Азм есмь царь

— И?

— Он служит при дворе императора Мин, — ответил Игорь. — Он кормит своих «певчих пташек» при дворах монарших особ вне нашей досягаемости.

— Интересно, — сказал я, улыбаясь. — Думаю, мы можем использовать это в своих целях.

Отложил пергамент в сторону я взглянул на Игоря.

— Есть выходы на него и рычаги давления?

— Да, государь, — сухо ответил Игорь. — Он живет в Гуанджоу. Имеет множество долгов и часть клана, проданного им самим в рабство, так что завербовать и мотивировать его будет несложно, а уже через его «связи» мы выйдем и на двор императора.

— Прекрасно. Тогда приступим к работе!

— Я должен вам кое-что показать, милостивый государь, — хмуро сказал Светлейший князь. — Контрразведка нашла это видео у одного из фанатиков. Теперь у меня развязаны руки, — произнёс Игорь и запустил видеоряд с магического галопроектора.

В глубине пещеры, под водой, скрывался небольшой зал. Единственным источником света были небольшие светильники, встроенные в скалу, которые создавали тусклое, таинственное освещение.

Стены пещеры были покрыты влажным, шероховатым камнем, местами усыпанным блестящими сталактитами и сталагмитами. Воздух был влажным и холодным, с запахом земли и каменной пыли.

В центре зала находилась площадка из полированного чёрного камня. Её поверхность блестела, отражая тусклый свет светильников, и казалось, что она поглощает все звуки, оставаясь неподвижной и непроницаемой. Рядом с площадкой стояли небольшие скамейки с металлическими ножками — простые и удобные.

На стене, рядом с площадкой, было несколько скульптур из чёрного камня. Они имели простую геометрическую форму, как будто были высечены руками древних мастеров. В этом зале не было ничего лишнего — только необходимое для создания атмосферы таинственности и спокойствия.

В центре зала стоял большой круглый стол, за которым сидели люди в темных балахонах, с лицами, скрытыми под глубокими капюшонами.

В их руках были маленькие шарики света, которые дрожали и мерцали, словно звезды на ночном небе. Свет от них падал на лицо человека, стоящего в центре круга.

Этот человек был одет в наиболее роскошный балахон из всех присутствующих. Что был сшит из черного бархата и украшен золотыми узорами. На его голове была высокая шапка, также украшенная золотом.

Лицо человека было скрыто под глубоким капюшоном, но я мог разглядеть его глаза. Они были темные и пронзительные, словно два огонька.

— Братья, — произнёс он негромко. — Мы собрались здесь, чтобы обсудить, как нам быть дальше.

Сделал паузу, давая своим словам уложиться в сознании присутствующих.

— Наше время пришло. Мы слишком долго ждали.

— Мы должны действовать, — прошептал он, не отводя взгляда от своих товарищей. — Мы должны освободиться от оков рабства и построить новый мир.

— Мир, — прошептал неизвестный, оглядывая своё окружение с нескрываемым восторгом. — Мир, где будет царить справедливость и свобода.

Оратор сделал шаг вперёд, не сводя глаз с окружающих.

— Мы сделаем это, — сказал он, как будто не сомневаясь в успехе своего плана. — Мы построим новый мир.

— Сегодня мы приветствуем нашего нового брата! Он заслужил особую честь. — басовито вещал другой незнакомец. — И обретёт дар «голоса». Пройдя инициацию, он станет одним из нас! Одним Г. Л. А. С. — всё так же фанатично вещал балахонщик. — Выйди же в круг, брат мой! — неизвестный распахнул руки, словно желая обнять своего названого брата, но как только ещё один неизвестный вышел из круга, он тут же стал снова серьёзным. — А теперь время клятвы! — загробным голосом произнёс балахонщик.

Новый адепт немного замялся, но спустя секунду всё же начал читать давно уже заученный текст.

Внемлите, Боги, клятве моей!

Жизнь я сейчас отдаю,

Честь свою продаю…

И голос меняю на Г. Л. А. С. Ведь отныне мой дом… это братство в тени!

Ночь моя мать, и сестра тишина,

Я скрываюсь в тенях и не служу никому.

Ведь лишь в тишине…

Моя сила искушающий шёпот,

А слова сладки словно мёд!

И вновь я взываю к вам боги мои,

Слушайте клятву в ночи…

Я не возьму себе ни жены, ни земель.

Не стану отцом и не продолжу свой род.

Работа на Г. Л. А. С. отныне мой долг,

И ей отдаю я себя, ведь слуге не нужна ни свобода, ни власть, ни любовь!

И не надену корону уже никогда.

Ведь я обычная тень.

И твой глас в тишине!

И я верен только тебе…

Я — тот верный слуга, что изгонит врагов!

Я — тот глас, что разносится в пустоте.

Я — тот меч, что избавит тебя от оков.

Я — тот брат, что всегда помогает своим!

И тот, кто здесь не был, меня не поймёт…

Я лишь голос, звучащий во тьме.

И я рог, что в ненастье разбудит всех нас!

Я стану щитом от врагов моих братьев.

И лишь тьма мне судья.

И ни короли, ни святоши мне уже не указ:

Г. Л. А. С. не знает власти другой!

… Вот моя клятва, мой договор.

Братья, отныне я с вами,

А мой голос лишь шёпот в тени.

Как только он закончил говорить, балахонщик степенно кивнул и без каких-либо прелюдий нацепил ему на шею ошейник из колдовского злата. Ошейник был холодным, словно лед, и тяжелым, словно сделанным из какого-то неизвестного металла, что плотно прилегал к шее.

Как только замок щелкнул на его шее, магия трансмутации тут же заработала. Скинув балахон и явив братьям свою наготу, адепт согнулся от приступа боли.

— А-а-а-а! — закричал он, хватаясь за шею. — Проклятье!

От магического ошейника тут же пошли шартрезовые линии, что жадно пытались охватить тело своей новой жертвы.

— Больно! — закричал он, пытаясь сбросить ошейник, но тот был крепко закреплён на его шее.

Какая-то пара секунд, и они начали вырисовываться в колдовские узоры, что тут же напитывали магией из тела адепта.

— Остановите это! — закричал он, но его голос утонул в шуме магии.

Пара минут, и рисунки неожиданно вспыхнули, оставляя по всему телу причудливые узоры, что спустя миг исчезали без следа.