Аяла и первый дракон

Но мама отважно уничтожила злодейку, вернула перо на свое законное место – на алтарь Беорциге, и мир начал восстанавливать равновесие, в связи с чем стало рождаться много уравнителей – это те маги, в жилах которых проявляется магия обоих миров, и они соответственно могут жить и на Кларо, и на Оскуро.

Собственно, именно поэтому и построили нашу академию на Беорциге, чтобы уравнителей могли обучать маги-созидатели и маги-разрушители. Потому что наша сила обычно крепче и сложнее контролируемая. Да и по-большому счету прошло только 40 лет с момента появления первых уравнителей. Мы, так сказать, образец еще изучаемый. Хотя подопытных кроликов с каждым годом рождается все больше, а интереса к нам становится значительно меньше.

Ой, помню, как мама мне рассказывала, что долго не могла привыкнуть к синим растениям Кларо и красным – Оскуро. А здесь на Беорциге все смешанное. Вот, например, наше женское общежитие утопает в красных плетистых растениях с огромными белыми бутонами, которые источают такие насыщенные ароматы, что каждый раз проходя мимо, я радуюсь, что все-таки живу на 6 этаже, а не на первом.

А у парней высадили брутальные синие и черные цветочки и деревца, которые скрюченными ветвями, издевательски стучаться в окна, скребутся по ним, а иногда и вгрызаются, да и вообще тихими темными вечерами пугают до колик и нервного тика. Первый год, я откровенно опасалась там проходить. Хотя, полагаю, что это была тоже своеобразная задумка планировщиков сей застройки, чтобы девицы тоже не думали посещать мужское общежитие, а обходили его десятой дорогой.

Надо признать, им это удалось.

Привычно перешагивая через ступеньку, я добралась до своей комнаты №5, разомкнула защитный контур и вошла в святая святых настоящего холерика.

Минимализм – мое все.

Когда эмоции перегружают из без того не всегда стабильную психику, только моя комната – просторная, светлая, без лишних раздражителей и ненужных деталей, – способно дать мне время не передышку и успокоить нервишки.

Из мебели только самое нужное – шкаф-ниша, спрятанный за легкими деревянными дверцами-решетками, кровать с мягким изумрудным изголовьем, стоящая у самой стены, одна прикроватная тумбочка, рабочий стол с креслом, да небольшой стеллаж для книг и учебников. Единственное, что я добавила – это деревянное панно светлого цвета на стену, откуда выходит теплый приглушенный свет, и висят цветы в небольших горшках, имитирующие вертикальное озеленение. И постелила на пол пушистый ковер молочного цвета. А и еще моя отдельная любовь – уютный подоконник, застеленный мягким коричневым матрасом и несколькими подушками, на котором так приятно посидеть с интересной книгой и кружкой горячего шоколада.

На полках у меня всегда идеальный порядок и чистота. Правда чистоту мне помогает поддерживать специальное заклинание, которое я нанесла на все поверхности. Оно позволяет собирать пыль и грязь в одном месте, накапливая ее в специальный мешок, а я потом его просто выбрасываю.

Я даже толком не стала украшать комнату к Новому году, поставила только живую елку на свой любимый подоконник и украсила деревянными игрушками в виде шишек и звездочек. А по пушистым колючим ветвям пустила, как выразилась моя мама, гирлянду, горящую крохотными желтыми огоньками, больше похожие на светлячков, нежели на лампочки. Потому что они были вполне себе живые и совершенно добровольно сидели на елке и освещали ее. Довольствуясь платой в виде смолы дерева, как любимого лакомства для этих малышей.

Я устало села на широкую кровать, застеленную светло-зеленым покрывалом, и вытянула ноги. Белка же, наконец, освободила насиженное место, то есть мое плечо, которое уже ощутимо ныло, от столь длительного пребывания этой пушистой тушки.

– Тебе, по-моему, пора сесть на диету. – разминая затекшее плечо, предложила я своему фамильяру.

– У-ур! Ты что? Домашней му-ур-рочки должно быть много-р! – возмутилась Белочка, гневно стреляя в меня своими рыжими глазами и вытягивая лапки на моей подушке.

