Автостопом в Судан
Шрифт:
Иордания — маленькая страна, вытянутая с севера на юг. Здесь имеется три основные автодороги, идущие с севера на юг, в единственный иорданский порт Акабу (на Красном море). Первая автодорога, очень хорошего качества, называется Пустынный хайвей (в смысле, идущий через пустыню); вторая идет параллельно ей — Королевский хайвей; третья идет параллельно реке Иордан и Мертвому морю — еще третий хайвей. Сложилось так, что Королевский хайвей — самый узкий, он кружит среди гор, и поток машин на нем самый небольшой, а Пустынный хайвей — самый оживленный.
В городе Керак имеется большая старинная крепость, несколько мечетей и, как гласит табличка на въезде, гробница Ноя (ветхозаветного? или какого-то его тезки?).
К вечеру мы попали в городок, обозначенный на карте как Вади-Муса. Рядом находилась Петра — город древних храмов и развалин, о котором с восторгом писали все путеводители, говоря: «Если бы вам хотелось посетить на всем Ближнем Востоке только одно место, то этим местом должна стать, без сомнения, ПЕТРА».
Однако стоимость входных билетов в Петру вполне соответствовала тому восторгу, который она должна была вызвать у посетителей. Билет на один день стоил 20 динаров (30 долларов, или на тот момент около 700 рублей), на два или три дня (для фанатов, наверное) — соответственно 35 и 45 динаров. Скидок не было, удостоверения АВП и уговоры не помогали.
Так как был уже вечер и мы решили, что посмотреть Петру лучше будет с утра, то предполагали устроиться на ночлег. Но, о неожиданность: из-за обилия цивилизованных туристов нас не только не приглашали на бесплатный ночлег, но и препятствовали нашему желанию уснуть на скамейках или в других удобных местах. Мы шли по вечерней Вади-Мусе и слушали, как наперебой издавали звуки разные личности: «Mister! You are looking for hotel?» (Мистер! вы ищете гостиницу?) — «Taxi! Where are you going?» (Такси! Куда вы направляетесь?) — «Welcome to Jordan! What are you looking for?» (Добро пожаловать в Иорданию! Что вы ищете?) и т. д.
Поднявшись по шоссе немного в гору, подальше от «хотелей», мы постучались в домики дорожных рабочих, обнаруженные там. По классическому рецепту вольных путешественников мы попросили сварить нашу кашу, а нас дополнительно угостили и местной едой. Дорожные рабочие-арабы (иорданцы и египтяне) смотрели по телевизору израильский фильм и одновременно вели с нами беседу о России на английском языке. Арабы интересовались, разумеется, недоступными им вещами и стали нас расспрашивать о русских женщинах и о водке.
Египтянин:
— What is it — vodka? (Что это такое — водка?)
Гриша:
— Russian people like to drink vodka. But it is not good. If anybody drinks too much vodka, he becomes… becomes… (Русские люди любят пить водку. Но это нехорошо. Если кто-нибудь пьет слишком много водки, он становится… становится…)
Египтянин:
— Like Boris Yeltsin? Yes? (Как Борис Ельцин? Да?)
Нас рассмешило такое познание местных жителей, и мы продолжили беседу. Поужинали (местной едой и своей), обменялись адресами и покинули сии домики дорожных рабочих, поскольку ночлег был там проблематичен. Поднялись по шоссе еще выше в гору и заночевали среди нагромождения каменных блинов, которые были, вероятно, застывшей лавой вулканического происхождения.
