Авторская энциклопедия фильмов. Том I
Шрифт:
Мичиган. Пол Биглер, скромный адвокат, выпавший из обоймы, но раньше работавший прокурором, соглашается выступать защитником по делу лейтенанта Мэньона, виновного в убийстве бармена Барни Куилла, который, по утверждениям лейтенанта, изнасиловал его жену Лору. Работая вместе со старым другом и коллегой, алкоголиком-ирландцем Парнелом Маккарти и верной секретаршей Майдой Ратледж, Биглер должен доказать в суде факт изнасилования и мотивы убийства, подтвержденные армейским психиатром: «временное помешательство» и «непреодолимый порыв». Кроме того, ему приходится обороняться против ловких маневров известного адвоката Клода Дэнсера: тот пытается сделать упор на ревность обвиняемого и его жестокое отношение к жене. Дэнсер даже пытается выдвинуть гипотезу, что Лора, возможно, ранее состояла в связи с Барни Куиллом. Главное вещественное доказательство, которого не хватало делу, - разорванные трусики Лоры — приносит на последнее заседание дочь бармена. Мэньон оправдан. Биглер приезжает за гонораром в кемпинг, где проживали супруги, и обнаруживает записку своего клиента: «Уехал, почувствовав… непреодолимый порыв».
Один
Но то, что на самом деле интересует Преминджера, следует искать между этими причудливыми узорами. Подлинный сюжет фильма — не столько обстоятельства грязного происшествия и судебная схватка, насыщенная хитростями, перипетиями, всевозможными запрещенными ударами, смелыми решениями, визуальными и словесными (которые, как и в Луне голубой, The Moon Is Blue, 1953, подчеркивают независимость режиссера от любых видов цензуры), сколько возвращение к жизни небольшой группы персонажей, объединенных общим желанием добра: трио Стюарт — О'Коннелл — Ив Арден, (Стюарт в роли адвоката-маргинала, вновь почувствовавшего вкус к работе; Артур О'Коннелл в роли алкоголика, победившего свой порок; Ив Арден в роли скромной и вездесущей секретарши, которая счастлива наконец пригодиться хоть в чем-то. Для пожилой актрисы эта работа стала ролью всей жизни.) Со временем Преминджер все больше тянется к положительным персонажам, впавшим в уныние от душевных ран или разочарований: эти люди вдруг обретают былую энергию, бросаются в действие и снова оказываются в контакте с миром. Он мог бы подписаться под утверждением Бернарда Шоу в предисловии к «Святой Иоанне»: «В пьесе нет негодяев. Преступление, как и болезнь, не представляет интереса, — с ним надо покончить с общего согласия, и все тут. Всерьез же нас интересует то, что лучшие люди делают с лучшими намерениями и что люди обыкновенные считают себя обязанными сделать, несмотря на свои добрые намерения» [6] . Описав пьянящие бездны в ряде лучших голливудских нуаров или в душераздирающих семейных хрониках (напр., Здравствуй, грусть, Bonjour tristesse*), Преминджер тянется к обратному увлечению: теперь его интересуют люди, которым удается постепенно выбраться из собственного болота и изгнать собственных злых духов. Эта новая тенденция, впервые проявившая себя в полной мере в Человеке с золотой рукой, The Man with the Golden Arm, 1955, но зачатки которой чувствуются еще в Падшем ангеле, Fallen Angel*, здесь, в Анатомии убийства, выглядывает пока еще робко и неуверенно. Но в последующие фильмы Преминджера она будет проникать все глубже.
6
Пер. Н. Рахмановой.
N.В. В 1965 г. Преминджер затеял безнадежную, но показательную тяжбу с фирмами «Columbia» и «Screen Gems», которые продали фильм на телевидение и позволили сократить его в угоду местной цензуре и расчистке места для рекламных вставок (до 13 вставок за показ).
