Бабки царя Соломона

— А кто такой Бабар?

У Наташи загорелись глаза.

— Знаете, почему Василий Сергеевич индийский ресторан открыл?

Я хотела покачать головой, но Наталье не требовался мой ответ, она сразу заговорила:

— Давно это началось, более сорока лет назад. Мать Василия была полненькой блондинкой, глаза голубые, грудь пятого размера, рост небольшой, вес под сто кило. Зинаида Леонидовна работала поваром, готовила роскошно, блюда любой кухни ей удавались. Ее взял на работу очень богатый индиец по имени Бабар. У себя на родине он был большим человеком, политиком, но потом впал в немилость и сбежал в СССР. Из родной страны Бабар утек не с пустыми руками, денег у него был самосвал и три вагона. Уж не знаю, как он вывез их. В Советском Союзе Бабара обласкали. Вслух о том, что опальный вельможа поселился в Подмосковье, не говорили, но ему выделили здоровенный участок земли неподалеку от деревни Сапеловка. Сейчас она почти умерла, никого в избах не осталось, а раньше там жило много народа. Бабар построил роскошный дворец, создал для себя маленькую Индию. На работу нанял сапеловских мужиков и баб, одел их по-своему, в сари и белые костюмы. Прислуга старательно изображала индийцев: все бабы браслетами звенели, на лбу красные точки рисовали. Цирк! Платил Бабар щедро, не был злым, поэтому все чуть ли не с удовольствием кривлялись. Потом в Индии чего-то случилось, о Бабаре там вспомнили, и он улетел на родину. Дворец пустовал год, сапеловцы приуныли, решили, что кончилась их лафа. Но тут иностранный вельможа вернулся.

— Откуда вы такие подробности знаете? — удивилась я.

Наташа отхлебнула кофе и пояснила:

— Родом я из Сапеловки, Василий тоже, моя мама у Бабара старшей горничной служила. Но слушайте дальше. После возвращения из Индии Бабар в своем дворце осел. Ему с родины столько всего привозили! В поместье так красиво было! Посторонних Бабар пускать не разрешал, но мне мама про чудеса рассказывала. У него там всякие животные жили, в том числе обезьяны. И еще корова была, священная. Делала что хотела, цветы на клумбах жрала, и никто ее промеж рогов за это не колотил. За домом протекала речка. Из родного села Бабара самолетом доставили море глины, сделали пейзаж, как у него дома. Хозяин обожал там босиком гулять. Страшно представить, сколько денег все это стоило! Я у мамы спросила: «Зачем ему из-за тридевяти земель грязь тащить? Можно нарыть неподалеку, в Караваевке». И она ответила: «Наша глина не такая, желтая, а Бабару нужен родной каолин, тот пахнет иначе, имеет лечебные свойства». Ну да богатые-то все с причудами!.. Бабар сам дрянью извазюкивался и всех своих любовниц обмазывал. Женщин у него было немерено, ни одной не пропускал. У него целый ритуал был: если какая фифа понравилась, он ее сначала на чай с индийскими сладостями пригласит, через пару дней подарок на дом ей отошлет, как правило, украшение, затем, спустя недельку, на ужин позовет. После поведет избранницу на речку, они там искупаются, в грязи изваляются, помоются и в спальню. Больше месяца Бабар ни с одной не жил. Где он с ними знакомился, понятия не имею, но все красавицы как из одного гнезда — полные блондинки невысокого роста с большой грудью. И все при расставании дорогие презенты получали. Так шло, пока в поместье не нанялась Зинаида Леонидовна. Бабара на ней переклинило, прямо как отрезало на других смотреть. Много лет он с Зиной прожил, та себя хозяйкой в доме считала. Сергей, муж Зинаиды, делал вид, будто ничего не знает. Расчетливый мужик был, поэтому измену жены терпел и Василия как своего сына оформил.

— Думаете, ваш управляющий сын индийца? — уточнила я.

Наташа посмотрела на блюдо с булочками и выбрала самую большую.