– Где ж ты домашняя му-ур-рочка? Гулящая ты! Вот где вчера провела всю ночь? – передразнивая ее, поинтересовалась похождениями этой несносной клептоманки. Знаю я, где она шлялась. Уже весь ящик забит очень “нужными” вещицами.

– А тебе какое дело-ур? – отводя лукавый взгляд, осторожно косящий в сторону того самого ящика, ответила она.

– Ладно, сейчас мне некогда с тобой разбираться, а вот вечером… – непрозрачно намекая на предстоящие разборки, я быстро скинула с себя грязную спортивную форму, которую кинула в артефакт-очиститель, стоящий в моей крохотной ванной. Это такая полезная штука, которая отправляет грязную одежду в прачечную, а потом она сама появляется на полочке в шкафу. Как работает сие устройства, загадка для многих, но разбираться в ней почему-то никто не хочет. Действуя по принципу “работает и ладно”.

Вообще адептам БАМа несказанно повезло, потому что комнаты выделялись на каждого ученика отдельно и имелась своя небольшая ванная. Так что нам не приходилось выстаивать длиннющие очереди в общую умывальню. Красота!

Быстро приняла душ, надела свежую одежду и накинула неизменную мантию каждого мага и волшебника. Моя была красивого фиолетового цвета. Как грозовое небо, освещенное яркой молнией, или черный виноград, а может спелый инжир. В общем в нем чувствуешь себя благородным крокусом или ночной фиалкой. А еще она удивительно подходит к моим фиолетовым глазам, с задорными серебряными искорками.

Цвета мантий у нас распределялись по типу магии: уравнители – фиолетовые, огневики – красные, воздушники – желтые, водники – синие, маги земли – зеленые, созидатели – белые. А те маги, которые обладают нескольким силами, например, воды и земли, носят черные, но с отличительными полосами нужных цветов.

Быстро побросала учебники и тетради в сумку и полетела на занятия, снова ловко перепрыгивая через одну ступеньку.

Сегодня первой парой у нас значилось Целительство. У боевых магов – это обязательный предмет, так как мы должны уметь оказывать первую помощь пострадавшим. И занятие проходило в лекарском крыле учебного корпуса.

Распахнув двери, в нос ударил стойкий запах различных растирок, лекарственных препаратов и мазей, а также дезинфицирующих настоек, который потом еще очень долго не выветривался. Я невольно поморщилась и стремительным шагом направилась по длинному коридору в аудиторию, где должна проходить лекция.

Туда я вошла практически с звонком, который оглашает начало и конец занятия. Быстро уселась на свободное место и окинула взглядом помещение. Сегодня мы определенно будем тренироваться на жертвах утренней тренировки с Пушком.

Все кушетки были заняты покусанными адептами, среди которых даже наблюдался Трис, чему я несомненно порадовалась. Ведь не подначивал бы он меня вчера, не лежал бы тут сегодня.

Вместе с переливчатым звоном в аудиторию просочился лекарь и, не спеша, прошел к первой койке с пострадавшим, на лице которого отразились такие муки, что мне даже стало его немного жаль.

Это был адепт второго курса, по прозвищу, видимо, единорог. На его лбу красовалась потрясающая шишка, которой он явно каждый раз звонко задевал дверные косяки. Почему звонко? Потому что только и слышалось “ай”, “ой”, “ух”, пока лекарь осторожно прощупывал его новый агрегат.

– Кто из созидателей желает потренироваться убирать шишки и ушибы? – спросил лекарь, выискивая взглядом первого подопытного. Когда он остановился на мне, я решила спрятаться за широкой спиной Балу, он хоть и не созидатель, но точно будет лучше меня.

– Может ты, Аяла? – поинтересовался преподаватель Макавели.

Вот теперь неизвестно, кто будет подопытным – я или все-таки этот несчастный, чья удача сегодня сложила лапки и прикинулась опоссумом.

– Я? А может не надо… Этот единорог еще жить хочет… – взывая к преподавательскому благоразумию и заглядывая в глаза в поисках там совести ну или великодушия, спросила я.