Автостопом в Судан
Шрифт:
Выяснилось следующее. Желтая лихорадка и малярия в стране не представляют большой опасности (по крайней мере, посольщики этим не болеют, хотя и не предохраняются). Трасса через Кассалу более опасна, так как там, вблизи Эритрейской границы, периодически возникают беспорядки. Регистрация, возможно, нужна, но что бывает за ее отсутствие, никто не знал. Обменять деньги в Хартуме можно легально в многочисленных банках по курсу 2470 фунтов за доллар. Узнали мы и то, что Российского культурного центра, или торгпредства, или представительства Морфлота, или российских рабочих ныне в Судане нет. Нет и консульства в Порт-Судане, хотя было в незапамятные времена. Позвонить из Хартума в Москву нетрудно, а стоит это 5000–6000 фунтов за минуту.
Мы оставили рюкзаки в посольстве и отправились в город. Навстречу нам на улице
Aliens Registration Office находился в центре города. Все желающие зарегистрироваться в Хартуме должны заполнить там стандартную анкету, прицепить пару фотографий, приложить ксерокопии загранпаспорта (его первого разворота, а также того разворота, где расположена суданская виза) и заплатить около десяти долларов на человека. Желающие получить пермит-разрешение на проезд куда-либо должны заплатить еще около десяти долларов.
Решили все же зарегистрироваться (на всякий случай), но пермит не получать. Однако, мы еще не обменяли деньги, a Aliens Registration Office уже закрывался. Четверг — укороченный день. Нет денег — приходите послезавтра. Мы поняли, что регистрация — дело не очень спешное, хотя и предупреждали нас странички из путеводителя и хэлпер на пароходе, что зарегистрироваться необходимо в течение 24 часов с момента прибытия. Обменники в это время также уже не работали, и мы отложили обмен денег и регистрацию до субботы.
Посетили еще два посольства — йеменское и иранское. Йеменцы обещали работать «бад букра» (послезавтра). Иранское, особо интересовавшее Костю Шулова (он, торопясь на учебу, размышлял о том, что неплохо бы упароходиться сразу в Иран), сказалось также закрытым до «бад букра». Попутно в Хартуме обнаружился иранский культурный центр, что укрепила нашу теорию о дружбе двух сих стран и возможностях сквозного пароходства.
Костя Шулов, известный своей любовью к электронным средствам связи, отправил из Хартума E-mail следующего содержания:
«1 апреля 1999; 16.19
У нас все о 'кей! Люди в Судане очень дружелюбны, и их гостеприимство безгранично.
Мы имели проблемы с дорогой от Вади-Халфы до Хартума. Она заняла у нас 8 дней (1000 км).
Может быть, через 4–5 дней мы поедем в Порт-Судан и Кротов отправится в Йемен; а я — прямо в Россию (может быть, через Турцию или Иран) на грузовом судне.
О Египте: это нехорошая страна, мы имели некоторые проблемы на юге Египта с полицейскими и с людьми. Поэтому я не посмотрел достопримечательностей на юге Египта: я хотел уехать оттуда куда угодно.
У меня не очень хорошее финансовое положение: пароход от Асуана до Вади-Халфы оказался очень дорог. У меня только 80 долларов наличных и 50 долларов на карточке.
Но я рад посетить Судан, это замечательная страна!
… Мы стояли у небольшой лавки и пили спрайт, фанту и пепси-колу из стеклянных бутылочек. Пластиковых бутылок в Судане практически нет. Их не производят. Стеклянные же бутылки с лимонадом привозят на пароходах из Саудовской Аравии, потом пустые бутылки собирают и отправляют обратно в Саудию, где опять наполняют, и т. д. Это и определяет высокую цену газировки — 0.2 доллара за бутылку 0.33 литра при условии сдачи бутылки. Для сравнения: в Иране это же удовольствие стоит втрое дешевле — 0.07 доллара.
Пока мы угощались газировкой и радовались благополучному приезду, к нам подошел мальчик лет семи и, улыбаясь, попросил копеечку, бормоча что-то. Я тоже, улыбаясь, протянул руку и что-то забормотал. Мальчик развеселился и дал мне монетку, которую я тут же за брал, но потом, по настойчивым просьбам шутника, вернул ему обратно. Мальчик понял нашу сущность и перестал приставать.
