успокоить свой голос.

Теперь, когда у меня было время подумать об этом, я сломалась, и начала чувствовать, что пячусь назад.

Желая быть большой девочкой, я набралась храбрости и решила сразу сорвать пластырь. Сделать это. Первый раз будет ужасным, это я поняла, может лучше покончить с этим и посмотреть, из-за чего вся эта суета. Дать Вирджинии немного опыта на поле Членолэнда, и позволить ей увидеть, что в этом такого удивительного, когда дело доходит до наполненности.

— Иди сюда, — произнес он, поманив меня пальцем.

Я подошла к нему, стараясь не споткнуться о свои собственные ноги. Я даже могла представить, как я спотыкаюсь о собственную ногу, падаю, вытянув руки вперед, ударяю его по лицу и приземляюсь на кофейный столик, который ломается под моим весом. Это может случиться очень легко, учитывая мою удачу.

— Играешь в труднодоступную, ага? — спросил он, когда я подошла ближе.

Нет, пытаюсь не споткнуться, не выставить себя глупой и не разрушить момент.