3 марта, среда
Наутро мы предприняли решительную попытку прорваться в Петру. Со стороны Вади-Мусы она была огорожена; стражники на входе совершенно не уговаривались. Однако мы заметили иной путь. Совсем неподалеку от Петры находились конюшни, откуда местные жители выводили в Петру своих кобыл, предлагая богатым туристам услуги по подвозу (Петра, мол, такая большая, чтобы вы не устали, покатайтесь, мол, на кобыле!). Мы оставили рюкзаки в одной из сувенирных лавок — кстати, еле уговорили, потому что продавцы не хотели,
чтобы мы оставляли у них рюкзак! Тоже, что ли, боятся бомб? Отошли подальше и, совершив большой крюк, перелезли через овраг, миновали конюшни и оказались внутри Петры, по ту сторону злых билетеров.Но мы не успели увидеть ни одной достопримечательности. Вежливый иорданский полицейский, попавшийся нам навстречу, поинтересовался, имеем ли мы билет. Тут же мы были с позором выпровождены и отведены в полицейский участок. Англоговорящие стражи порядка с надписью на костюме «Tourism and antiques police» (мы это перевели как «антикварные менты») твердо, но вежливо сообщили нам, что все попытки посетить Петру бесплатно обречены на провал. Подарили нам комплект открыток с изображениями Петры и карту Иордании (очень кстати) и отпустили, произнеся на прощание: «Welcome to Jordan!»
По совету полицейских, мы решили посмотреть на Петру сверху. Дело в том, что там, где мы вчера пили чай в домике дорожных рабочих, и выше, где мы ночевали, дорога идет в гору, и мы можем (по мнению полицейских) прогуляться там и увидеть что-нибудь издали. Пока мы поднимались, среди скал проявился «наблюдатель», предостерегающий нас от попыток пролезть в Петру через горы. Сколько их тут понатыкано, удивлялись мы. Виды сверху были не бог весть какие, и мы пошли дальше и прибыли в некую деревню, соседнюю с недавно покинутой нами Вади-Мусой. В сей деревне, пока мы искали, где набрать воды, к нам подошел пожилой человек.
— I think, you are looking for secret way. (Мне кажется, вы ищете тайный путь), — сказал он.
Но у нас не было желания следовать советам этого человека, потому что если нас еще раз поймают внутри, то, вероятно, больше открыток и карт не подарят. Поблагодарили советчика; решили оставить Петру на следующий приезд, а сейчас поехать на Красное море, в Акабу.
В Иордании автостоп — одно удовольствие. Большинство водителей знают английский. Многие знают также и международное слово «Отостоп». Правда, езда в кузовах, к которой мы так привыкли в соседней Сирии, здесь практикуется редко.
Дорога на юг блестит от солнца. Удобно ездить по маленькой стране! В обеденное время огромный шикарный грузовик высадил нас на въезде в портово-курортный город Акабу. Прямо с трассы открывался вид на морской залив, на город, на соседний израильский (вернее, палестинский, как поправил нас водитель) порт Эйлат и на противоположный, уже египетский, берег. Туда-то, на египетский берег, и следовало перебраться нам.
Акаба — единственный иорданский порт и курорт на Красном море; второй по значению город страны. Многочисленные гостиницы, магазины сувениров и развлечения почти пустовали. Сейчас, в начале марта, море здесь слишком холодное (всего +20) для цивилизованных туристов, которые предпочитают более теплые места.
Закупив килограмм вкусного свежего белого лепешечного хлеба, мы обрадовались и пошли по чистым зеленым набережным Акабы в южную часть города, в направлении порта.
Акабские портовые сооружения вытянулись вдоль моря километров на семь, что превышает протяженность самого города. Вдоль портов на юг идет хорошая оживленная дорога. По ней большим потоком, как на трассе Москва — Петербург, несутся тяжелые современные грузовики с разноцветными номерами — порождения разных стран. Иорданские машины перемежаются с саудовскими, египетскими, кувейтскими и сирийскими. Одни машины следуют к пассажирскому терминалу, чтобы занять очередь на паром (он ходит раз в день, и водителям приходится ожидать переправы по многу суток). Другие едут дальше на юг, на границу с Саудовской Аравией, а через нее — в Оман, Йемен или Арабские Эмираты. Третьи заезжают на территорию грузового порта и наполняются грузами, прибывающими из различных стран мира.