БИБЛИОГРАФИЯ: Richard Griffith, Anatomy of а Motion Picture, St. Martin Press, New York, 1959 — рассказ о съемках, проиллюстрированный фотографиями Гьона Мили и Эла Сент-Хилэйра.
Андрей Рублёв
1967 (год производства) — СССР (175 мин)
· Произв. Мосфильм
· Реж. AНДРЕЙ ТАРКОВСКИЙ
· Сцен. Андрей Михалков-Кончаловский, Андрей Тарковский
· Опер. Вадим Юсов (широкоэкранный формат, несколько планов в цвете)
· Муз. Вячеслав Овчинников
· В ролях Анатолий Солоницын (Андрей Рублёв), Николай Сергеев (Феофан Грек), Ирма Рауш (дурочка), Николай Гринько (Даниил Черный), Иван Лапиков (Кирилл), Юрий Назаров (великий князь), Сос Саркисян (Христос), Николай Бурляев (Бориска).
Крестьянин несколько минут парит на самодельной летающей машине, а затем разбивается насмерть. Начало XV в.: время, когда начало создаваться централизованное русское государство.
СКОМОРОХ (1400 г.). В монастыре скоморох пляшет и поет в трансе и ходит под дождем голый по пояс. Его хватают и бросают в тюрьму. Его инструмент разбивают.
ФЕОФАН ГРЕК (1405 г.). Монах-иконописец Кирилл идет в Москву поглядеть на знаменитого художника Феофана Грека и, может, наняться к нему в подмастерья. Он восхваляет Феофана и ругает живопись другого монаха из своего монастыря, Андрея Рублёва. Позднее в монастырь приходит гонец от Феофана — именно за Андреем Рублёвым. Рублёв с тяжелым сердцем прощается со
своим другом Даниилом. Раздосадованный Кирилл уходит из монастыря, оскорбляя монахов и сравнивая их с библейскими торгашами в храме.СТРАСТИ ПО АНДРЕЮ (1406 г.). Феофан объясняет Андрею, что, по его мнению, зло возобновляется вечно. В наши дни Бог снова был бы распят. Андрей напуган этим пессимизмом, не может и не хочет его разделять.
ПРАЗДНИК (1408 г.). Андрей присутствует на языческих игрищах крестьян. Мужчины и женщины купаются нагишом. Андрея привязывают к дереву. Незнакомая женщина ласкается к нему. Он говорит, что это звериная любовь. Праздник обрывается с появлением вооруженных людей.
СТРАШНЫЙ СУД (1408 г.). Андрей сомневается, нужно ли ему расписывать стены кремлевского собора картинами Страшного суда. Он не хочет запугивать народ подобными ужасами. Он становится свидетелем татарского набега под руководством коварного брата великого князя. Побоище, пытки, разрушения. Настал теперь черед Феофана восстать против отчаяния Андрея. «Покушаешься на зло — на человеческую плоть покушаешься», — говорит он. Андрей мучается от того, что ему приходится убить человека, защищая слабоумную девушку.
МОЛЧАНИЕ (1412 г.). Андрей дал обет молчания. Он больше не берет в руки кисть. Все его помощники убиты или разбежались. Кирилл возвращается и просит, чтобы его приняли обратно в монастырь.
КОЛОКОЛ (1423 г.). Подросток заявляет, будто ему досталось от отца тайное знание погибших литейных мастеров. Он с почти тиранической самоуверенностью руководит работой над огромным и великолепным колоколом. Скоморох из начала фильма обвиняет Андрея в том, что якобы по его доносу просидел 10 лет в тюрьме. Кирилл признается Андрею, что это он, ревнуя к его таланту, донес на скомороха, после чего и покинул монастырь. Теперь же он призывает Андрея вновь взяться за кисть. Колокол освящается в присутствии великого князя. Его звучание великолепно. Подросток в слезах говорит Рублёву, что солгал: отец не передал ему никакого секрета. Какая разница, отвечает Андрей, ведь колокол есть. Талант юноши вернул самому Андрею тягу к творчеству. Они идут дальше, каждый своей дорогой.