— Все так считали. Кстати, он не управляющий, а владелец ресторана. Сейчас по порядочку все изложу. Сергей родившегося мальчика на себя записал, а когда тому год исполнился, из Сапеловки уехал. Зина сказала, что муж по наследству в Крыму получил дом шикарный, с большим участком, отправился смотреть свои владения и не вернулся, какую-то бабу там себе нашел и законную жену бросил. Но разве кого обманешь? Все понимали: Бабар мужика за нескандальный характер озолотил. Тогда уж Зина в открытую во дворце поселилась, в одной спальне с индийцем спала, всем распоряжалась, хозяйство вела, Бабар перед ней на цыпочках ходил. Хорошо, она на месяц раньше своего любовника умерла, уберег ее господь от неприятностей. А вот Василию не повезло. Детство-то и юность у него шоколадными были. Мальчик жил во дворце, знал, что он сын Бабара, гордился этим, веселился, гулял, денег не считал, а когда институт закончил, вельможа ему ресторан купил, повара из Дели выписал, сам туда часто приезжал. А где Бабар, там много его соплеменников, то есть клиентов полно было. Пять лет назад Бабар умер, оформив завещание, в котором написал: «Моему родному любимому сыну Василию оставляю дворец, землю и свои счета в банках». Круто! Но через месяц из Индии прилетела толпа адвокатов. Выяснилось, что у Бабара куча детей от официальной жены, с которой индиец давно вместе не жил, но и не развелся. Затеялась тяжба, у Василия Сергеевича хотели отобрать наследство. Долго сутяжничали, и вдруг недавно один из их законников сказал: «Возникли сомнения в том, что Бабар отец Василия. Требуем анализа ДНК». Василий легко согласился сдать мазок, не сомневаясь, что результат подтвердит их родство и ему наконец-то достанется наследство. Дела в ресторане шли плохо, после смерти Бабара индийцы дорогу в него забыли. Недавно заведение переделали в итальянскую тратторию, но таких в Москве полно, а посетителей мало. Юрист Василию сказал: «Получат адвокаты анализ и отстанут». И что? Оказалось, Вася не сын Бабара.

— Вообще-то хозяин ресторана очень на индийца похож, — удивилась я.

Наташа развела руками.

— Ага. Все так думали, но нет. Анализ пять раз переделывали в разных лабораториях, и тот же результат получался. Поверенные законных детей Бабара заявили: «В завещании сказано «моему родному сыну Василию», но, раз он не сын вельможи, не будет ему наследства». Короче, не было бы слова «сын» в завещании, отсудил бы Василий богатство, а так получил только то, что Бабар ему при жизни подарил: квартиру в Москве, всякие драгоценности, картины. Конечно, далеко не бедным остался, у него апартаменты шикарные в центре, дорого обставленные, ювелирка, машина, деньги на счетах, думаю, есть, но мне его жаль. Василий Сергеевич морально раздавлен, но не подумайте, что из-за неполученного поместья и офигенного богатства. Он же считал себя индийцем, сыном Бабара, обожал отца. И что теперь? Выходит, он без роду без племени? От кого на свет появился? Зинаида умерла, спросить не у кого. Видели его кабинет? Василий до сих пор осознать не может, что к Индии отношения не имеет. Нервы сдают, хозяин на всех кидается, глупости делает. Представляете, вставил в меню «оливье» и борщ. Это в итальянском-то ресторане!

— А что с дворцом? — полюбопытствовала я. Услышала звонок телефона, но быстро сбросила вызов.

Наталья взяла очередную булочку.

— Наследники все, что смогли, вывезли: мебель, картины, даже мраморные плиты отделки отломали. Один скелет здания стоит, глядит на мир окнами без стекол. Зверей куда-то дели, осталась только грязь, да и той скоро не станет.

— Родные дети хотят забрать глину? — поразилась я.

Наташа хихикнула.

— До этого не дошло. В Сапеловке сейчас три старухи живут, одна из них моя тетка родная. Сто раз предлагала Кате ко мне переехать, да не желает она. Года два назад на речку стал ездить мужик с бочкой, он в нее глинозем набирает. Старухи голову ломали: что он с ним делает? Недавно тот чудак прикатил, начал лопатой орудовать, и вдруг дождь как ливанет! Дядька к машине кинулся, поскользнулся, упал, перемазался и к моей тетке постучал: «Бабушка, разрешите у вас умыться?» Баба Катя добрая, пустила его к рукомойнику, а заодно спросила: «Сыночек, за каким лядом тебе грязюка?» Незнакомец ответил: «Она целебная, для кожи очень полезна, помогает тем, у кого всякие болячки, морщины разглаживает. Глина никому не нужна. Чего плохого, что я ее увожу? Чище у реки будет. Только, бабушка, вы никому про меня не рассказывайте». Тетка моя рассмеялась: «Да не с кем мне болтать, пара старух в соседях». «Вот вам на конфеты», — сказал мужик и положил на стол две тысячи рублей.

Наташа посмотрела на меня.

— Вот люди! Каолином морщины выводят! Совсем с ума посходили!

Распрощавшись с болтливой собеседницей, я села в джип и набрала номер Роберта.

— Я нашел человека, который делал снимки, найденные тобой в спа-салоне в шкафчике Елены, — скороговоркой доложил Троянов.

— Как тебе удалось? — поразилась я.

