Бааль Шем-Тов. Личность. Чудеса. Легенды. Учение хасидизма

Хаим Виталь прекрасно справился с заданием, и еще до наступления субботы вернулся в Цфат, чтобы передать Аризалю любезное письмо от Магашаля¹²⁰. Как мы увидим дальше, Бешт также владел приемом «кфицат дерех» и часто им пользовался. И если принять во внимание предания о р. Адаме Бааль-Шеме, то трудно понять, как он мог не владеть этим приемом – как трудно объяснить и многие другие имеющиеся в этом письме противоречия и загадки.

Безусловно, современный читатель может отнестись к рассказанной в этом письме истории по-разному.

Но даже если не верить в ее истинность, то перед нами в любом случае очень поучительный рассказ, раскрывающий хасидский подход к «итбодедуту» – уединению с целью размышлений, молитвы, изучения Торы и в итоге – к подъему на новый, как можно более высокий уровень.

История с давлением, которое оказывалось на Бешта, чтобы он вышел из «итбодедута» показывает, что любое уединение, любое духовное восхождение, любое «сокрытие» себя от мира оправдано только в том случае, если за ним последует «раскрытие», реализация достигнутого духовного уровня в практических делах на благо людях. В противном случае приобретенные подобным образом знания и откровения становятся просто бессмысленными, человек лишается цели существования в этом мире, и ему остается лишь умереть.

В то же время следует понять, что причиной попыток отказа Бешта от исполнения своей миссии была в первую очередь его скромность. Он прекрасно сознавал, что как только покажет людям все, что знает и умеет, а также откроет им новый путь служения Творцу, то ему неминуемо будут оказывать почести и знаки осоБ-го уважения, а также отпускать славословия в его адрес. А вот этого он как раз не только не любил, но и панически боялся, поскольку при любой попытке заявить вслух о его величии, начинал чувствовать себя не в своей тарелке.

В его характере (и в этом смысле он был похож на самого Моше-рабейну- пророка Моисея) не было не только ни грана гордыни, но, скорее, в нем жила своеобразная «антигордыня» – свойство подлинно великих людей. Вспомним его рассказ о младенчестве: свою славу он воспринимал как приговор, кару Небесную.

Это в итоге определило весь его последующий образ жизни: уже будучи лидером постоянно ширящегося движения хасидизма, имея учеников и десятки тысяч последователей, он продолжал то и дело появляться среди самого простого народа, приходить на помощь, не выделяясь из толпы ни одеждой, ни поведением. Двери его дома были открыты для всех, и у него никогда не было секретаря, который контролировал бы доступ к нему посетителей.

Впрочем, о различных чертах его личности и направлениях его деятельности, как и о сути созданного им учения хасидизма мы поговорим в следующих главах.

Глава 8. «Раскрытие»

«Когда Небеса открыли Баал Шему, что он станет вождем Израиля, он пошел к жене и сказал ей: "Ты должна знать, что я избран Небесами быть вождем Израиля". Жена спросила: "А что мы теперь должны делать?". Равви ответил: "Нам следует поститься".

Они постились три дня и три ночи без перерыва и все время лежали распростертыми на земле. На третий день к вечеру Баал Шем услышал глас с Небес: "Сын Мой, встань и веди народ!" Баал Шем поднялся и сказал сам себе: "Если на то воля Небес, чтобы я был вождем Израиля, то мне следует нести это бремя одному"»¹²¹, – так в полумистических, полусказочных тонах рассказывает о том, как Бешт решил приступить к исполнению своей миссии Мартин Бубер.

Первым, кому р. Исроэль решил открыться, стал его шурин р. Гершон. Вот как звучит отрывок из письма, написанного Бештом р. Гершону в праздник Лаг ба-омер 5493 (1733) года в переводе Эзры Ховкина:

«Волосы у меня встают дыбом при мысли о том, что нужно раскрыться и взять на себя такую тяжелую ношу. Ведь кто я такой? Наверняка, без всякого сомнения, есть люди выше меня и лучше. Но, родич мой дорогой и любимый, что я могу сделать, если от Всевышнего, благословен Он, пришло это слово? И, вдобавок, мой наставник и учитель дал на это свое согласие. Я знаю, что будет много обвинителей и противников у меня, но на Всевышнего, благословен Он, вся надежда…»

Можно представить, с каким чувством читал р. Гершон это письмо (достоверность которого вызывает сомнения, хотя и вероятность того, что оно и в самом деле было написано и отослано, достаточно велика).

Поверить в то, что на плечи его шурина, которого он долгое время считал простаком и невеждой, возложена столь великая миссия, было нелегко. Но тут р. Гершон стал вспоминать многие удивительные случаи, когда шурин проявлял удивительную прозорливость; книгу «Зоар» в его руках; странное отношение к нему главного бродского раввина; некоторые, словно невзначай оброненные высказывания – и вдруг понял, что все и в самом деле сходится, и оставалось только удивляться, как он не замечал этого раньше!

Р. Гершону предстояло стать первым и одним из самых преданных учеников Бешта. Хотя, как мы еще не раз увидим, временами сомнения по поводу того, что Бешт действительно тот, за кого себя выдает, к нему возвращались, но в итоге он не только твердо уверился в его миссии и сверхъестественных способностях, но и стал одним из самых ревностных провозвестников хасидизма.

Что касается того, как произошло «раскрытие» Бешта, то все источники, начиная с Шивхей Бешт», с небольшими вариациями рассказывают следующую историю. Однажды один из учеников р. Гершона, направился в гости к учителю, но по дороге в Броды заглянул в корчму Бешта, чтобы пообедать. Закончив обед, он небрежно бросил корчмарю: «Исроэль, подготовь мне лошадей, чтобы я мог как можно скорее тронуться в путь!».

Бешт выполнил эту просьбу, но затем сказал: «А почему бы вам, мой господин, не остаться здесь на субботу?».

Был только вторник, и слова корчмаря показались ученику р. Гершона насмешкой. Однако не успел он проехать полверсты, как у его повозки сломалось колесо, и для ее ремонта ему пришлось возвращаться обратно. Вновь отправился он в дорогу – и полетело другое колесо. Затем выяснилось, что вся повозка нуждается в серьезном ремонте, и ему пришлось задержаться на среду, затем на четверг, а там подошла и пятница, в которую нашлось немало причин, по которым гость вынужден был задержаться и остаться на субботу.

Огорчению молодого человека не было предела. Еще бы – ведь он надеялся провести субботу в обществе своего учителя, за захватывающими беседами о Торе, а тут приходится ее встречать в доме какого-то мужлана!

Однако затем он с удивлением заметил, что жена Бешта испекла двенадцать хал – так, как это было принято в домах людей, знакомых с кабалой. Когда же он спросил, зачем ей двенадцать хал, та ответила: «Муж мой – человек невежественный, но благочестивый, и, зная, что мой брат в субботу делает вечернюю трапезу на двенадцати халах, я делаю то же самое».

Затем гость снова удивился, узнав, что при корчме есть баня и миква. Зачем, спросил он, какому-то корчмарю своя миква? На что последовал ответ: «Муж мой очень благочестив, и каждый день ходит окунаться в микву».

Окунувшись в микву, ученик р. Гершона стал готовиться к субботе. Он прочел послеполуденную молитву (минху»), но хозяин дома так и не появился. Затем он прочитал все полагающееся по случаю встречи субботы, но Бешта все не было. Не появился он и тогда, когда пришло время читать вечернюю молитву, так как молился в своем домике.