Айдол-ян. Книга 1

СанХён кивает и опять, некоторое время молчит.

– ЮнМи, - наконец, со значением в голосе произносит он, - директор СокГю – мой друг. Сейчас наши с ним отношения не идеальны, но это не значит, что из-этого я забуду годы, проведённые вместе.

СанХён делает паузу и строго смотрит на меня. Я, чуть слышно вздыхаю, понимая, что начинается непростой разговор. Молчу, жду продолжения. Но, шеф тоже молчит.

– Простите, господин президент, - говорю я, поняв, что должен что-то сказать, - не знаю, как так вышло, что директор СокГю оказался виноватым… Я совсем это не специально…

– Старший берёт на себя ответственность и отвечает за всё!

– эмоционально произносит СанХён, - СокГю поступит, как подобает поступать в подобной ситуации. Если его вина будет признана, он подаст в отставку…

Странное здесь «взятие ответственности» думаю я, смотря на опять замолчавшего СанХёна. Написал заявление на увольнение и свалил на «раз-два». А кто расхлёбывать оставленное будет? Я понимаю, если бы он сказал – «Да, был не прав. Погорячился. Вспылил. Но, сделаю то-то и то-то, чтобы всё исправить. И срок мне – полгода на это. Через полгода всё будет «чик-чики». А нет – рубите голову мою!». Вот это я понимаю – «взять ответственность». А то, покидал вещички в коробку, прижал её к груди, да и ушлёпал в закат с ней в обнимку …

– Мне очень жаль, господин президент, - говорю я и кланяюсь в положении сидя, - господин СокГю пострадал незаслуженно...

СанХён согласно кивает.

– Рад, что ты на его стороне, - говорит он и добавляет, - а ещё, мне нравится, что ты понимаешь, что в этой ситуации есть доля и твоей вины...

СанХён внимательно смотрит на меня, видимо, ожидая раскаянья. Я увожу свой взгляд в сторону, чтобы не встретиться с его глазами и пытаюсь сделать выражение на лице – «я не я и лошадь не моя». Пусть СокГю ваш друг, господин президент, но, тормоз он, скажем прямо - изрядный. И посыпать себе голову пеплом, потому, что он не успевал соображать, мне не хочется…

– Хотя мне кажется, что ты на него обижена, - констатирует СанХён, не дождавшись от меня хоть каких-нибудь слов, - так?

– Сабоним, - отвечаю я, - не стану отрицать очевидное. С господином директором у нас были разногласия. Но, эти разногласия, как я считаю, были чисто технического плана, вызванные взаимодействием людей, занятых в одном процессе. Они были чисто деловыми и не породили ненависти и желания убивать. С господином СокГю мы всегда находили взаимовыгодный компромисс после обсуждения проблемы. Господин СокГю абсолютно договороспособный человек, умеющий выслушать и найти решение, устраивающее всех. Поэтому, у меня нет никаких обид к господину СокГю.

СанХён хмыкает на мои слова и крутит головой.

– «Желания убивать» - повторяет он мои слова, - надо же так сказать…

– Ну, может, слова несколько не те, - соглашаюсь с ним я, - но, смысл у них правильный, сабоним.

– Что ж, - говорит в ответ сабоним, - разумные слова, разумный взгляд на ситуацию. Тогда, ты ведь не откажешься поддержать директора СокГю и школу «Кирин»?

Я задумываюсь, смотря на президента. Тот – смотрит на меня.

– Понимаете, господин президент, - медленно говорю я, - я понимаю смысл выражения «корпоративная солидарность» и сама я - из «Кирин». Но…

– Что – «но»? – требовательно смотрит на меня президент.

– Понимаете, - повторяю я, тщательно подбирая слова, чтобы яснее выразить вою мысль, - здесь возникает моральная дилемма. Сейчас я занимаюсь подготовкой к концерту, направленного против суицидов у подростков. Но, согласно статистике самоубийств, одной из основных причин, которая толкнула детей на этот отчаянный шаг, было давление, оказываемое на них окружающими. В том числе в школе, и в том числе, учителями. Я знаю, что в «Кирин» с этим не всё хорошо. На меня там тоже оказывали давление. Поэтому, ситуация, когда я борюсь против суицидов и одновременно хвалю учебное заведение, обстановка в котором как раз этим суицидам способствует, ставит меня в затруднительное положение. Что-то из этих двух действий становится ложью. Или, лицемерием…

Смотрю на президента, высказав своё виденье ситуации. Но, я действительно так думаю. Тут, как говорится, нужно «либо трусы одеть, либо крестик снять».

СанХён задумывается, смотря в потолок, потом опускает взгляд на меня.

– Не ожидал, что ты настолько… щепетильна, – говорит он, обежав меня глазами.

Наверное, вначале он хотел сказать – «порядочна», - думаю я, заметив заминку.

– Если я иногда говорю именно то, что думаю, сабоним, - говорю я, - это не делает меня неприличным человеком.

– Наверное, это так, - отвечает президент, - но это совершенно точно приносит много проблем окружающим.

– Ты знаешь, что министерство образования заявило о проверке школы «Кирин»? – спрашивает он меня.

– Нет, - кручу я головой в ответ.

– «… Будут подвергнуты тщательному расследованию появившиеся в средствах массовой информации слухи об издевательствах в школе и мошенничестве во время вступительных экзаменов…» - по памяти цитирует мне СанХён где-то прочитанное им заявление министерства.

– А разве оно было, мошенничество? – интересуюсь я, поняв, что речь идёт обо мне.

– Нет, - отрицательно качает головой президент, - совет попечителей ничего не нарушил. Но, проверять будут.

Понятно, - думаю я, - к нам приехал ревизор...

– Так что, тебе, так или иначе, всё равно, придётся давать объяснения, - говорит об очевидном развитии событий СанХён, - а после твоих слов про «двуличие» уже интересно, что ты собираешься делать. Может прямо сейчас, вместо пресс-конференции, мне стоит всем сообщить, что я тебя – не знаю?

– Я говорила про лицемерие, - поправляю я шефа, и вздыхаю, - но ведь это же правда, господин президент?

– Что именно – правда?

– Давление в школе.

– И в чём оно заключалось? – прищуривается на меня президент.

– Физические наказания, - сразу отвечаю я, - и подавление индивидуальности. Хоть и говорят, что приветствуют индивидуальность, а на самом деле, шаг влево, шаг вправо от принятых норм – расстрел. Пассивность администрации, созерцательно наблюдающей, как одни учащиеся кидают другим в шкафчики мусор!

– И какой выход ты из этого видишь? – помолчав, спрашивает президент и уточняет вопрос, - Для улучшения состояния в школе?

– Нужно полностью менять стиль образования, - высказываю я своё виденье решения проблемы.

– То есть, - делает заключение из моих слов президент, - полностью заменить педагогический состав новым, который будет не отягощён сложившейся практикой и сможет вести образование по-иному? Так?

– Ну, можно не всех менять, - говорю я, - возможно, будет достаточно заменить только тех, кто разрабатывает методики обучения.