— Установил, что фотограф сидел в машине, — пояснил компьютерщик. — Ты тоже обратила внимание, что на одном снимке виден кусок таблички с названием улицы — «Гай». А в столице есть улица Старый Гай. По картам и панораме я вычислил дом, который запечатлен на снимке. Около него запрещена парковка, а человек, который сидел в автомобиле, провел там не один час, на всех снимках есть дата и время, когда они сделаны. Я предположил, что парня могли оштрафовать. Дальше просто — через ГАИ узнал, кому в тот день на улице Старый Гай выписывали штраф, и… Здесь должны звучать фанфары и бить барабаны: победитель, вернее, победительница у нас одна, Антонина Варламовна Юрская. Кстати, я ее прекрасно знаю.

— Откуда? — поинтересовалась я.

— Пару раз пересекались на узкой дорожке, — крякнул Роберт. — Она частный детектив, имеет лицензию, очаровательна внешне, но менталитет «КамАЗа», хитрости гора, по образованию профессиональный психолог, так что соврать ей трудно, мгновенно ложь распознает.

— Говори ее адрес, — приказала я.

— Данные я тебе сброшу, — пообещал Роберт. — Но ты не гони лошадей, прежде послушай, что я про одного жильца из того дома разузнал.

Глава 34

 — Здание на фото выглядит обшарпанным, но в семидесятых годах прошлого века считалось комфортабельным. И было не муниципальным жильем, а кооперативом «Родина», в котором жили сотрудники МИДа, но не дипломаты, — начал рассказывать Роберт.

…Дом возведен в тысяча девятьсот десятом, в конце шестидесятых его капитально отремонтировали и организовали кооператив. Квартиры в нем купили технические сотрудники советских посольств и консульств в разных странах: шоферы, повара, горничные, рабочие. В те времена весь обслуживающий персонал в дипломатические миссии привозили из Москвы, и эти люди изо всех сил держались за свои места. При коммунистах устроиться на работу за границей было розовой мечтой подавляющего большинства населения. Простой шофер, попавший, допустим, в Сирию, в Генеральное консульство СССР в Алеппо, за три-четыре года командировки собирал деньги на квартиру и машину. А решив жилищно-транспортную проблему, из следующих поездок притаскивал золото и всякую мелочь на продажу. Кроме того, он получал так называемые чеки, которыми рассчитывался в магазинах «Березка», торговавших за валюту. Любой скандал мог оборвать удачную карьеру, поэтому технические работники дипломатических представительств вели себя и за границей, и в Москве тише воды ниже травы. Они не оформляли разводов, не нарушали законов и общепринятых норм, водку пили только дома, предварительно хорошенько занавесив окна и заперев входную дверь, тщательно следили за каждым произносимым словом. И, как вы догадываетесь, многие из этих людей были осведомителями КГБ. В кооператив «Родина» редко приезжала милиция. Собственно, это случилось всего один раз в семидесятых, когда убили академика Владлена Андреевича Цапкина. Почему ученый жил в доме техперсонала МИДа? По закону тех лет в каждом кооперативе несколько квартир непременно забирала для очередников тогдашняя мэрия, или горисполком ^[12] .

12

Горисполком — Исполнительный комитет городского Совета народных депутатов.

Цапкин был историком, специализировался на Индии, свободно владел английским и хинди, написал множество книг о далекой, но дружественной советскому государству стране. Кроме научных трудов Владлен Андреевич выпустил путеводитель, несколько сборников индийских легенд и сказок, а лет за пять до кончины начал серию «Города». Первый том посвящался Дели, второй Калькутте, а третий профессор закончить не успел. Владлен Андреевич собирал коллекцию произведений индийского искусства, в ней имелись весьма ценные экземпляры. Несколько раз академик выставлял свое собрание в московских музеях, вывозил в Питер.

Индийские власти любили и уважали Цапкина. Он часто бывал в посольстве на приемах, летал в Дели, посещал разные индийские штаты, хорошо знал не только городскую, но и сельскую жизнь страны, изучил все провинции. В научном мире Цапкин считался авторитетным ученым, его приглашали на международные конференции, симпозиумы, его книги переводили на иностранные языки.

Владлен Андреевич жил тихо, никогда не был женат, не имел детей, не умел водить машину, не построил дачу, хозяйство вела преданная домработница Валентина. Она и обнаружила однажды августовским утром окровавленный труп академика.

В семидесятые годы прошлого века желтой прессы в России не существовало, об Интернете тогда никто не знал, мобильной связи не было, поэтому правду о смерти Цапкина широкая публика не узнала. В газетах сообщили о кончине ученого с мировым именем от инсульта. Прислуге приказали молчать.

Истина так и не выплыла на свет. Убийство Цапкина осталось нераскрытым, следователь не выяснил, почему его лишили жизни.

В доперестроечные времена в редких домах Москвы сидели лифтеры, на улице Старый Гай консьержки не было, о домофонах тогда и не слышали, как и о кодовых замках на входной двери. В семидесятые москвичи еще не боялись уголовников, стальных дверей не ставили, в дом беспрепятственно мог войти любой человек.