К слову сказать, это был первый нищий, встреченный нами в Судане. Но стоило нам только выйти на одну из центральных городских площадей, как мы увидели целую выставку-ярмарку бомжей, нищих и калек. Дети, женщины, старики и инвалиды собрались сюда, казалось, со всей страны (в деревнях нищих не было). Большинство
из них были совсем черны и кудрявы — вероятно, жители южных провинций, где уже много лет шла неторопливая гражданская война.К сожалению, мы, «белые мистеры», не проявили способностей раздавать деньги всем желающим, а Андрей даже наоборот — «стрельнул» у богатого «черного мистера», проходящего мимо, бумажку в альф гиней (1000 фунтов).
На центральном базаре Хартума продавалось все, начиная от бананов и кончая фотопленками (дороже, чем в России, но дешевле, чем в Египте).
— Мумкен уахед банан хадия? (Можно один банан в подарок?) — спросил я торговца.
— Судан мафи хадия! (В Судане ничего не дарят!) — отвечал он глупому белому мистеру. Впрочем, в соседней лавке банан мне все-таки подарили. Но я уже понял, что в столице жизнь совсем не такова, как в провинции.
Поиски чая, такие простые в деревнях, здесь долго не приводили нас к успеху. Частных домов в центре было мало, все какие-то лавки, магазины, министерства, к тому же закрытые, потому что завтра ожидался выходной и все спешили отдыхать.
Главпочтамт на набережной Голубого Нила являл собой чудо запустения. Построенный еще англичанами, он давненько не ремонтировался. Вход в главный почтовый узел страны загромождали камни, щебень и другой мусор. Телеграммы за рубеж оказались баснословно дороги, а желающие отправить письмо должны были купить марки на улице. Там, в тени почтамта, сидел за деревянным столиком очкастый перекупщик и продавал 1000-фунтовые марки за 2000 фунтов. Поскольку других возможностей купить марку не было, пришлось воспользоваться его услугами (а вообще, вокруг почтамта было так пустынно, что я решил, что являюсь единственным его клиентом на сегодня). Перекупщик так отчаянно усердно слюнил и приклеивал марки к моему письму, что мне стало его жалко. Тут оказалось, что он приклеил что-то лишнее, и стал отдирать марки обратно, те самые, которые так активно слюнил. Затем он проводил меня до почтового ящика и собственноручно опустил туда мое письмо. После всех этих процедур он попросил с меня еще дополнительный бакшиш, которого я ему уже не дал.
Если уж зашел разговор о почтовой системе в Судане, сообщу, что разноска писем по домам здесь не производится. Если ты такой грамотный, то можешь завести абонентский ящик на почтамте в своем райцентре и получать почту в него. Даже крупные фирмы и посольства имеют своим адресом п/я номер такой-то. Что же касается моего послания, оно добралось до Москвы всего за месяц, что является неплохим результатом.
Андрей прибыл в Хартум, имея проблему с обувкой. Ботинки Экспериментальной фабрики спортивной обуви (г. Москва, метро «Серпуховская») у него развалились еще в Сирии. У этих ботинок всегда отваливается подошва, и ровно такие же «вибрамы» я выкинул в прошлом году на пакистано-индийской границе, да и ту пару, в которой я ходил сейчас, приходилось периодически чинить. Андрей в Сирии получил в подарок обувку Гриши Кубатьяна (тот имел запасную). Но теперь и она почти разрушилась, и Андрей озаботился покупкой шлепанцев.
В центре Хартума вам предложат свои услуги обувных дел мастера. Каждый из них сидит на обочине, охраняя большую кучу старой обуви и ее частей (подошв, ремешков…). Вам выберут подошвы на ваш размер, после чего за двадцать — тридцать минут продавец пришьет к ней стельку, ремешки и верх. Через некоторое время Андрей уже примерял суданские шлепанцы, а зимние полусапоги Гриши Кубатьяна полетели в канаву. Кстати, зря: нужно было их разорвать на запчасти и подарить местным сапожникам.
К вечеру мы направились к посольству, суммируя итоги сегодняшнего дня: мы встретились; познакомились с нашими посольщиками; разведали, где находятся Aliens Registration Office и посольства Ирана и Йемена; обменяли деньги; отправили письмо; изучили возможности внутригородского автостопа. Хартум, со своими асфальтированными улицами и перпендикулярной планировкой, удобен для ориентировки, а здешние водители еще не открыли, что можно требовать деньги за проезд не только по трассе, но и по городу. Даже местные жители зачастую ездят по городу на попутках, запрыгивая в их кузова на перекрестках и выпрыгивая на других. Можно даже не объяснять водителю, что мы такие путешественники, что нас надо подвезти без денег и т. п. Только с наступлением темноты эффективность городского автостопа снижается.