Фильм заканчивается демонстрацией — в цвете — творений Рублёва.
Крайний формализм стиля Тарковского продолжает традицию Эйзенштейна и радикально отходит от 2 главных тенденций в обновленном русском кинематографе 60-70-х гг.: аналитического и реалистичного осмысления настоящего (направление Панфилова); стремления обнаружить глубинные связи, соединяющие настоящее с прошлым (направление Кончаловского и Михалкова). Учитывая рискованность рассуждений на религиозные темы и даже малейшего проявления сочувствия к ним, Тарковский делает упор прежде всего на восхитительные движения камеры, необычным и удивительным образом преобразующие пространство, на создание постапокалиптической и вневременной атмосферы. Тема этой картины — робкие поиски духовного гуманизма, единственной защиты от варварства, язычества и религиозного фанатизма — позволяет ему погрузиться в то условное средневековье, в котором происходит действие большинства его фильмов. В этом фантасмагорическом пространстве, словно в колыбели жизни на Земле, человек будто зарождается, будто бы еще не вырос из эмбриона, не оторвался от своего первоначального, по большей части звериного существа — хотя оторваться от него необходимо (пусть этот процесс кажется бесконечным), чтобы однажды дождаться нравственного осознания и зарождения совести. В первых рядах тех, кто предпринимает эти человеческие и нечеловеческие усилия, стоит художник (Андрей Рублёв или же юный колокольный мастер), ведущий за собой толпы призрачных людей, для которых он является и пастырем, и рупором, и высшей силой.
БИБЛИОГРАФИЯ: сценарий (досъемочный): 'Editeurs Francais R'eunis, 1970. Раскадровка (376 планов) в журнале «Kinematek», № 41, Берлин (1969).
The Andromeda Strain
Штамм «Андромеда»
1971 — США (137 мин; сокр. до 115 мин)
Произв. UI (Роберт Уайз)
Реж. РОБЕРТ УАЙЗ
· Сцен. Нелсон Гиддинг по одноименному роману Майкла Крайтона
· Опер. Ричард Клайн, Уильям Тунтке (Technicolor, Panavision)
· Муз. Гил Мелле
· В ролях Артур Хилл (доктор Джереми Стоун), Дэйвид Уэйн (доктор Чарлз Даттон), Джеймс Олсон (доктор Марк Холл), Кейт Рид (доктор Рут Ливитт), Пола Келли (Кэрен Энсон), Джордж Митчелл (Джексон), Рамон Биери (майор Мэнчек).
Падение некоего космического аппарата вызвало мгновенную смерть обитателей деревушки в штате Нью-Мексико. Загадочная субстанция вырвалась из упавшего аппарата, затвердила и превратила в песок кровь погибших. В обстановке строжайшей секретности армейское командование собирает группу ученых (хирург, биолог, химик и др.), которые запираются для исследований в городе-лаборатории под названием «Зарница», спрятанном в подземелье бутафорского агрономического института в Неваде. Пытаясь определить природу субстанции, ученые достаточно быстро приходят к пугающим выводам: речь идет о микроорганизме, которому они дают имя «штамм „Андромеда“»: он распространяется по воздуху, репродуцируется с большой скоростью и действует как реактив, способный преобразовывать материю в энергию, а энергию — в материю. Раньше ученые советовали президенту США сбросить на деревню атомную бомбу; теперь они умоляют его отменить бомбардировку: она лишь усилит мощь штамма «Андромеда» и сделает ее практически безграничной. К счастью, субстанция начинает мутировать в неинфекционную форму. В ходе экспериментов ученые делают еще одно поразительное открытие: субстанция, которая ни в коем случае не должна была попасть на свежий воздухе, направлялась в «Зарницу» для экспериментов на предмет возможной бактериологической войны. Ученые отвозят вещество к морю, где, как они надеются, щелочная реакция уничтожит его навсегда.